И я прихожу в себя. Что со мной? Куда несусь? Это мой дом, моя спальня, моя жизнь. Никогда не решал проблемы бегством, разве что в детстве, но там и обстоятельства были другие. – Прости. Я смертельно устал, не хочу принимать судьбоносные решения в таком состоянии. – Вижу. Ты словно заторможенный. Чем вы в компании занимаетесь, если доходите до такого состояния? Она делает шаг ко мне, я – назад. Спиной упираюсь в стену, дальше пути нет. Ирен нежно касается моей щеки, гладит ее пальцами, тянется губами. Резко поворачиваю голову. – Не надо. Я пока не понимаю, что происходит. – Ты о чем? – она невинно хлопает ресницами, игривое настроение возвращается к ней. – Об этом. Показываю на комнату, потом включаю верхний свет, задуваю по одной свечи, но обхожу спальню: пока еще не готов в нее вернуться. – Это сюрприз. Потому и звала так настойчиво домой. Не в холле же компании я должна тебе предложение делать. – Что? Какое предложение? – замираю на месте, не закончив работу. Несколько хилых огоньков колеблются на полу. Я смотрю на не Ирен, и мне кажется, что ослышался, понял неправильно. Вот она сейчас откинет волосы с обритой стороны, соберет их в хвост и скажет, что пошутила, репортерское исследование закончилось провалом. – Об этом! Разве плохо? Покажи мне мужика, которого так баба встречает! Во всей Москве не найдёшь такого. Она хватает меня за руку и второй раз за вечер тащит в спальню. Ох, как не хочется туда идти! Как не хочется! Еще первое впечатление от увиденного не исчезло из памяти. Застреваю в проходе. Ни за что не пойду дальше, пока Ирен не уберёт это безобразие, разложенное на моей кровати. А там на белом шелковом покрывале алыми лепестками роз выложено огромное сердце. Оно пылает в центре кровавым пятном, а мне кажется, что это место моей казни. Маты рвутся с языка, но застревают в горле. Не могу выдавить ни слова, только тошнота поднимается из желудка. Надо же додуматься до такого! А по краям этой отвратительной каши из лепестков, не могу подобрать другого слова, стоят крохотные свечи. Ирен не успела их зажечь, поэтому смотрятся они бедными сиротками, брошенными хозяйкой. В центре сердца – серебряный подносик, а на нем – две коробочки из ювелирного магазина. Ирен подлетает к кровати, берет одну, раскрывает и сует ее мне под нос. Я отшатываюсь, разглядев в подушечке обручальное кольцо. – Ты что делаешь? Убери немедленно! – мотаю головой. – Тим, женись на мне. Я созрела, поняла, что не могу жить без тебя, – ластится Ирен, заглядывая в глаза. – Увы, зато я перезрел, – срываются с губ слова. – Ты выбрала для предложения неудачный момент. Она неожиданно опускается на одно колено, как добропорядочный джентльмен, полы халатика разъезжаются до самой развилки, оголяя бедро. Я вижу, что на подруге нет нижнего белья, и отвожу глаза. – Ты просто устал. Дорогой, стань моим мужем. – Ира, прекрати это представление. Я пойду, отдай ключ. Что творится сейчас в душе, словами не передать. Там настоящий смерч из эмоций и чувств. Если бы Ирен предложила такое ещё полгода назад, наверное, согласился бы. А что? Знакомы с детства, плюс семь лет в отношениях. Вполне достаточно времени, чтобы узнать каждую мелочь друг о друге, принять недостатки и оценить достоинства. Семья, основанная на дружбе и взаимопонимании, намного крепче, чем созданная в пылу страсти. Но… Это «но» сейчас мешает. Я не чувствую в себе ни капли любви, только усталость и глухое раздражение оттого, что заперт в собственной квартире с женщиной, решительно настроенной женить меня на себе. Ну, не полицию же вызывать, ей богу! И врезать не могу ей, чтобы пришла в чувство, рука не поднимается. Вот попал! Надо забрать у неё ключ. Хотя… Бреду к