Здесь, на свободе, на пересечении двух улиц на углу строился новый торговый центр. Очередной большой магазин. Скоро в этом городе не останется места для людей. Столько народа, которые ждут своей очереди на получение жилья, живя в сталинских развалинах, готовых вот-вот сравняться с землей, а молодые предприниматели только и думают, как бы построить то, что будет еще больше тянуть из людей деньги. Он радовался, что теперь сам может выбирать место, откуда можно хорошо наблюдать за всем процессом. Он привык ждать. Сидеть практически неподвижно и просто наблюдать за всем, что происходит вокруг и подмечать. Обычно он сидел на лавочке в парке, как раз напротив этого здания. Ходил сюда, как на работу. Он даже приносил сюда с собой еду и обедал здесь. Это его очень завораживало, и он не мог себе в этом отказать. Он находил это увлекательным, – наблюдать, как из ничего получается что-то и входит в небольшую человеческую историю. Потом, скорее всего, в эту историю и уходит, как давно надоевшее и изжившее себя. – Остаются только воспоминания, – напоминал он себе всегда. И он хранил эти воспоминания бережно, особенно самые яркие истории, которые он застал сам сидя здесь на лавочке. Один забавный случай произошел месяц назад или даже больше. Кто-то их рабочих наступил на арматуру и проколол себе стопу, а директор, который был рядом, сломал себе ключицу. Он подумал, что это и для них в первую очередь очень запоминающийся эпизод в жизни. Такое вот увлечение. Но это не все. Было у него и еще одно хобби – следить за своими бывшими друзьями из прошлой жизни, которые все до одного отказались от него после одного неприятного инцидента. Для них он перестал быть человеком, достойным общения с ними. Теперь он был клеймен психиатрической больницей, а те, кто попадал туда, уже заведомо становились опасны и неприятны для всех прочих «нормальных», даже после того, как выходили оттуда. Но он не псих, нет. Все не так. Он точно помнит, что было в его жизни, а чего не было. Как бы все не пытались его в этом убедить он точно знает. И она знает, и его бывший лучший друг тоже. Он прекрасно помнит, как все сговорились и подставили его. Он был не виноват, он делал только то, что ему позволяли, и говорил правду, но никто ему не поверил, когда он пытался доказать всем свою невиновность. Сначала он хотел им отомстить, но за те годы, что он провел в больнице, просто остыл. Он только хотел вернуть себе свою жизнь, которой его так жестоко лишили. После выхода он просто решил узнать, как у них дела, и поставить на этом точку. Насколько он знал, большинство тех, с кем ты имеешь счастье учиться вместе, загнивают через несколько лет после выпуска, так что он особо не переживал. Наверное, он даже рассчитывал застать пепелище, оставшееся от жизни этих людей, как подтверждение расплаты за свои гнусные поступки. Но он ошибся. Все соц.сети его бывшего друга Родиона Здравого пестрили успехом. У него была престижная работа, приличная машина, очень привлекательная девушка и вообще жизнь казалась до безобразия прекрасной и беззаботной. И увидев это все, сначала он даже не понял, что за чувство зародилось в нем. Он ведь думал, что все прошло. Он не собирался мстить, совершенно точно. Его пробрало на смех в тот момент. У него тоже могла быть такая жизнь, может даже лучше, кто знает. Но все усилия прахом. Ты меняешься, устраняешь свои недостатки, но наружу вылезают другие, более отвратительные. И только тогда ты понимаешь, что все было напрасно. Он стал практически постоянно следить за ним. Он жил его жизнью каждый день и копил в себе эти непонятные чувства. Вот он на своей работе, такой серьезный в костюме, что прибавлял солидности. Вот очередная новая машина, которая ознаменовывала новый успех на работе. Очередное фото с его эффектной девушкой означало, что и на любовном фронте все сложилось как надо. Они вели с ней активную публичную жизнь, посещая различные мероприятия, и явно этим гордились. Только от одного этого он приходил в бешенство. Но один момент в его жизни все переменил. Это случилось в конце лета, когда строительство этого торгового муравейника было еще в самом разгаре, а он неустанно за этим следил. К этому зданию как раз стали подходить рабочие, и тут ему показалась знакомая фигура. Та, которую он так тщательно блюдил в социальных сетях. Та, на которую смотрел с еле сдерживаемой завистью. Родион Здравый – бывший лучший друг, с которым он был знаком с университета и который, не раздумывая, подло его подставил. Но сейчас ему предстала немного другая картина, он бы даже сказал координально отличавшаяся от той, которой он привык завидовать. Это уже не то счастливое и успешное лицо, которое смотрело на него с фотографий. Не было никакого костюма, в котором он ходил на свою престижную работу, была только рабочая форма строительной фирмы «Ваш авторитет». Сначала он, конечно, подумал, что ошибся, но все же больше надеялся, что нет. Так и оказалось. Это точно был он. И от этого утверждения все мышцы разом напряглись в его теле, он впервые почувствовал себя хищником, который был готов напасть на свою беззащитную ничего не подозревающую жертву. Ничего личного, он просто был голоден. И это чувство голода требовало утоления. С того момента он стал незримой тенью следовать за ним везде и узнавать как можно больше о своей цели. Теперь он знал, что Родион Здравый выходил на работу в семь тридцать утра, чтобы в восемь быть на рабочем месте, по дороге заходил в одну из кабинок туалета недалеко от его фирмы, а выходил оттуда уже в другом облачении. Чуть позже, обычно в разное время он и остальная команда выезжают в форме на место работы. Как раз в это время Здравый иногда выкладывал фотографии в одном из своих костюмов, редко