*** Спустя час я снова вернулась на кухню, чтобы попить воды. Ричард звонил два раза, но я не ответила. Не могла решить, как дальше общаться с ним после того, что сделала. Он, несомненно, нравился мне, но я не хотела делать вид, что все в порядке. Хелен сидела на диване и смотрела в одну точку прямо перед собой. — В чем дело? — Спросила я, подъезжая к ней. — Все в порядке. — Быстро ответила подруга, сбрасывая наваждение. — Ты проголодалась? Хочешь пить или чего-то еще? Хелен подскочила и начала бегать по кухне, переставляя чашки. Я направила коляску к столу. — Сядь, Хелен. — Она глубоко вздохнула и села. — В чем дело? — Все в порядке. — Хелен. — Я слишком хорошо знала свою подругу. Её резкие движения и натянутая улыбка сдавали её с потрохами. — Скажи мне, что случилось. — Кристиан… Он в больнице. — Почему? — Мне позвонили из клиники и сообщили, что его сильно лихорадило, он смог вызвать скорую, а потом потерял сознание. Они думают, что это какой-то грипп. — Она провела руками по длинным распущенным волосам. — Я с ним говорила, он в порядке, но все равно волнуюсь. — Ясно, тогда почему ты еще здесь? — Но… Я нужна здесь больше. Там о нем позаботятся. — Ты издеваешься? Я официально выгоняю тебя. Езжай к мужу. — Алиса, ты не можешь оставаться одна. Ты только, только начала сама ходить в туалет. — Я справлюсь. В больнице предлагали услуги сиделки. Пока ты будешь с Кристианом, я попрошу их отправить кого-то ко мне. Подруга задумалась, затем кивнула. — Ладно. Это может сработать. Я только проверю, как он и вернусь. — Останься, пока его не выпишут. Глаза Хел мгновенно заблестели, и я лишний раз убедилась в её любви к Кристиану. — Спасибо, Алиса. — Она встала, поцеловала меня в щеку и убежала собирать свои вещи. Пока я наблюдала, как Хелен собирается, у меня появились сомнения. Как я справлюсь сама? Да, я могла сама кататься на коляске по квартире, но, к примеру, залезть в ванну или достать до верхней полки на кухне, было проблематично. Но, какой бы сложной не была моя ситуация, я бы не позволила Хелен остаться. Подруга не успокоилась, пока мы вместе не связались с больницей, и они не пообещали нам к завтрашнему утру прислать медсестру. Сейчас был уже вечер, так, что провести ночь самостоятельно я смогу. *** Утром следующего дня я долго лежала и смотрела в потолок. Я размышляла о Марке, Ричарде, Люке… Черт слишком много мужчин на один квадратный метр в моем мозгу. Потом думала о том, что я сделала с маленькой комнатой, куда к счастью, пока не могла проехать. Когда я увидела разбросанные принадлежности для рисования, что-то внутри меня кольнуло. Несмотря на страх, мне захотелось снова начать рисовать. Бросив быстрый взгляд на тумбочку, я не стала противиться и взяла блокнот с карандашом. Легкие штрихи вылетали из под моей руки сами собой. И вот на белом листе уже появилась чья-то спина, голова, повернутая влево так, что виден профиль, растрепанные волосы. Очевидно это мужчина. Страшно подумать, но последнее воспоминание о том, как я рисовала было при жизни с отцом. Были жалкие попытки в университете, но выходили лишь неумелые каракули. Неужели изменилось так много, что прямо сейчас я не чувствую ни капли напряжения? Я думала, что если вернусь к рисованию, это будет смелый, обдуманный шаг. Но ничего такого я не чувствую. Только легкость и удовлетворение. Я вздрогнула, когда услышала звук льющейся воды на кухне. — Эй, кто там? Вас послали из больницы? Я здесь. — Крикнула я, но никто не отозвался в ответ. Мне стало не по себе. Может это грабители? Я даже защитится не смогу. Тревога усилилась, когда я услышала легкие приближающиеся шаги. Мой рот приоткрылся, когда Ричард Стрейдж появился в дверном проёме. Его белая рубашка обтягивала мускулистые руки, а темно-синие брюки идеально сидели на бедрах. Я бросила быстрый взгляд на свой рисунок. Поразительное сходство. Я тут же покраснела, прикрыв блокнот одеялом. Ричард успел заметить, поэтому ухмыльнулся. — Рад, что ты снова рисуешь. — Почему бы мне этого не делать? Он поставил кружку с дымящимся напитком, которую я раньше даже не заметила в его руке, на мой столик и присел на край кровати. — Твой отец. Два слова. Всего два простых слова, но меня пробирает дрожью. Я сжимаю одеяло пальцами. Моё сердце колотится в бешеном ритме. Не могу в это поверить. Он знает. Я рассказала ему? Он знает то, что делал мой отец? Он знает, что я долго не могла рисовать? Что еще? Жду, что у меня начнется паническая атака, но этого не происходит. Ричард не сводит с меня глаз, тем самым не позволяя мне уплыть. Если он знает про моё прошлое, значит