гардеробу, где в ящике лежит запасной комплект. И как сразу не догадался! – Значит, ты решил меня бросить? – шелестит сзади безжизненный голос. – Нет. Просто время ушло, когда я хотел страстно создать с тобой семью. – Страстно хотел? Надо же! А мне забыл об этом сказать? Все время пропадаешь на работе. Никак остановиться не можешь! – Ты тоже трудоголик, – нащупываю ключи и сую их в карман. От облегчения даже руки дрожат. Теперь нужно выбраться из квартиры. – Да, мы оба с тобой карьеристы! Это нормально! Но зато есть общие интересы, мы понимаем друг друга. – Нет, ты не права, – иду к прихожей, Ирен семенит за мной. – Мы как два одиноких корабля в одном море: каждый плывет своим курсом, лишь иногда пересекаясь в точке координат. А семья – это нечто иное. Это совместный быт, общие дела и проблемы. Дети, в конце концов! – Дети? Ты хочешь детей? – Конечно. Мне уже тридцать, а ты разбила мои надежды о свободные отношения. – Тим! – кричит Ирен. – Так нельзя! Я лишь хотела проверить наши чувства. Неужели ты успел вильнуть на сторону? Сволочь! Паразит! Кто она? Та простушка в чёрном костюме? Подруга бросается на меня, бьет кулаком в грудь, сопровождая ударами каждое слово. И вдруг такое равнодушие накрывает, такое спокойствие, что зажимаю ее запястья и встряхиваю Ирен хорошенько. – Успокойся! Ладно? Кем я был для тебя: любимым человеком или партнером для сексуальной разрядки? Почему сейчас вдруг взбесилась? Почувствовала, что ускользаю из твоих цепких пальцев? Ирен выдёргивает руки и приглаживает волосы. Она меняет тактику. – Мерзавец! Хочешь, иди. Но не обижайся потом на судьбу. – Мстить будешь? Зря. Наши отношения давно походили на встречи друзей, а не возлюбленных. – Ага! Друзья! Как же! Ирен носком туфли поддевает тлеющую свечку и швыряет ее об стену. Та мелькает огоньком в полумраке и пропадает. Следом летит другая, третья… – Прекрати! – дергаю ее за локоть. – Это глупо. – А, пошло оно все! Убирайся! Видеть тебя не хочу! Она сама отпирает дверь и выталкивает меня за порог. Вот и поговорили! Пришел, называется, домой отдохнуть! Сажусь на подоконник на лестничной клетке, прислоняюсь лбом к стеклу. Жизнь опять сделала кульбит, приложив меня головой об асфальт. С одной стороны, разъярённая Ирен, которая была рядом и в горе, и в радости, а с другой – Женя. Знакомство с ней принесло мне только неприятности и боль. Почему же меня так тянет к этой девушке? Закрываю глаза и вижу ее перед собой. Вздернутая губа манит со страшной силой, ямочки на щеках вызывают ответную улыбку. Себя не узнаю. Готов прощать практически незнакомой девчонке и едкие слова, и нападение. – А-а-а… Помогите! – раздаётся дикий крик из глубины моей квартиры. Я вскакиваю и бросаюсь к двери… Глава 18. Женя Прихожу в себя, открываю глаза и не понимаю, почему лежу на диване. Паническая атака настигла так неожиданно, что я не смогла предотвратить ее. Что же случилось? Память услужливо подсказывает причину, и из горла вырывается стон. – Ты как? – на меня надвигается улыбающееся лицо Степана. – Пришла в себя? Я с ужасом смотрю на кузена. Почему он тут? У него ещё не вышел срок. – Ты сбежал из колонии? – брякаю первое, что пришло в голову. – Тихо! – Степка сжимает мою руку. – Молчи! Больше ни о чем не хочешь спросить? – Как ты меня нашел? – И искать не пришлось, – хмыкает брат и оглядывается. – Пошли отсюда. Я отталкиваюсь и резко сажусь. Состояние отвратительное: голова кружится, дыхание поверхностное, перед глазами плавают туманные силуэты. Если так будет продолжаться, снова отключусь. Нужен свежий воздух. Встаю, и напрасно: сразу заваливаюсь на бок. Степан подхватывает меня, но я отталкиваю его, настолько он мне сейчас противен. – Не трогай меня!