1) Он обожает разговаривать, особенно когда немного выпьет. 2) Он обожает поглощать стейки средней прожарки в больших количествах. А к ним – запеченную картошку со сметаной и сыром «чеддер». Увидев, сколько он запихнул в себя, она удивилась, что он не располнел еще больше. 3) Он любит эль и шумные пабы. Особенно в районе Сёдер. По его словам, это лучшее завершение ужина, и он предпочитает сидеть до закрытия. 4) Он без ума от минеральной воды. Он подробно рассказал, сколько счастья ему доставляет его собственный сифон, и теперь аналогичный стоит и у нее на кухне. Он попытался подняться вместе с ней, чтобы установить сифон, но тут ей удалось провести границу. На этот раз. Это лишь вопрос времени: еще немного, и он будет привычно стоять у нее на кухне и газировать воду. Она знала. 5) Он обожает торговый центр в пригороде Чиста. Там они покупали оборудование. Ему нравится, что там так много народу. Разные культуры со всего мира. Он считал, что это так не по-шведски. Ей приходилось соглашаться, хотя ей всей душой хотелось протестовать. Он решил, что сегодня вечером они пойдут в кино. По воскресеньям он всегда ходит в кино. Отныне ее это, наверное, тоже ждет. Явно на какой-то фильм в 3D. Она не посмела признаться, что никогда ничего в 3D не видела, иначе он наверняка заставил бы ее посмотреть все, что когда-либо производилось в этом формате. Она пыталась выискать хоть что-нибудь положительное в своем новом «друге». Ничего не нашла. Вообще. Так жить невозможно. Она понимала. Ей необходимо чувствовать, что она хоть что-то получает от восхождения на Голгофу, в которое превратилась ее жизнь. Пусть самую малость, этого требовала ее гордость. Иначе можно с таким же успехом просто лечь и умереть. Это ей претило. Надо обрести над чем-то контроль. Анита решила позвонить Леннарту Стриду. Тогда она, по крайней мере, получит немного денег. Не больно много, она знала. За наводку платят смехотворно мало, но сейчас это было лучше, чем ничего. Ощущение, что она по-прежнему что-то контролирует, казалось бесценным. В нем-то она и нуждалась. Она даст Леннарту имя. Немного, конечно. Но ему придется заплатить за него больше, чем он когда-либо платил. Урсула сидела на диване и смотрела телевизор. На диване Себастиана, его телевизор. Вместе с Себастианом. Она оказалась здесь в пятницу после работы. Осталась ночевать. Сексом они не занимались. К ее удивлению, этот вопрос даже не поднимался. Себастиан без малейших инсинуаций или намеков постелил ей в гостевой комнате. На следующий день он разбудил ее к уже приготовленному завтраку. Потом она поехала к себе домой. Она немного поиграла с мыслью, не сделать ли то, о чем она говорила коллегам: поехать в Уппсалу и устроить Бэлле сюрприз. Разве родители так не поступают? Маленькие неожиданные визиты. Несколько ни к чему не обязывающих часов, обед и потом обратно. Мысль была приятной, но в жизнь она так и не воплотилась. Урсула просто-напросто не отважилась. Вместо этого она посвятила субботу уборке, покупкам и стирке. Хлопотам, которыми разведенной женщине приходится заниматься в выходные. Сегодня утром она поехала обратно к Себастиану. Он, во всяком случае, обрадовался ее приходу. С ним она съела второй завтрак и отправилась на долгую прогулку, после того как в дверь позвонили двое мастеров. Как утверждал Себастиан, в воскресенье это обходится дороже, но зато они точно приходят. Ему требовалось установить на двери глазок. 