и то, что воспоминания могут подействовать на меня обратным образом. Сказал ли он это специально? Пытался ли он вызвать во мне эмоции? Эмоции, которые я однозначно не хотела бы испытывать. Следом ко мне приходит осознание. Он хочет показать, что мы были близки, что я доверяла ему настолько, что поделилась своим прошлым. Считаю свои вздохи, и успокаиваюсь. — Я рисовала после того, как переехала в Нью-Йорк. Немного, но рисовала. Он небрежно пожимает плечами. — Это так, но Люк, которого ты так жалобно звала, когда очнулась, своей изменой отбил все желание к этому делу. Я замираю, его слова ранят, он не подбирает выражения и это причиняет боль. Действительно дьявол. Сглатываю ком в горле, и гордо задираю подбородок. — Зачем ты пришел? Он проводит языком по нижней губе, я преследую это движение глазами. — Ты практически не рисовала последние пять лет, но начала это делать после нашего знакомства. Я ухмыляюсь. — О, конечно ты думаешь, что причина в тебе? Он улыбается. Это небольшая улыбка, но его губы растягиваются, и я вижу ямочки с двух сторон. Он брутальный, с легкой щетиной, а сейчас похож на мальчишку. Но темные глаза говорят о его истинном лице. Опасном и хладнокровном. Интересно, но меня начинают переполнять знакомые чувства, которым я не могу дать объяснение. Тут до меня доходит, что мой мозг, мой разум не помнит его, но мое сердце… Это глупо, но оно словно тянется к нему. — Ты готова начать этот день, мышка? — Ричард встает, но его взгляд прикован ко мне. — Почему ты так называешь меня? Он пожимает плечами. — Мыши уникальные создания. Они способны выживать в самых неблагоприятных условиях, и ты выжила, после всего, через что тебе пришлось пройти. Но я знаю больше. Ты можешь выглядеть, как маленькая, спокойная и рассудительная мышка, но у тебя есть зубки, которые ты не раз показывала мне. Черт. Почему всё, что он говорит, имеет какой-то опасно-сексуальный подтекст? Я с трудом контролирую себя рядом с ним, хотя совершенно не помню. Это кажется странным. — Скоро придет медсестра. — Заявляю я, складывая руки на груди. — Не придет. — Что? Почему? Я позвонила в клинику, они обещали… — Я сам позабочусь о тебе. — Прерывает он. — Ты… Ты не можешь… Мне нужно ходить в душ и… туалет. А еще я изменила тебе, но не помню этого. Он снова ухмыляется и его взгляд опускается к пустому ведру, которое оставила Хелен на всякий случай. Я благодарю свой мочевой пузырь, что он еще держится. Ричард садится на корточки рядом с кроватью, его рука находит мою. — Ты стесняешься? — Да. — Шепчу я, чувствуя, как мои щеки заливаются краской. Он легонько касается губами моих пальцев, прямо, как тогда в больнице. — Я видел каждый сантиметр твоего тела. — Шепчет он, продолжая целовать меня вверх по руке до изгиба локтя. Мои щеки горят, низ живота напрягается, я прикусываю губу. Это легкие, еле заметные поцелуи, но они заставляю меня желать большего. — Я знаю, что вызывает у тебя мурашки, и что заставляет кричать от удовольствия. — Его низкий голос делает со мной какие-то необъяснимые вещи. Он чувствует это и слабо улыбается. А потом я вспоминаю про моё предательство, поэтому выдергиваю руку. Ричард хмурится и встает. — Это в прошлом. — Небрежно бросаю я. Я еще не решила, что мне делать дальше. Но его присутствие затуманивает мой разум. Ричард должен знать, что я не стою его времени. Он молчит какое-то время, а я делаю безразличный вид. Но если он действительно знает меня, то с легкостью сможет распознать моё волнение. Ричард наклоняется, хватает меня за щеки большим и указательным пальцем, приближая наши лица, друг к другу. Я впервые могу рассмотреть его глаза так близко, они темно-темно карие. Словно ночь в отсутствие звезд. Чувствую его мятное дыхание на своем лице и сжимаю ладони в кулаки. — Я решил, что мне плевать, вспомнишь ты меня или нет. — О, это неожиданно и, наверно, хорошо. Но почему так больно? — Я создам новые воспоминания, и больше никогда не позволю тебе их забыть. Он отпускает меня и выходит из комнаты, напоследок, бросив: — Завтрак будет готов через двадцать минут. Отлично. Если я думала, что благодаря дистанции смогу защититься от Ричарда Стрейджа, очевидно, это проваленный план. Он поставил себе цель достать меня, точнее воспоминания о нас, или создать новые, не важно, но он не успокоится, пока не сделает это. Но воспоминания о Марке не дают мне в полной мере позволить этому мужчине помочь мне. Я должна признаться и будь что будет. Я не помню нашего прошлого и наверно не буду сильно страдать, если он решит исчезнуть после того, как узнает. Правда? Глава 25