Какие ужасные вещи она сказала. Ужасные и правдивые? Вальдемар сидит в изоляторе. Не может больше представлять ни для кого угрозу, а Себастиан тем не менее не позвонил. Не попросил ее вернуться, хотя опасность миновала. Неужели все так, как сказала эта девушка? Неужели Себастиан никогда не боялся Вальдемара, а она неправильно поняла ситуацию? В таком случае… Она едва могла заставить себя думать об этом. В таком случае письмо, лежавшее на ее чемодане, он написал всерьез. В таком случае он сказал те ужасные вещи и выставил ее из квартиры не для того, чтобы защитить ее. Она ему надоела. Он действительно смотрел на нее только как на домработницу, которую трахал, и теперь все кончено. Та медсестра, о которой он рассказывал, он действительно спал с ней. С ней и, бог знает, со сколькими еще. Эллинор его любила. Он же с ней просто играл. Субботу он провел наедине со своей музыкой и мыслями. Они колебались туда-сюда, задерживались и ускользали. Но одна постоянно возвращалась, и к вечеру он знал, что требуется сделать. Придется поговорить с Меликой начистоту. Нельзя больше позволять ей увиливать. Узнай об этом мать, она бы захотела пойти с ним. Это он понимал. Но понимал также, что лучше пойти одному. Если он будет один, Мемель и остальные ничего особенно плохого сказать не смогут. И если что-нибудь пойдет не так и приведет к проблемам, лучше, чтобы виноватым они считали только его. Он сможет объяснить, раскрыть карты. Рассказать, что Мелика лжет, и им, по крайней мере, придется его выслушать. Шибеку они слушать не обязаны. Существует разница между мужчинами и женщинами, он должен понять это и научиться этим пользоваться. Сегодня утром Шибека приготовила ему завтрак. Он поел с большим аппетитом, сообщил, что уходит, но не сказал, куда. И вот он уже перед ее домом. Ему хотелось ошарашить Мелику. Не дать ей каким-либо образом подготовиться, а действовать внезапно, без предупреждения. Он только не знал, как. Если просто позвонить в дверь, это, конечно, станет для нее неожиданностью, но навязаться к ней в дом он не сможет, а вести разговор на лестнице ему решительно не хотелось. В конце концов ему представился шанс. Он видел, как она ушла с подругой около часа назад, а сейчас появился Али, ее сын, идущий с несколькими приятелями. Они расстались на пересечении пешеходных дорожек. Али двинулся к дому один. Его друзья скрылись в другой стороне. Их голоса стихли. Мехран стоял, наполовину скрытый деревом, глядя на беззаботно идущего мальчика. Али он, конечно, знал, но Эйер был тому ближе и по возрасту, и по интересам, а они давно не разговаривали. Он выпрямился и быстрым шагом пошел навстречу мальчику. Увидев, кто идет, Али просиял. – Привет, Мехран! – радостно произнес он. Он, похоже, искренне рад его видеть. «Отлично, – подумал Мехран, – его мать явно не рассказывала ему о своих проблемах с семейством Хан. Это облегчает дело». – Привет, Али. У тебя все в порядке? – максимально нейтральным тоном поинтересовался он. – Да. А у тебя? – Можно подняться к вам? – спросил Мехран, кивая в сторону дома. – Я забыл ключ и немного замерз, а мама вернется домой через несколько часов. Чтобы придать истории достоверности, он постарался изобразить замерзший вид. Али поверил. – Конечно, можно. Думаю, мамы нет дома, так что поесть тебе не удастся. – Ничего страшного. Мы можем посмотреть телик. Когда Али отпер дверь в квартиру и они вошли, Мехран ощутил волнение. Он не имел представления, получится ли у него задуманное, но чувствовал, что будет, по крайней мере, иметь маленькое преимущество, когда Мелика придет и увидит его сидящим у нее на диване. Если она придет домой одна. В противном случае придется придумывать новый план. Они с Али провели перед телевизором час. Немного поговорили об Эйере, о школе и приятелях, но потом беседа сошла на нет. Мысли Мехрана были заняты другим. Если Али не слишком нравилось сидеть молча, то он этого, во всяком случае, не показывал. Казалось, его больше всего радовало то, что кто-то настолько старше него, сидит и смотрит вместе с