1850 крон. Во время прогулки они разговаривали о самых разных вещах. Урсула чувствовала, что отдыхает душой с человеком, с которым может говорить открыто. Который знает все о ней и Микке. Ей не требовалось думать перед каждым предложением. Они коснулись расследования, но было довольно очевидно, что Себастиана это дело не интересует и едва ли сможет заинтересовать. По крайней мере, на данной стадии. Скелеты, рюкзаки и списки пассажиров никакого интереса для него не представляли. Американка – или откуда она там прибыла, – каким-то образом причастная к убийствам, была ему любопытна. Но она тоже мертва. Ему требовались люди. Живые люди. Травмированные, с отклонениями, больные. Личности, чье восприятие действительности, чья картина мира бросали вызов его собственным. Психика, для понимания которой требовались усилия. Натуры, которых другие, желая упростить ситуацию, называют злыми. Тогда бы он с удовольствием включился в работу, а пока никого такого не появилось… Под конец они очутились в бильярдной в районе Сёдер. Поиграли в некий вариант «восьми шаров» по собственным правилам. Урсула выиграла три партии из четырех. Ее удивило, что, когда она предложила угостить его в баре пивом, он согласился только на колу. В то время, когда они были вместе, он спиртное пил. Не в настораживающе больших количествах, но не упускал случая, если его угощали. Она вновь заинтересовалась тем, что с ним произошло. – Что тебе приснилось? – внезапно спросила она. – Там, в горах… Он посмотрел на нее через стол с удивлением. Она встретилась с ним взглядом, но никакого ответа на свои мысли в его глазах не нашла. Себастиан не смог сдержать улыбки. Если он удивился, когда она появилась в четверг вечером, то это не шло ни в какое сравнение с его изумлением, когда она пришла к нему и на следующий день, и еще осталась ночевать. И теперь этот возврат к прошлому, к неделе в Стурульвон, в форме непринужденной беседы. Возможно, ни взгляд, ни тон ее мыслей не открывали, но их выдавал сам вопрос. Ей кажется, что их краткая встреча в ресторане турбазы заслуживает того, чтобы к ней вернуться. Она проявляет интерес. К нему. Прибавьте к этому визиты к нему домой. Два вечера, правда, без секса, но Себастиан тем не менее, а может, как раз поэтому, чувствовал, будто они медленно-медленно начинают вновь нащупывать нечто подобное их прежним отношениям, пока она не узнала, что он спал с ее сестрой. Приятно, но почему? В свое время Урсула четко дала понять, что никогда его не простит, так чего же она добивается? Конечно, развод наверняка расставил все по своим местам, но тем не менее. Она ведет какую-то игру? Это шаг в изощренной мести? Неужели она задумала ему как-то навредить? Как бы то ни было, но это увлекательно. Это самое интересное, что произошло за время всего этого никчемного расследования. – Почему тебе хочется это знать? – поинтересовался он. – Ты обещал рассказать. – Знаю, но почему тебе хочется знать? Урсула подняла бутылку пива и отпила глоток. Себастиан изучал ее. Думал, что знает, чем она занимается. Выдумывает формулировку. Она знает, что простым ответом, что ей любопытно, она ничего от него не добьется. Нужно быть откровенной, спровоцировать его или выдвинуть тезис, который ему пришлось бы опровергать. – Потому что, когда ты вошел в ресторан, не зная, что я тебя вижу… – Да? – почти с надеждой произнес Себастиан, когда она замолчала. Похоже, она избрала откровенность. Ему казалось, что он прямо видит, как она подбирает слова. – Ты выглядел как человек, потерявший все, – сказала она, чуть погодя. – Человек, лишившийся всего. Себастиан ответил не сразу. Отлично сформулировано. В принципе не провокация и опровергнуть определенно невозможно. Откровенно и, к сожалению, совершенно справедливо. – Когда-нибудь я тебе расскажу, – тихо ответил он. – Точно не здесь и, наверное, не сегодня вечером, но когда-нибудь. Обещаю. Урсула медленно кивнула. Она слышала по его тону и видела по глазам, что она явно недалека от истины. Понятно, что он не хочет рассказывать, сидя на барном стуле под старый шлягер группы Eurythmics на заднем плане. Ей тоже не хотелось слушать здесь. – Надеюсь, это случится скоро, – сказала она. Больше никто из них эту тему не затрагивал. Когда они вернулись к нему домой, мастера