— Кому же он дорогу перешёл? — заплетающимся языком вопросил он. — Да всем… Многим. Кому угодно мог, — широким жестом махнул Жорик рукой по залу. — Веня знал, что правит хорошо, и ценил свой труд. У него было такое… обострённое самоуважение. Мы обычно легко соглашаемся с автором, если ему не нравится наша правка, и он хочет откатить что-то взад, а Веня стоял на своём, до упора. Мог и Матвееву надерзить, да кому угодно… Что ему терять? — Место. — Его бы в другое издательство взяли в тот же день. Веню знали как талантливого редактора, вот и Матвеев за него держался… Несмотря ни на что. — На что? — Да были жалобы от претерпевших притеснения авторов, — паскудно, по-свински ухмыльнулся Жорик. — Игоря спроси. Были, которые ныли, что он их нетленку испоганил, а книги от этого только лучше продавались. Нуцалханов не даст соврать. — А кто его больше всех не любил? — Ой… — махнул рукой Жорик. — Да все. Мы уже всё следователю рассказали, но он никого не нашёл. Веня всех достал. Как говорится, мал золотник, да вонюч. — И дорог, — сказал Астролягов. — И дорог, — согласился Жорик и разом засадил рюмку. В издательство не пошли, чтобы не показываться пьяными. Астролягов позвонил Тантлевскому и сказал, что сейчас идёт с Жориком по Южному кладбищу и неизвестно когда будет в городе. Жорик издали подтвердил. Игорь отпустил его домой отсыпаться. Взяли в магазине пива и пошли к метро. — Ты не знаешь, — прихлёбывая колючее на морозе «Колымское», спросил Астролягов. — Черкезишвили его ненавидел? — Наверное, — сказал Жорик. — Во всяком случае, мне говорили, что жаловался на Веню самому Матвееву, а по какому поводу, не помню. Черкизон и на тебя жаловался, что в Москве бы миллионы зашибал, — из корпоративной солидарности он не любил мэтра, хотя лично Гурама Вахтанговича не знал. — Но у нас не Москва, а кое-что похуже, и непонятно, почему он за нас держится. Классик гнойный. «Игорь ничего такого после совещаний не рассказывал», — сделал пометку на душе Астролягов. — А на похороны Вени тоже ты с Катей только ходил? — Не знаю, я не ходил. Да, по-моему, никто на них не был. — Почему? — Не очень-то Веню на фирме любили, — не стал скрывать пьяный Жорик. 37. «НАБИГАТЬ И ДОВЛЕТЬ» «Много чести» напечатали в январе и после праздников отгрузили на склад. Когда в издательство привезли авторские экземпляры, Лена позвонила Астролягову и пригласила забрать. Алексей почувствовал себя признанным редактором. До сего дня книги от секретарши приносил Игорь. Злосчастного «Нищего и мёртвого» курировал убиенный Плоткин, и только Астролягов делал обложку руками убитого дизайнера Егора. Теперь, когда состоялась книга, изготовленная от и до под присмотром Алексея — шедевр от мэтра самой хитовой серии «Напалма», кобыла Лена удостоила редактора-составителя звонком на мобильник, чтобы лично вручить плоды его труда. «Много чести…» — думал Астролягов, спускаясь по лестнице. «Много чести!» — думал Астролягов, поднимаясь по лестнице. — «Много чести», — объявил он, занося книги в кабинет. — Чрезмерно, — прорычал Григорий, и редакторы закивали, дескать, натурально — настолько много, что явный перебор, и все присутствующие вряд ли этого достойны. Черкезишвили зашёл за авторскими экземплярами к вечеру. Астролягов позвонил ему, сочтя удобным случаем посмотреть на возможного заказчика убийства, но о заключении договора на новую книгу ничего не сказал, оставив деловые переговоры прерогативой генерального директора. Облепленный тающим снегом, с капризным выражением на лице, выглядел Гурам Вахтангович жалко. Алексей улыбнулся и вышел из-за стола. — Поздравляю с выходом книги! — он протянул авторские экземпляры. И хотя знал, что макет обложки Черкизону понравился, вручал всё же не без опаски. От А.Р.Манiака всего можно было ожидать, начиная с лёгкой обиды, заканчивая истерикой. А ну как сейчас забьётся в падучей или побежит к Матвееву жаловаться и вымогать деньги? Редакция замерла в тревожном ожидании. — Ах, как достойно! — кроличье лицо Черкезишвили озарила неподдельная радость. — Действительно, достойно, — сдержанным тоном признал Алексей и поймал циничный кивок Григория, мол, годно, подонок, могёшь! Живьём обложка получилась ещё хуже, чем выглядела на мониторе. Покрытая глянцевой плёнкой картинка вышла донельзя аляповатой и больше годилась для православного комикса от монархического издательства. — Достойно, беру-беру! — запричитал Гурам Вахтангович, раскрыл висящую на ремне кожаную сумку и уложил авторские. — Счастливо оставаться. Руки он никому не подал. * * * — Держи, отредактировал, — сказал Астролягов и протянул Григорию флешку. — Смотри в корневом каталоге. Файл называется «Девушка из Гатчины-правка». Они сошлись с утра пораньше, когда никого ещё не было. — Ага, — Григорий пощёлкал мышкой. — Лови. Алексей поймал флешку. — А почему тебя к детективам прибило? — полюбопытствовал он. — Не фентэзи же писать, — почти с осуждением сказал Григорий. — Я когда на Крупе книжками торговал, быстро определил, что детективы и криминальные драмы лучше продаются. Серьёзных людей больше, чем легкомысленных, а серьёзные люди мало интересуются фантазиями фантазёров. Серьёзные люди любят про жизнь. Криминальные триллеры отражают их насущные проблемы — кто как кого кинул, да как нашёл и покарал. Мы с сестрой когда работали в ДК Крупской, там только разговоров и было, что про деньги, да про это вот всё. А ты думаешь, на книжном рынке о литературе заговаривают? — Почему о литературе? О книгах, — придав голосу солидности, Алексей постарался развенчать возможные обвинения в романтическом идеализме. — Ну, да, про товар, деньги и новый товар. А где деньги, там кидалово и всяческий нуар. — Давно ты там? — С девяносто третьего до миллениума. — Это там ты научился считать, — вспомнил Алексей корпоративную битву. — «Минус один», «минус два»? — В школе. В пятом классе мы проходили отрицательные числа. По нейтральному выражению на лице, не понять было, правду говорит он или шутит. — Ты где служил? — В Воронеже-сорок пять, потом из учебки в Смоленскую область рэксом перевели. А ты чего спросил? — Да в связи с криминальными боевиками вспомнил, как ты байкеров лихо отсекал. — Это я в спортзале научился, — оживился Григорий. — У нас тренер хороший был. — А что за спорт? — Типа самбо и рукопашного боя в одном флаконе. Я после армии решил, что пойду в бизнес, денег будет много и их надо охранять, вот и записался на секцию. И в бассейн, разумеется. Времени тогда много было. Потом деловая круговерть затянула, любовь и прочее, тогда и заниматься бросил. На последнем слове он помрачнел. Вероятно, отход от спорта был связан с печальными воспоминаниями. — Сейчас-то времени полно, — утешил Алексей. — В бассейн хожу по выходным, — обронил Григорий. — Дома турник. А так здоровье уже не то, что после армии. Нож надо носить. На случай столкновения со всякими… «Авторами!» — ужаснулся Астролягов. — …мотоциклистами. — Так ведь зарежешь — в тюрьму сядешь? — Резать не обязательно. Можно рукояткой так приложить, что вырубишь надолго. Главное, не стой на месте и действуй решительно. — Тебе реально всё равно? Григорий пожал плечами, потом зверски улыбнулся.