— Боже. — Прикладываю руку к груди. — Не обязательно так подкрадываться. Он поднимает одну бровь и смотрит мне за спину. — Дай сюда. — Зачем? Разве мы не опаздываем? Он вздыхает, будто у него нет времени возиться с надоедливым ребенком, делает шаг, хватает меня за локоть и притягивает к своему телу. — Дай. Мне. Чертов. Журнал. — Я мотаю головой. По какой — то причине, мне не хочется, чтобы босс читал подобные статьи о себе. Но моё упорство не работает, потому что он с легкостью выхватывает журнал из моих рук и читает заголовок. Его лицо непроницаемое, я думаю, что он разозлится, но босс удивляет меня. Он начинает смеяться, привлекая внимание окружающих. Что с ним происходит? Меньше, чем за сутки он смеялся больше раз, чем за месяц. Но я не останавливаю его, наоборот, я чувствую себя особенной, потому что уверена, очень мало людей на планете слышали смех Ричарда. Хрипловатый. Бархатистый. Некоторый гости отеля останавливаются, чтобы понаблюдать и я не могу винить их. Мимо этого мужчины сложно пройти. Когда он заканчивает, то смотрит на меня. — Разве это не забавно? — Что забавного в том, что вас оклеветали? Его брови слегка приподнимаются, а на лице лукавая улыбка. — Кто знает, клевета ли это? Я хмурюсь, пытаясь определить смысл его слов. Он намекает на то, что он гей? — Но… — Смеюсь я, но это больше похоже на истерику. — Нет, не может быть. — Почему нет? Я могу быть бисексуалом. Мои щеки краснеют. — Это…когда и с мальчиками и с девочками? — Чувствую, что выгляжу чертовски глупо, задавая подобный вопрос своему боссу. Он пожимает плечами, бросает журнал на стол и идет к выходу. Я догоняю его только в машине, захлопнув за собой дверь, сразу спрашиваю: — Что это значит? Объясни. — Быстро добавляю. — Те. Объясните. Он, как обычно, достаёт телефон, делая скучающий вид. — Что тебе объяснить? Значение слова бисексуал? Почитай в интернете. — Нет, это твое пожатие плечами, что оно значило? — Я должен? Как ты там говорила, это моя личная жизнь… Я прикусываю губу, не зная, что сказать. Он прав, но вчера… Хотя, какая разница, что было вчера. Если он бисексуал, то вчера я, сегодня другая, а завтра другой. — Ты очень громко думаешь, Алиса. — Я… просто… мы… то есть… я… — Это больше похоже на бормотание, чем на связную речь, но видимо, он понимает меня, потому что говорит: — Да, вчера было весело. Как-нибудь повторим. — Мое смущение вмиг испаряется от его будничного тона. Мне хочется ударить его, но я сдерживаюсь. — По-твоему я девочка, с которой можно поиграть, когда зачешутся руки? Он даже глазом не моргает, все так же смотрит в свой телефон. Я собираюсь вырвать гаджет из его рук и выбросить в окно, но он говорит: — Разве ты не хотела этого? Ты так охотно раздвинула для меня ножки, Алиса. Я открываю рот, затем закрываю его. Слов нет, потому что он прав. Ричард сказал, что я могу остановить его, но я не сделала этого. Даже мысли об этом не было. Отворачиваюсь к окну, решив промолчать. В конце концов, ответственность за случившееся несет не только он. — Нет, ты не девочка для игр. И, нет, мне не нравятся мужчины. Я не оборачиваюсь, чтобы он не увидел улыбки, которая расцвела на моих губах от его слов. Может, всё не так плохо, как я думала? Спустя некоторое время, я замечаю, что мы двигаемся в противоположенную от аэропорта сторону. — Куда мы едем? — По делам. — Не отрывая взгляда от своего дурацкого телефона, произносит он. Если я думала, что мы можем нормально общаться, очевидно, это не так. Я больше не собираюсь навязываться и ставить себя в неловкое положение. Теперь ход за ним, мне есть о чем подумать. Мысленно, возвращаюсь во вчерашний вечер в моём номере. Его прикосновения не пугали меня, это факт. С первой встречи мой пульс учащался рядом с ним и совсем не по той причине, по которой я привыкла. Но теперь, когда я узнала, что он может сделать со мной, то хочу еще. Это глупо. Ричард Стрейдж ведет себя, как придурок, но не смотря на многолетние отношения с Люком, я никогда не испытывал оргазм, а мой босс сделал это с первого раза. Это даёт надежду. Возможно, я не так потеряна, как считала. Но что если, только его прикосновения, так действуют на меня? Что если, другие мужчины не вызовут тех же чувств, что и мой дьявол. Черт. Даже проверять не хочется. Машина останавливается, и Ричард выходит из машины, оставляя меня наедине с водителем. Смотрю в окно, пытаясь определить наше местоположение. По телу пробегает дрожь. Кладбище. Мой босс проходит через высокие железные ворота с букетом белых роз, которые, видимо, достал из багажника. Такие же, как и в нашу первую командировку в Сиэтл. Проходит около восемнадцати минут. Мне становится душно в машине, и я выхожу подышать. Такие места всегда навевают тоску. Мне горько вспоминать, но я уже пять лет не была на кладбище у мамы. После того, как мне исполнилось девятнадцать, и я смогла уехать из Питтсбурга, то не возвращалась туда ни разу. Перед отъездом, я пришла к ней на могилу и попрощалась. Я плакала, потому что она оставила меня, и мне приходилось бороться за жизнь, но я не виню ее. Рак — это пуля, увернуться от которой, крайне сложно. Мама не смогла. Проходит еще около девяти минут, я больше не могу ждать. Двигаюсь в сторону ворот и сканирую взглядом огромную площадь ухоженного кладбища. Некоторые могилы выглядят заброшенными, это грустно. Очень жаль, что люди забывают близких после их смерти. Меня начинает тошнить, когда я думаю о том, что могила моей матери, возможно, выглядит так же. Но пока, я не готова вернуться. Может позже. Прохожу сквозь ряды и замечаю Ричарда, который сидит на корточках перед могильной плитой. Трава вокруг обложена белыми розами. Любопытство убило кошку, но я двигаюсь ближе и читаю надпись на надгробии. Уильям Стрейдж. Сын. Брат. Друг.