уже закончили работу: глазок находился в самом центре двери. Они приготовили ранний ужин и, поев, очутились на диване. Себастиан не мог припомнить, когда в последний раз сидел рядом с кем-то, положив ноги на журнальный столик и рассеянно глядя в телевизор. Должно быть, с Лили. – Можно я останусь ночевать? – спросила Урсула, потянувшись к пульту, чтобы отключить прервавшую передачу рекламу. – Конечно. – Тогда я так и сделаю. Она зацепилась за какую-то передачу о выживании на «Дискавери». Себастиан осторожно поглядывал на нее краем глаза. Прежние мысли вернулись. Чего она добивается? Игра? Месть? Он не знал. Самое главное: его это не волновало. Леннарт направлялся к стадиону Сёдерстадион и, когда позвонила Анита, стоял вместе с Бенке и Стигом в вагоне, переполненном другими болельщиками «Хаммарбю». Они ехали на матч против «Браге», и он едва слышал ее из-за галдящих фанатов. Чтобы иметь шанс уловить, что она говорит, ему пришлось отойти в конец вагона и крепко прижать телефон к уху. Говорила она быстро и, похоже, что-то нашла. Немного, но все-таки кое-что. Имя. Адам Седерквист. Это сотрудник СЭПО, к которому осенью 2003 года перешла ответственность за дело об исчезновении тех двоих афганцев. Больше она ничего не знала. Остаток разговора она посвятила тому, что собирается прислать счет за обед в ресторане «Меларпавильонген» и надеется, что он его оплатит, и что она ожидает еще дополнительного вознаграждения. Леннарт сказал, что посмотрит, что сможет сделать в финансовом отношении, и пообещал перезвонить ей, как только окажется в более тихом месте. В ответ она заявила, что сумма должна быть крупной, поскольку ей пришлось многим пожертвовать, чтобы ему помочь. Леннарт поинтересовался, не возникли ли у нее какие-нибудь проблемы, но она опять ответила, что главное – деньги, и отключила телефон. Приятели посмотрели на него вопросительно. Он объяснил, что это, к сожалению, работа. Они смотрели на него разочарованно, и их лица ничуть не повеселели, когда он секундой позже заявил, что хочет выйти на следующей станции и вернуться домой. Приятели приложили максимум усилий, чтобы его отговорить, особенно Бенке, который провел две недели в Испании и очень ждал возможности пообщаться и посмотреть матч. Едва ли это так важно, что не может подождать, а тут матч, и они так давно договаривались. Под конец Леннарт сдался. Сегодня воскресенье, и он едва ли сумеет особенно много сделать, разве что порыться в Интернете, а этим можно заняться, когда он придет домой. Ведь два последних матча он пропустил, а с двумя старыми приятелями он теперь встречается, только когда они ходят на футбол. Они познакомились, еще будучи подростками, но теперь так заняты своими семьями, детьми, девушками и работой, что других случаев не выпадает. Леннарт решил, что поработает часок после матча. Особого значения это иметь не могло. На истории с Шибекой все равно в принципе поставлена точка, он уже сообщил Стуре Лильедалю, что семья вышла из игры. Вопрос только в том, не сможет ли звонок Аниты вдохнуть в материал новую жизнь. Тогда ему придется найти нечто большее. На одном имени далеко не уедешь. Места у них были на длинной стороне стадиона, неподалеку от поля. Бенке в этом году удалось достать абонементы. Он каждый год обещал организовать их, но в этом году у него действительно получилось. Атмосфера царила прекрасная, матч был отличный, но Леннарт непрерывно думал о том, что сообщила Анита. Теперь у него, по крайней мере, есть имя, конкретный человек, которого можно отследить. Пожалуй, все-таки стоит попробовать. Как только придет домой, он наскоро поищет в Интернете. Когда оставалось пять минут, Сигурдссон забил классный гол, и весь стадион возликовал. Команда «Хаммарбю» победила, и Леннарт вопил от радости вместе с остальными. Стигу удалось уговорить его пойти с ними выпить пива. Он