И все немедленно согласились, что это правильно и так для фирмы будет лучше. Только Григорий оскалился и надменно просветил собравшуюся публику: — До недавнего времени у писателей не было ничего, кроме бумаги, да изредка, печатной машинки. У них не было ни богатства, ни — часто! — в назидание он поднял указательный палец, — своего жилья. Теперь с жильём проблем нет, у всех есть компьютеры, которые одновременно и печатная машинка без переделки исправлений, и огромный справочник. Сейчас у них есть больше, чем когда бы то ни было, а хороших произведений стало меньше. Что мешает им писать шедевры, кроме отсутствия способностей? — Какая боль для авторов, — заметил нгандонский человек. — Хорошо, что они нас не слышат. — Это сладкое слово — «боль»! При намёке на отсутствие способностей МТА исходят на дерьмо. Их так интересно дразнить в сети, — засмеялся Григорий. — Не боишься, что в один прекрасный момент они развиртуализируются? — Для этого у меня есть нож, — в руке Григория появилась новая «Спайдерко Милитари», которую он раскрыл со смачным клацем. Женщина-курица с бокалом розового коктейля в руке непроизвольно отпила и посмотрела на Григория как на высшего в иерархии клевания на птичьем дворе. — Пойдёмте на танцы, — разрулил загоняющуюся в штопор смерти ситуацию Матвеев, и его немедленно поддержал Жорик: — Предлагаю выпить за море и его составляющие — за домик у моря, за море здоровья и за море денег! До дна. — До дна! — воскликнула женщина-курица. — До дна, — одобрил Матвеев. — До дна! — заорали дизайнеры, опрокидывая остатки. И все пошли вслед за генеральным директором к подиуму. — Мы продолжаем вечер самодеятельности, — заорал в микрофон пьяный Жорик. — Сейчас перед нами выступит несррааа-аавненный Гррригорий!!! «С анекдотами или пантомимой? — потерялся в догадках Астролягов. — Или в жанре стенд-апа?» Но Григорий взял со стула гитару и тронул струны. Астролягов закатил глаза. Слушать бардовские песни от считал вторым по унылости делом после чтения стихов в прозаическом произведении, даже выступления эстрадных исполнительниц в кино не вызывают подобного раздражения, когда режиссёр заставляет смотреть их целиком, но любопытство победило, и он остался. Всё равно звуки через динамики застигли бы его и в дальнем углу кабака. Я тащил свою работу, Как повозку тянет вол, Но везде на поворотах Обгонял меня осёл. Я смотрю, кто вокруг — Тролли, да поэты. Нам писатели нужны, Но других… нету. Правил рукописи я И на письма отвечал. И за оба этих дела Я угрозы получал. В самотёке, наконец, От тебя письмо пришло. Сразу я его прочёл. Вдохновение прошло. Рукопись зарезал я, Да и тебя хотел, Только между нами будто Дятел пролетел. Я смотрю, кто вокруг — Тролли, да поэты. Нам писатели нужны, Но их…вовсе… нету. — Никаких! — проорал Григорий, ударив по струнам, тут же прижал ладонью, создав тишину, и крикнул: — Нету! Он сорвал аплодисменты. Под одобрительные возгласы поклонился, положил гитару на стул и ушёл к бару. «Нету!» — подумал Астролягов и заметил, что рядом с ним возвышается кобыла Лена, секретарша директора. В нём проснулся журналист. — А вы получали угрозы? — спросил он. — Регулярно звонят… — растянула резиновые губы в пространной улыбке кобыла. — …психи всякие. — Даже после Вени? — Всё время. — Что-нибудь конкретное говорят? — Выпускаем плохие книги, — изогнула шею кобыла, что у неё служило аналогом пожимания плечами. — Губим отечественную культуру. Русскую духовность. Заодно и Россию в целом вместе с людьми. У сумасшедших ничего нового. — Как я люблю нашу работу, — только и нашёлся в ответ Астролягов. Жорик объявил танцы, загремела музыка, сотрудники «Напалма» повалили к сцене. Алексей малость потерялся в толчее. Он хотел пригласить Нату, но увидел, что она забилась за свой стол, налила рюмку водки и спокойно выпила. В компании Ната совершенно не нуждалась. Его тронули за рукав. Алексей оглянулся и увидел решительно настроенную девочку-бульдожку. Она что-то сказала и кивнула на танцпол. — Пошли, — Астролягов запихнул свои чувства поглубже и повёл Катю к общей массе пляшущих клерков. В мелькающих красно-синих огнях цветомузыки её некрасивое лицо даже не казалось изуродованным шрамом, а приобрело настолько великую страхолюдность, что выводила молодую женщину за пределы эстетической оценки. — А ты… — привстав на носочки, сказала Катя, но не устояла долго, и всё остальное заглушила музыка. Алексей на всякий случай кивнул. Катя ещё говорила, Астролягов соглашательски тряс головой, показывая, что не игнорирует. — Я знаю… — ясно сказала Катя в секундной музыкальной паузе, а потом колонки загремели дальше. Алексей машинально кивнул и энергично запрыгал, но Катя осталась стоять. Лицо её асимметрично сморщилось, на глазах заблестели крупные слёзы. Расталкивая плясунов, она бросилась к уборной. «Что это с ней?» — не переставая скакать и натянув на лицо улыбку, Астролягов бочком выдвинулся с танцпола. Перед ним мелькали фигуры и лица. Астролягов понял, что не хочет видеть редакционных дам обнажёнными — никого, хотя многих видел впервые. Ему удалось выбраться в относительную тишину гардеробной. У входной лестницы уединились Григорий и женщина-курица. — Я вас люблю, — услышал Алексей её признание. — Если бы я получал рубль за каждое такое признание, то давно стал миллионером!