Часть 7 из 25 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Откуда ж мне было знать, что его появление так скажется на моём здоровье. Я действительно несколько лет шла к результату, который имею на сегодняшний день. И конечно, не без помощи Ромы.
– Я бы не стал изменять реабилитационную программу и выписывать кучу ненужных лекарств, а просто-напросто назначил бы тебе несколько приёмов психологической поддержки.
– Так назначь! – Срываюсь на крик.
Сил моих больше нет. Я вымотана. Как будто мне в удовольствие чувствовать длительное напряжение в этой пораженной конечности. Ощущать постоянное жжение. И быть недотрогой, иначе при лёгком касании возникает дикая пронзающая боль. Я не пластмассовая бесчувственная кукла, а человек: я испытываю физические и моральные страдания; мне не чуждо проявление человеческих чувств и эмоций; меня нельзя включить и выключить с помощью маленькой кнопки. Я живая! Нравится это кому-то или нет.
– Да что с тобой такое, Рит? – Рома умеренно ударяет ладонью по кухонному столу. А по-другому, он не умеет. Так, чтобы пальцы рук и коленки от стука задрожали, сердце на несколько секунд приостановилось. Зато мне легче лёгкого. Удивлять я с рождения могу.
– Ничего! Представляешь? – Продолжаю надрывать связки, стараясь перекричать того, кто и с криком будет выглядеть молчаливым. – Просто в мою жизнь ворвался бывший, которого я выбросила как мусор. Вот так, – наглядно показываю на летящей в ведро предварительно смятой в руке жалкой салфетке.
– Ты не выбросила, а дала ему возможность жить иначе. Любой на твоём месте так бы и поступил.
– Только никому этого не понять.
***
С посещением нескольких дней подряд врача боли стали утихать. Как мне пояснили, причина их довольна проста — Макс пробудил во мне целый спектр чувств и эмоций, среди них были и те, которые напоминали мне о страшном событии прошлой жизни. Произошло нарушение психоэмоционального фона. И под влиянием психогенных факторов начала усугубляться патология на физиологическом уровне. И трость стала вновь моим верным другом и соратником. Если до всех этих событий, мы с ней ходили под ручку только после моих долгих походов, загруженного дня, когда и здоровые ноги могут свалиться от повышенной нагрузки, то после встречи с Максом мы с ней редко расставались. Она всегда была под рукой.
Я не привыкла жаловаться, потому о первых изменениях в самочувствии решила умолчать. И кому же — своему личному реабилитологу. Рома связывал изменения в моём поведении с ухудшением состояния здоровья, однако всё было совсем наоборот. Это моё дерьмовое расположение духа сказалось на организме, отключая его функции или напротив врубая их на полную мощность.
И в тот раз на кладбище это было уже не стерпеть и не скрыть. Я была обязана всё рассказать Роме, да хоть для того, чтобы он меня оттуда забрал. Потому что самостоятельно встать у меня уже не получилось.
По настоятельным рекомендациям Ромы, я прошла несколько сеансов психотерапии. Лечение принесло плоды, виден прогресс и результаты. Потихоньку самочувствие приходит в норму. Трость отложена в сторону и только в исключительных случаях покидает свой личный уголок, выделенный под неё в моей квартире. Однако, по словам психотерапевта, эффект будет краткосрочным. Пока я вдали от него: не вижу, не слышу, и работой забиваю свою голову, во избежание мыслей о нём — я буду чувствовать себя прекрасно. И мне будет думатся, что все проблемы позади. Увы, не всё так гладко, как кажется. В таких случаях, подобных моему, возможны откаты к неверным установкам. А очередное появление Максима передо мной и будет той самой причиной, толкнувшей меня назад в воду, откуда я только что с трудом вынырнула.
И врач посоветовал этого не бояться: вынырнула один раз, вынырнешь и в последующие разы. Главное сейчас, не зацикливаться и всё своё свободное время занимать себя тем, что вызывает у меня только положительные эмоции. Я знаю одно такое место — балетная школа. Там я руководитель, балетмейстер, а еще реже, но всё же являюсь и преподавателем. Конечно, с последней ролью справляться тяжелее, в связи с определёнными ограничениям, но от этого она доставляет ничуть не меньше удовольствия. А иногда и больше.