решительно настаивал, что работать уже все равно поздно, и Леннарт пошел на компромисс: два пива, но потом ему надо ехать домой. Получилось восемь плюс несколько шотов, и вскоре алкоголь и горланящие приятели полностью заглушили голос долга. Леннарт последовал за приятелями на послематчевую вечеринку, проходившую неподалеку от стадиона, и там ему, как ни странно, удалось не закурить, правда, в этом едва ли была его заслуга. Он стоял на захламленном балконе у кого-то, кого почти не знал, с незажженной сигаретой в руке, когда Бенке, увидев сигарету, сбил его с ног. В основном в шутку, но они были пьяны, поэтому Леннарт порезал руку о разбитый пивной бокал. Подоспевший Стиг разнял их и перевязал Леннарту руку влажным носовым платком. Потом они немного поплакали над тем, как они друг друга любят, хотя в трезвом виде никогда про это не говорили. Около трех появились вызванные соседями блюстители порядка и выставили всех вон. Около пяти он добрался домой и рухнул в постель. Последнее, что он помнил, это необходимость срочно что-то сделать. Что именно, он толком не помнил. Когда команда собралась в понедельник, выяснилось, что за выходные ничего, собственно, не произошло. Были получены очень предварительные результаты анализа проб ДНК, взятых у родственников пропавших семей. У отца жены из семьи Турильсен из Норвегии, пропавшей в Тронхейме. У сестры матери из семьи Хагберг из города Йевле и у жившего в Оскарсхамне брата отца из семьи Седерквист, которая, по всей видимости, утонула в Индийском океане. Никаких совпадений с кем-либо из могилы в горах не обнаружилось. Особенно большого разочарования это не вызвало – они предчувствовали, что так и будет, а все, что можно было точно исключить, освобождало время для проработки других версий. Билли сидел за своим столом, когда у него в компьютере звякнуло. Криминологическая лаборатория собрала в одном файле снимки, которые им удалось спасти из карты памяти, 93 штуки, и теперь он мог его скачать. Зайдя в папку и скачав себе фотографии, Билли принялся их просматривать. Он предположил, что они покрывают время от ранней весны до смерти голландцев. Празднование дня рождения, но не их дочери, а, вероятно, кого-то из детей знакомых, поскольку на следующих снимках девочка больше не появлялась. Еще фотографии с велосипедных поездок, праздников, купания, прогулок, футбольных матчей. Веселые, улыбающиеся люди. Отдельные фотографии, снятые, скорее всего, в доме супругов Баккер. Будни. Последние 37 фотографий оказались интересными. Одна снята в аэропорту Тронхейма. Фрамке стоит с рюкзаком на спине перед зданием терминала и улыбается в камеру. На следующем снимке они в горах. На этот раз настала очередь Яна стоять и указывать рукой на горные вершины, как бы показывая, куда они направляются. Далее следовали снимки с привалов, ночевок и разных мест во время пути. Билли отобрал для печати все фотографии с гор и, пока принтер работал, перескочил на последние снимки. Фрамке разбирает палатку. Переход вброд через бурный поток. Олени высоко на склоне горы. Вход в долину, на переднем плане Ян, пьющий воду из ручья. Последняя фотография. Он выглядит веселым. Улыбается жене прямо в камеру. Билли посмотрел на дату. 30 октября. День, когда они умерли. На заднем плане простирается долина, с правой стороны маленький домик, а за ним плато, голубое небо и вдали еще горы. Билли застыл. Он узнал дальние вершины на снимке. Он там был. На плато под ними как раз обнаружили тела. Определить расстояние было трудно, но Билли сказал бы, что Яну и Фрамке Баккерам, чтобы дойти дотуда, требовалось около часа. Оставалось жить час, о чем улыбающийся мужчина, естественно, не знал, когда фотографировался, но это придавало снимку трагический оттенок, и Билли было тяжело на него смотреть. Он уже собирался закрыть снимок, когда его привлекла одна деталь.