Черт! Откуда нарисовались эти ублюдки? Когда мирный спальный район успел превратиться в пристанище бандитов? Раз, два, три… Сбиваюсь со счета, гопники все в чёрной одежде и не стоят на месте, перемещаются. Но главное отмечаю: крупные и мощные качки наверняка шестерки. А перед ними скачет злобный коротышка и крутит на пальце, продетом в дырку в рукоятке, охотничий нож. Он и есть главарь. Вот попал! Многовато, вряд ли один справлюсь, но упрямо сжимаю кулаки. – Отпустите ее! – цежу сквозь зубы. – А чё такой дерзкий-то? – коротышка поворачивается к своим. – Пацаны, слышь, лох в пальто приказывает! Дружный хохот сопровождает его слова. – Кажись, собирается по беспределу наехать? – Опаньки. Да ты попутал, чепушила. – Че за борзота? Один из парней направляет мне в лицо луч фонаря. Я закрываю ладонью глаза. – Да это же Захери, пацаны! – кричит коротышка. – Вот это сюрприз! А ты подрос, парняга! Приглядываюсь и мгновенно вспоминаю Карлика, первого подручного Каланчи. Именно он придумывал самые изощренные издевательства для школьных жертв. В душе взрывается все дерьмо, накопленное годами, с губ слетает рычание. Я распахиваю пальто и выпрямляюсь, пусть полюбуется, перед ним не трусливый очкарик. – Отпустите телку! – приказываю теперь властно и сплевываю на снег. – Не по понятиям базаришь, Карлуша! Насильник, которого придерживаю ногой, шевелится, пытаясь отползти. Я подпрыгиваю в воздух, разворачиваюсь и точным ударом в шею вырубаю говнюка на хрен. – Ого! Пацаны, у нас тут сраный Рембо нарисовался! – вопит коротышка, сверкая фиксами, заполнившими прежние дырки во рту. – Ты уж определись, Карлуша, – цежу сквозь зубы, хотя внутри все трясется от злости. – Рембо или лох в пальто? В этот момент один из гопников разворачивает девушку, насильно раскрывает ей рот и сует в него самокрутку. – Пососи конфетку, милаха, а то на всех твоей целки не хватит. Девушка в ужасе крутит головой, а банда развлекается. – Отпустите! Мамочка, помоги… – Тише будь! – рявкает Карлик и вырывает косяк из пальцев шестерки. – Ты чо, Карла, я ж как лучше хотел, – оправдывается тот и пятится за спину остальных. Я словно леденею, не чувствую уже ни ветра, ни снега, ни страха, но жду удобный момент. Брошусь сейчас – девушку не спасу и сам пострадаю. – Не, Карлуша, твои пацанята базар не фильтруют, – перетягиваю внимание на себя. Парни переглядываются и начинают наступать, но девушку тащат за собой. Упрашивать больше не хочется. Я снова подпрыгиваю, разворачиваюсь и носком ноги сбиваю шапку с головы ближнего бандита. Он отшатывается и валится рядом с насильником. – Захери, ты че, рамсы попутал? – взвизгивает Карлик. – Это… моя… добыча! – говорю четко, каждое слово раздельно. В душе теплится надежда: если передо мной гопники, они живут по понятиям, а значит признают право сильного на лучший кусок. – Забирай, нам чужого не надо, – коротышка со смешком толкает девушку ко мне. – Дай хоть удавчик потаскать. Я сдергиваю с шеи кашемировый шарф (пусть подавится!) и одновременно заталкиваю дрожащее от ужаса тело жертвы за спину. Продавщица вцепляется в пальто пальцами и пищит, как котёнок. Начинаю отходить к дороге, надеясь, что машина ещё на месте. Но волчья стая выстраивается полукругом и теснит нас к стене дома. Неужели отморозки? Для этих скотов ничего святого нет. Мозг лихорадочно просчитывает варианты отхода. Как назло, торец дома глухой. Никто из жителей нас не увидит и не услышит криков, а значит, не придёт на помощь. – Ты ее с собой потащишь? – спрашивает коротышка. – Пользуй и оставь нам маленько. – Не привык своим делиться. – Неужели? А я помню, как ты цацки у своей мамаши таскал. На два пакетика косяков хватало. Это удар в солнечное сплетение. Даже дыхание перехватывает. Сволота, нашёл, что вспомнить! Холодным потом покрывается спина, кулаки разжимаются. А злобный взгляд маленьких глаз буравит меня насквозь, ритмичное движение ножа на пальце гипнотизирует, лишает воли. Будь ты проклят! Детские страхи сжимают горло и парализуют мозги. – Идиотом был, – голос становится тише. – Хватит базарить! Пользуй девку, пока я добрый, и вали отсюда. – Прямо здесь? – А чо, слабо? – Холодно… – Чо, твой шкертик не встанет? Тогда вертай телку взад, у нас стоит на все, что движется. – Нет! Пожалуйста, не отдавай меня! – взвизгивает продавщица. – Нечего шататься одной по ночам! – рявкаю громко, чтобы зрители расслышали каждый звук. Я сжимаю ее плечи и встряхиваю, стараясь поймать ускользающий взгляд. Но она ничего не соображает и только повторяет: – Нет! Не надо! – Дура! Смотри сюда! – девушка наконец-то поднимает глаза, и я шепчу: – Ноги закинь на меня и держись крепко. – Ой! Н-е-е-е-т… Хватаю обезумевшую от страха жертву и вздергиваю ее себе на пояс. Чувствую крупную дрожь, которая сотрясает ее тело. – Кричи, зови на помощь. – А-а-а, – выполняет приказ девушка, – помогите! – Вот развопилась, коза! Выруби ее, Захери! – Молчи! Продавщица захлопывает рот, слышу только, как лязгают зубы, пока пристраиваюсь. Сымитировать секс несложно: длинное пальто скроет все от посторонних взглядов. Ритмично двигаюсь, спиной чувствую опасность и думаю, думаю, думаю… Без парализующего волю взгляда Коротышки прихожу в себя. Идея рождается внезапно. – Я буду считать, – шепчу девчонке на ухо. – На «три» – беги за угол и в подъезд. Вызывай полицию и скорую. Если поняла, кивни. Девушка в моих руках трясётся. Даже не знаю, в сознании ли она. – Захери, кончай уже! Чо тянешь? – Раз, два, три – беги! Опускаю добычу на землю, она заваливается набок. Это конец! Волки чуют запах крови и дружно ревут. Разворачиваюсь к ним лицом, страха больше нет, только холодный расчёт: первым вырубаю коротышку, как главаря, потом по одному остальных. И вдруг за спиной слышу движение: девушка приходит в себя и срывается с места. Все, пора! Это сигнал. Я группируюсь и выбрасываю тело вперёд. Удар приходится в грудь громиле, потому что коротышка, звериным нюхом угадавший опасность, ныряет к шестерке за спину. – Пацаны, бей лоха! Держите козу! Стая набрасывается сразу и зажимает меня в кольцо, делая невозможным приемы ногами. Ничего, кулаки у меня тоже рабочие, Машу руками во все стороны, сам уклоняюсь от ударов, не зря рефлексы годами оттачивал. На миг кажется, что победа за мной, издалека доносится вой сирены. Это хорошо: девчонка вызвала подмогу. Нож не увидел и не почувствовал.