Сегодня я как раз решила посвятить день работе с юными артистами. В балетной технике есть фундаментальные основы: устойчивость, чёткость линий, плавность, гибкость и точность исполнения. И мало донести до них эту информацию, важно правильно в них её заложить, не повторяя словами, а оттачивая их в действии. Моя принципиальная позиция не всегда встречает на своём пути любовь от учеников. Мы можем часами делать одно и тоже, и остановимся тогда, когда будет сделано так, как надо, как того полагает искусство. Что-то доводить до совершенства отнимает не меньше сил, нежели первоначальное создание чего-либо. Мало чему-то научиться, важно сделать это безупречно.
Нам пришлось с ребятами изрядно попотеть. В течение четырех часов частота сказанного мною слова «стоп» была равна одному слову каждые три секунды. И возможно они сейчас яро меня ненавидят в раздевалке, но, уверена, скоро они будут удивлены результатам и скажут себе спасибо за проделанный труд. Мне же пора отдохнуть от напряженных дней и немного дать себе расслабиться. Выходные на носу, и поход в любимое местечко — идеальное вхождение в них. Ведь как их встретишь, так их и проведёшь. И я спешу встретить с распростёртыми объятиями. Взять и не отпустить. Насытить эти дни всем, чем угодно: завтра загород метнуться, а послезавтра одну долгожданную встречу для бермудского треугольника организовать.
Чаще всего после работы меня забирает Рома. Его не затрудняет сидеть в машине в ожидании того, когда я наконец отработаю и соизволю спуститься к нему вниз. Я ни раз просила перестать заниматься благотворительностью и направить свои силы и время в более нуждающееся в его заботе русло, но это бесполезное занятие. Благо, тогда, когда я прошу не приезжать по личным причинам, таким, как например, желание побыть одной, он не сопротивляется и не пытается составить компанию. Одна, так одна.
И я целенаправленно двигаясь в абсолютном одиночестве в сторону обожаемого мной заведения, за его невероятное гостеприимство с первых секунд пребывания в нём, за атмосферность и уют, параллельно, по дороге к нему, далеко-далеко улетаю в своих мечтах. И с виду даже сложится впечатление, будто я в наушниках слушаю божественную симфонию, полностью абстрагировавшись от всего окружающего. И мне самой так ощущалось, до того момента, пока голос с знакомой манерой разговора не вырывает меня из собственных раздумий.
– Долго же мне пришлось тебя здесь поджидать, – доносится довольно близко, всего в паре метров от меня.
Резко выдыхаю. Плечи тут же падают вниз. С лицом, признающим, что его поймали с поличным, я медленно оборачиваюсь туда, где стоял обладатель узнанного с одной ноты голоса.
– Ну привет, – огромный ком стыда, неловкости и смущения подступает к горлу.
Прошлое нещадно мстит в настоящем, что есть мочи хлеща по лицу.
Глава 11. Маргарита
Он понадеялся, что на сей раз я не сбегу, и сегодня его Меркурий в сильном положении: ему сопутствовала удача — я не развернулась и не ушла. А вынуждено поддалась обстоятельствам и на его приглашение составить ему на вечер компанию молча с согласием кивнула и вошла внутрь следом за ним.
Я могла предположить, что встреча с Максимом будет стартовым звеном в длинной цепи, и каждое последующее звено непременно прозвенит в моей жизни, идя по строгому порядку. Но чтоб настолько быстро?! Никогда. От того и пришла в замешательство: что и как сказать, что делать и как себя вести с ним.
– Значит и в этот раз мы выбрали одно место для отведения наших душ, – подмечает Игорь, сидя напротив меня в баре. – Удивительно. На первый взгляд, Москва кажется большой, – поджав губы, обводит глазами помещение, словно ища ими то, что нас всех так в этом во всём зацепило. Вроде обычное неприметное заведение.
– Очередное забавное совпадение, – пожав плечами, выдавливаю из себя лишь жалкий зажатый и смущённый смешок. Попытка завести общение на более весёлой ноте оказалась провальной. Мои собственные руки тут же потянулись меня приобнять и отгородить ото всех. Три года — яма, в которую я сама себя загнала. А когда вдруг мне захотелось из неё вырваться, то по законам судьбы зарываюсь в неё ещё глубже.
– Тебе по классике или выйдем из зоны комфорта? – Спрашивает у меня Игорь, игнорируя мою смятенность. Нарочно или неспециально, я не знаю. Только от этого она, увы, не испаряется. И я сильнее беру себя в тиски.
– Я не пью, Игорь, – с робостью в голосе немного освежаю память старому другу, ни в коем случае не упрекая его в забывчивости. На его месте я бы не то, чтоб не помнила о своих предпочтениях, я бы на улице тупо прошла мимо себя же самой.
– Я тоже, – держа в руках меню, перекидывает страницу за страницей, и останавливается в секции для взрослых, а затем без согласования со мной подзывает официанта принять наш заказ.
Спустя минуту возле нас уже стоял молодой человек, с виду совсем юноша. Он достал из кармашка блокнот и ручку и в полной боевой готовности обратился к Игорю для принятия заказа.
– Мне и даме Кейп Кодер, пожалуйста. Через пять минут можно будет повторить заход, – и откладывает меню в сторону.
– Может что-нибудь из горячих блюд вам порекомендовать: каре ягненка на гриле с овощной сальсой или трио тартар?
– Спасибо, не стоит, – кивая, Игорь даёт парнишке понять, что всё необходимое уже нами было озвучено.
– Хорошо. Приятного вам отдыха. Я буду неподалеку, как только вам что-то понадобится, дайте мне знать, – официант уходит, и мы вновь теперь одни.
– Я же сказала, Игорь, я не пью, тем более крепкие напитки, – голос по-прежнему шаток, нет ни капли твёрдости.
– Помню. И я тоже по-прежнему не пью, – складывает руки перед собой и впивается в них глазами, потирая большие пальцы друг об друга. Вдыхает и выдыхает. – Наверное, я буду первым, – и неожиданно для меня начинает потоком проводить краткий экскурс своей жизни за последние года.
Я только и успевала на паузах сглатывать или запивать громоздкие комки очередным стаканом, опрокинутым залпом. Не говорю уже, о бесконечно стоящем в ушах звуке моего нервного щёлканья ногтем об ноготь. Ничем другим себя было не занять.
Смешанное чувство, когда тебе и интересно слушать, и дико неудобно за то, что ты не заслуживаешь этого слышать, побороть не смогла и испытывала на протяжении всего его повествования о своей текущей жизни.
Игорь так лихо во всё меня посвящал, откровенно делясь эмоциями, бурлящими в нём при воспоминаниях, что я почувствовала себя конченной скотиной. Конечно, я не была хорошего о себе мнения, но прям, чтоб вызывало отвращение — впервые.
Он рассказал, как сомневался в переезде в другой город, а Юра и Максим чуть ли не пинками его спровадили до аэропорта, как познакомился со своей девушкой и как недавно сделал ей предложение, а она ответила ему «да». Всем делился, ничего не утаивая. Словно, по привычке, от которой не получилось избавиться за все три года.
И да, Игорь не старался заменять или вовсе опускать в речи его имя. Говорил чётко и постоянно, и каждый раз при упоминании о своём лучшем друге, в упор глядел на меня, вызывая в моём теле жуткую скованность. Я боялась совершить лишнее телодвижение и выдать не нужную эмоцию на лице. Пока он говорит, а я слушаю и молчу — это лучший вариант выстроенной конструкции беседы между нами. Иначе, говорить должна буду я, а я этого крайне не желала. Потому что мне нечего сказать. И пусть при уходе три года тому назад я была немногословна, однако в отсутствии в моих действиях честности меня нельзя упрекнуть. Никаких запятых и троеточий. Мной была поставлена только одна большая жирная точка.
Когда Игорь замолк, моё сердце предательски заколотилось, а алкоголь с бешеной скоростью побежал по венам. Внутри ощущалось так, будто я подхожу к краю пропасти и вот-вот с неё сигану вниз. Я всеми силами хватаюсь за стол. В голове то и дело гудит мысль встать и уйти.
– Твоя очередь, Рит, – и её тут же хлестко отгоняет Игорь.
В моих руках появилось неконтролируемое дребезжание. Глаза, умоляющие о темноте, склонили веки незамедлительно их прикрыть. А связки еле-еле проявили признаки жизни, позволив мне выговорить всего четыре слова,
– Прости, я не могу, – мотаю головой. Не в этот раз уж точно. – Я не готова, Игорь…
– К чему, Рит? Неужели за три года ты не придумала себе оправдание? – Его слова, как мечи режут воздух. Мои глаза в миг распахнулись. Я моментально отрезвела.
Поднимаю свой взгляд на Игоря и вижу, как в его глазах мерцает сплошная пелена ярости. Больше не разглядеть в нём того Игоря, который добродушно несколько минут назад приоткрыл дверцу в свою жизнь. Сейчас передо мной неподдающаяся бетонная крепость, защищающая, и я даже знаю кого.
– Чего ты, Рит? Рассказывай, смелей. Ты послушала меня, а я с радостью послушаю тебя, – перестаёт скрывать свое презрение ко мне.
И он в какой-то мере вправе на него, да только видеть во взгляде бывшего друга полное пренебрежение, непросто. Игорь всегда занимал в моём сердце особое место. Наши взаимоотношения были богаты всем: доверием, пониманием, уважением, честностью, лёгкостью, весёлостью и ещё кучей приятных вещей. Не спорю, часть из них я умудрилась одним действием подорвать, но, мне думалось — он единственный из них троих, кто не осудит меня, пока не услышит от меня мою правду. Но даже ему она особа и не нужна. А потому я посчитала, что мне не следует больше тут задерживаться.
Только я намеревалась встать, как моя ладонь плотно оказывается прижата к столу.
– Рано, самое главное не сказал, ради чего я и пришёл, – он ненадолго закрывает глаза, глубоко вбирает воздух, а затем на выдохе произносит. – Не подпускай его к себе, Рит, – во взгляде Игоря что-то меняется, и глаза перестают быть такими строгими. Он словно просит тебя лишь об одном, и это последняя его просьба на прощание.
– Я и не собиралась, – смягчаюсь, внезапно почувствовав, как вместо противостояния между нами появилось понимание, и слова больше не звучат как оружие, они теперь наш способ донести свои чувства и переживания. – Тебе нечего беспокоиться, Игорь. Тем более Макс дал ясно понять, что не жаждет меня видеть.
– Это же Макс, Рит! Тот же Макс! Он тебя просто так не оставит, Рит. Ни за что! – Слова Игоря пронизаны опасением за друга. Откидываясь на спинку кресла, он взволновано поднимает голову верх и запускает пальцы в волосы.
Мне казалось, мы стали с Игорем понимать друг друга, однако сейчас я мало что понимаю.
– Брось, Игорь, – вспомнив, наш с Максом последний разговор и его нежелание меня видеть лишний раз, говорю преисполняясь цинизмом. – Он так торопился со мной быстрее покончить, чтобы вернуться к своей девушке и не опоздать на свою чёртову помолвку, что, я думаю, ты слишком всё утрируешь.
– На какую помолвку, Рит? – В голос смеется Игорь. – Ту, что он два месяца назад разорвал? – Язвительный смех продолжает с него сочиться. – Ну-ну. А ты и повелась, как того он и хотел. – Игорь наклоняется ко мне. – Видишь, он снова близок к цели, то бишь к тебе, – выпрямившись, достает из кармана купюру, кладет её на стол, а после встает и уходит в направлении выхода.
Пробую без промедления переварить сказанное им, но не успеваю. Остановившись у двери, Игорь повернулся ко мне лицом и добавляет не щепотку, а целый мешок чистой соли. – Макс завтра возвращается в Москву. Помни всегда то, о чём я тебя просил, – открывает дверь и выходит из бара.
Глава 12. Маргарита
Берусь за голову. Трещит. Пульсирует. Кружится.
Вот надо же было…Никогда не пила, а тут прям от души ополоснулась. Продезинфицировала себя всю: от макушки до пяточек. Позаботилась о своём здоровье, так сказать, при возможном распространении любых вирусов. Они сегодня ко мне вряд ли на шаг приблизятся. Такое ощущение, что от меня разит за километр. Кто-то чесноком себе биополе создаёт, а кто-то, как я, из молекул спирта высоченные стены выстраивает. Китайская рухнула бы при виде моей.
Да уж…Мой организм совсем к такой нагрузке не подготовлен. При первой же попытке слёг пластом. Я даже не имею ни малейшего понятия, как до кровати вчера добралась. Всё как-то урывками. Помню лишь, что что-то себе бубнила под нос, говоря о лишних двух стаканах, влитых в себя после ухода Игоря, но остальное — смятый белый лист.
Будет неприятно, если где-то на другом краю города, тот человек, чьей инициативой было вместо воды выпить что-нибудь покрепче, утром без труда встал и чувствует себя намного лучше, нежели я. На душе всё же будет легче, если таких как я окажется двое. И пусть мне от этого не полегчает, но мысли, что я не самое дно, чутка пригладят моё работающее с перебоями сердце.