ним мультфильмы. Возможно, в этом не было ничего удивительного. У всех его друзей имелись братья и сестры, единственным ребенком в семье был только он. Наконец послышался звук ключа в замке. – Вот она и пришла, – радостно заметил Али. – Отлично, – отозвался Мехран и резко встал. Он посмотрел на Али суровым взглядом. – Иди к себе в комнату. Али опешил. – Почему? – Я говорю, иди к себе в комнату. Немедленно! Али поднялся, глядя на Мехрана с вызовом: это его дом, он не намерен никуда уходить. Неудача рассердила Мехрана. Он явно не являлся достаточным авторитетом. В то же время ему не хотелось давить на Али сильнее. Он всего лишь невинный мальчик, такой, каким он сам был когда-то. Вероятно, в этом и заключается проблема. Его переполняют чувства. – Мне надо поговорить с твоей мамой, – сказал он более рассудительно. – Один на один. Али не успел ответить, Мелика уже вошла в квартиру. В руке она держала пакет с едой. При виде Мехрана она опешила. – Что ты здесь делаешь, Мехран? – Думаю, ты знаешь. Он прошел мимо Али, который застыл на месте и, похоже, совсем не понимал, как ему следует реагировать. – Али, что случилось? – с беспокойством спросила она. – Я попросил его уйти к себе в комнату, – ответил вместо него Мехран. – Я знаю, что ты лжешь. Мне подумалось, что ему незачем все слушать. Побледнев, она опустила пакет с едой на пол. – Убирайся отсюда, Мехран. Немедленно. Мехран покачал головой. Он не сдастся. Ни за что. – Моей маме тебе рассказывать не обязательно. Но мне ты должна рассказать. – Рассказать что? О чем ты говоришь? – Я съездил в магазин Саида. В магазин твоего мужа. Отца Али. Знаешь, что они там рассказали? На секунду она растерялась. Он видел, что его слова задели ее за живое, прорвались через защитную стену лжи. Мелика стояла, не произнося ни звука, словно в надежде, что если она будет молчать, то он сдастся и исчезнет. Ни малейшего шанса. Он чувствовал себя сильнее, чем когда-либо. Нервозность полностью уступила место воле. – Если хочешь, я могу рассказать об этом Мемелю. Думаю, ему будет интересно узнать, что твои кузены ругались с Саидом. Что они продали магазин через месяц после его исчезновения. Или он уже об этом знает? Может, об этом знают все, кроме нас? – Это неправда, – под конец слабо проговорила она, опускаясь на стоявшую возле двери табуретку. – Что неправда, Мелика? Она посмотрела на пол. На собственные ноги. Потом на сына. – Иди к себе в комнату, как он говорит. Али взглянул на нее с удивлением. – Но мама? – Иди, я сказала! – прикрикнула она. Мехран чувствовал, что голос ее толком не слушается. Зато он обрел свой. Али скрылся в направлении комнаты. Вероятно, он больше никогда не будет так же смотреть на Мехрана. Мелика встретилась с ним взглядом. В ее глазах больше не сквозила враждебность, только горе. – Я не знаю, что произошло, Мехран. Действительно не знаю. – Но ты знаешь больше, чем сказала, ведь так? Она слабо, едва заметно, кивнула. – Кто такой Иосиф? Она сделалась белой как привидение. – Злой человек. Во всем виноват он. Ее глаза больше не выражали горя. Вместо этого в них появился страх. Гнетущее беспокойство, возможно, даже ужас. Он протянул ей руку. Хотел проявить мягкость. Думал, что правда требует этого. – Расскажи мне, – попросил он. За выходные Морган Ханссон раскрылся Аните с ряда новых сторон. Он оказался вовсе не троллем. Значительно хуже. Он был любителем радостей жизни. Человеком, прекрасно умевшим разыгрывать доставшиеся ему карты. Когда она рассказала ему правду о Леннарте Стриде из «Журналистских расследований», Морган, как она и боялась, предложил вместе поужинать. Теперь, когда они так хорошо друг друга знают и не имеют друг от друга тайн, это ведь будет приятно? Отказаться она не могла. Она знала, что ей придется ублажать его, потакать всем его капризам и соглашаться на все предложения до конца жизни или, во всяком случае, до тех пор, пока она останется в полиции. Они ужинали в пятницу вечером в его любимом ресторане «Техасский лонгхорн» на Санкт-Польсгатан, и Анита узнала следующее: