Утром следующего дня я позволяю себе поваляться в постели подольше. Когда Орион начинает мяукать, требуя еды, мне приходится подняться. Приняв пенную ванну, я размышляю о том, что надеть вечером на выставку. Звуковой сигнал телефона прерывает меня, и я беру его в руки. Хелен. Ловлю себя на мысли, что я не колебалась, как обычно, прежде, чем взглянуть на экран. — Привет, Алиса. Как ты? — Спрашивает подруга. — Привет, наслаждаюсь выходными и отдыхаю от своего босса. Последнее, я думала, что сказала лишь в своей голове, но нет. Черт, она однозначно обратит на это внимание. — Твой босс? Я думала архитекторы работают над какими-то проектами, независимо от того на месте их начальство или нет. Молодец, Алиса, сама себя подставила. Я все еще не рассказала Хелен, что работаю девочкой на побегушках у дьявола в галстуке. — Эм… да, так и есть, но сейчас я выполняю немного другую работу. Мой стаж слишком мал, чтобы приступить к работе архитектором. — Это надолго? — Спрашивает Хелен, и я чувствую настороженные нотки в ее голосе. — Не знаю, но меня все устраивает, зарплата хорошая. — Вру я, потому что даже не знаю, какая у меня зарплата. — Так что не волнуйся. — Хм… ну ладно. Расскажи, ты уже ходила куда-нибудь развлечься в Нью-Йорке после моего отъезда? Я смеюсь, но Хелен терпеливо ждет. Она прекрасно знает, что я никуда не хожу. Когда она была в городе, то пыталась вытащить меня погулять, но я всегда отказывалась. Понятия не имею с чего она взяла, что я пойду куда-то одна. — Нет, я нигде не была. Только в Сиэтле. О, и ты не поверишь, я встретила Люка. — Что??? — Кричит подруга так, что мне приходится убрать телефон от уха. — Это огромный город, как это возможно? — Понятие не имею, но я выпила несколько коктейлей, пыталась повеселиться, как ты и просила, а потом появился Люк и решил вывести меня из себя. — Я не рассказываю Хелен всей истории, потому что не хочу вспоминать моего позора. — Вот ублюдок! Ты в порядке? Что он сделал? — Визжит Хелен, а я улыбаюсь. Всегда завидовала ее ярким эмоциям. — Ничего особенного, я расскажу все при встрече, кстати, когда вы возвращаетесь? — Ох, я не знаю, у Кристиана срочный репортаж на Кубе, но если я нужна тебе, то он может полететь один. — Нет, нет. Я в порядке, правда. В ответ тишина, вероятно Хелен чует мою ложь. — Ладно… Я тут подумала, раз ты никуда не ходишь, может тебе стоит снова начать рисовать? Мое сердце пропускает несколько ударов. Я сама думаю об этом почти каждый день, понятия не имею, откуда это берется, но желание усилилось за последнюю неделю. Хотя я не рисовала уже несколько лет. — Не знаю… Это сложно… Может быть, время еще не пришло. — Ты не забыла? Новая жизнь, новая работа, новая Алиса! Если ты чувствуешь тягу к рисованию, не вздумай противиться ей. Я улыбаюсь на ее вдохновляющие слова и киваю, хоть она и не видит этого. — Хорошо… — Что ж… расскажи мне о своем боссе, он симпатичный? Мысли возвращаются тому вечеру в его кабинете. Мои щеки краснеют, и я прикусываю губу. — Он властный придурок и самовлюбленный эгоист, но я справляюсь. В ответ тишина. — Хелен? — Я проверяю, не прервалась ли связь. Нет. — Властный придурок? — Переспрашивает она. — Не помню, чтобы ты раньше так о ком-то говорила. Все действительно так плохо? — Это… эм… вырвалось…не обращай внимание. — Хелен права, я действительно ругаюсь очень редко, ведь это было правило номер восемь от моего отца. Никакого сквернословия. Хелен верит мне, или делает вид. — Ладно. Я прилечу в Нью-Йорк, сразу после Кубы. И будь готова, я собираюсь вытащить тебя из дома. Вперед, новая Алиса! — Кричит она в трубку. — Я подумаю. — Улыбаюсь я, принимая ее оптимизм. — Давай без этого. Крис вернулся, мне пора, целую. — Пока, Хелен. Орион трется у моих ног, и я смотрю на закрытую комнату, которая завалена не разобранными коробками после переезда, в том числе и принадлежностями для рисования. — Ты тоже считаешь, что я готова сделать это? Моего отца больше нет. Никто не может диктовать мне правила, я сама решаю, как жить. — Орион игнорирует мои слова, а я вздыхаю. — Нет… Я еще не готова. *** Эрик звонит в мою дверь без пяти минут шесть. Я открываю, и он дарит мне добрую улыбку. — Привет. — Смущенно говорит он, быстро пробегаясь по мне взглядом. — Ты чудесно выглядишь. Я выбрала легкий шелковый топ цвета пудры, облегающие белые брюки и босоножки в тон. Мои глаза подведены тонкими стрелками, от чего кажутся больше, и накрасила губы красной помадой, которая теперь является символом новой жизни. Волосы, просто убрала в высокий хвост. — Привет, спасибо. Проходи, я почти готова. — Парень заходит, а я бегу в гостиную. Хватаю сумку и теплое кашемировое пальто. — Я готова, можем идти. Он кивает и разворачивается, я только сейчас замечаю, что он тоже приоделся. Обычно, на работе, он ходит в джинсах и заправленной рубашке, но сейчас на нем темно-синие брюки, жилет в тон и светло голубая рубашка. Ему действительно идет такой стиль. Когда мы садимся в старенький форд фокус, я замечаю, что мне комфортно находиться рядом с Эриком. Он не заставляет меня нервничать, не задет лишних вопросов и не сверлит пристальным взглядом. Мы слушаем радио и говорим о каких-то поверхностных вещах, пока едем до Метрополиса. Я нахожусь в полном предвкушении вечера, даже не верится, что увижу выставку Гретхена Гота своим глазами. Раньше, я тайно просматривала его работы в компьютерном классе школы, и вырывала статьи из журналов с его интервью, прятала их под матрас, чтобы отец не нашел. Правило номер четырнадцать. Никаких журналов, потому что в них пишут о сексе и всех мыслимых грехах. Эрик открывает для меня дверь и я выхожу из машины. — Я немного волнуюсь. — Говорит он, пока мы идем к главному входу. — Я тоже, и я хотела еще раз поблагодарить тебя за приглашение, ты единственный друг который у меня здесь есть. Эрик поджимает губы, его лицо краснеет. Никогда не видела парня, который смущается больше меня. Разве я сказала, что-то не то? — Эм… да, я рад. Давно ты переехала в Нью-Йорк? — Пять лет назад, когда поступила в университет. — Ого, и за это время ты ни с кем не подружилась? — У меня есть одна подруга, но она путешествует со своим мужем. Он кивает, и мы останавливаемся у девушки, которая проверяет билеты. Эрик вручает ей два флаера и для нас опускают красный канат, позволяя войти. — Скучаешь по друзьям в Питтсбурге? — Да. — Ложь слетает с моих губ, и я нарушаю правило номер два. Не лжесвидетельствуй. Мы проходим в огромный зал с высокими потолками, свисающими канделябрами и сверкающими люстрами. Народу очень много, я боюсь, что у меня может начаться паническая атака, поэтому быстро считаю до десяти. Вроде чувствую себя нормально. — Если честно, я никогда не понимал, почему людям так нравятся посещать галереи, мне быстро становится скучно. — Шепчет Эрик. — Каждому свое. Я оглядываюсь и прихожу в полный восторг. Выставка на тему «Скрытые детали» повествует о том, что даже мелкие штрихи в экспозиции могут полностью изменить смысл. Так же бывает и в жизни. Всё выглядит даже лучше, чем на фото из интернета.