повторяющихся, на своем другом рабочем месте. Как он выяснил, машины у Родиона тоже больше нет, и вряд ли будет с такими проблемами. Квартирка-то у него съемная, с очень привередливой хозяйкой. Это он узнал, когда решил проследить за ним до самого дома в первый раз и наткнулся на нее возле подъезда. Та ругала Здравого за ненадлежащее использование ее квартиры. Ей все казалось, что там пахнет табаком, хотя она с самого начала уточнила свою позицию на этот счет. На само же деле ничем таким и не пахло, просто при осмотре на балконе обнаружилась пачка сигарет, заботливо припрятанная Родионом, и к которой он запретил себе прикасаться. Также выяснилось, что Здравый обманывает свою милую девушку, непонятно на что надеясь. Он сразу подумал, что это ему на руку. Он по сути ничего и не сделает, только расскажет о нем правду то тут, то там. А потом посмотрит, что будет дальше. Его семья, как он понял, им не очень-то дорожит (он успел понаблюдать немного и за ними), так что вряд ли обратит внимание, если с ним вдруг что случится. *** Он готовил план по разоблачению, но вскоре понял, что этого ему будет мало, и теперь ему хотелось понемногу превращать жизнь бывшего друга в ад. В нечто настолько невыносимое, что он бы просто не выдержал и, возможно, закончил все сам по доброй воле. Ему были приятны эти мысли, что только из-за него кто-то может покончить со своей жизнью. Прекрасно. После пары месяцев слежки и терпения, к которым он привык, наблюдая за строительством домов, он знал, где он ходит, что делает, что ест и как вообще живет. Он действительно готовился. Теперь весь созданный идеальный мир Родиона Здравого рухнет, и тогда он точно придет на его пепелище и искренне порадуется, как радовались все, кто разрушил его жизнь. – Где ты был? Я тебя уже битый час жду, паршивец! Хоть бы делом занялся полезным, а то шаришься целыми днями не понять где, балду пинаешь! Ты продукты купил? – он только вернулся со своего поста, где проводил даже больше времени, чем было нужно. После того, как его упекли с позором в психушку, Петр Алексеевич отправил в последний путь свою жену, которая не перенесла такого. Так что теперь он винил во всем своего непутевого отпрыска и надеялся отыграться на нем. Он работал на заводе всю свою жизнь, и после полученной травмы ему пришлось выживать на пособие для инвалидов, а теперь еще и кормить сына. – Да купил я все, уже иду! – крикнул он, чтобы его услышали в дальней комнате, где и сидел его отец целыми днями, – обязательно так орать всегда? – добавил уже тише. Он и не рассчитывал на большее, когда вернулся обратно домой буквально ни с чем. Сколько времени он потерял, доказывая всем, что он нормальный. Теперь у него нет ни образования, ни работы, ни денег, чтобы снять отдельное жилье. Видимо поэтому он так держался за расположение своего отца. Переступать через себя стало легче со временем, а осознание никчемности и безысходности стало еще ярче в этой мрачной и потрепанной квартирке, запахом которой он пропитался до костей. Он точно отомстит. Сделает все возможное, чтобы все отвернулись от этого наглого и лживого ублюдка. Это только начало, но он знает, Родион уже чувствует, что он где-то рядом. Здравый теперь не один. Теперь у него появилась тень, которая с радостью бросится на его жизнь, и никто этого не забудет. ГЛАВА 2 КОНЕЦ ОДНОЙ ИСТОРИИ Тусклый желтый свет от фонаря не дает прийти в себя. Он словно пытается загипнотизировать Родиона. Мягкие, но настойчивые лучи светят прямо в глаза, а вокруг уже давно темно. Здравому подумалось, что он теперь меньше будет заставать дневной свет. Дневные сутки становятся короче, а ночи длиннее, так что теперь было гораздо тревожнее возвращаться домой. Холодный пронизывающий ветер принес с собой резкий запах от стоящих вдалеке мусорных баков. Здравый поморщился. Не лучшее завершение сегодняшнего семейного вечера. Хотя какая разница, если и сам вечер не радовал. Он все еще сидит на лавочке перед подъездом своей матери. Веки слипаются, и Родион никак не может протрезветь, даже ветер не особо помогает. Хорошо, что окна ее квартиры не выходят на эту сторону. Ему это известно, но он все равно постоянно смотрит наверх, боясь увидеть там неодобрительно смотрящие на него знакомые лица. Что он в таком состоянии, весь такой никудышный и жалкий. Напряженно концентрируя свой взгляд на грязных и серых стенах дома, он натыкается на желтые трубы, висящие на креплении. Они давно потрескались, и теперь во многих местах видна ржавчина, но красить их, видимо, никто не торопится. Это были бреши в маске самого Родиона, он и сам был таким же заржавевшим, пытаясь все это скрыть за новенькой краской. День Здравого полон разочарований. Не то чтобы ужин прошел совсем плохо. Кажется, это просто он мало что запомнил, это и хорошо. Поднимает голову еще выше, смотря на освещенную часть дерева, растущего в оградке рядом с домом. Листья уже почти все пообсыпались, и между двумя небольшими лысыми ветками Родион замечает застрявшую бутылку. Его обиженная голова тут же с энтузиазмом стала фантазировать, как бы эта бутылка могла бы попасть туда на дерево. Тут либо недоделанная молодежь ради забавы подкидывала все, что не допила, либо сверху какая-то пьянь кидала вниз то, что не осилила. Родиону стало интересно, кому на голову она однажды упадет, ведь это действительно может случиться, и как жаль, что он этого не застанет. А может и мне прилетит. Вот бы вдруг по неизвестным ему делам проходила здесь его соседка кошатница или сосед со странностями или рыбных дел недомастер. Он бы точно от такого не расстроился. Хочется курить. Родион по привычке похлопал руками по куртке, в надежде обнаружить заветную пачку, но ее там не было уже давно. Он так сильно объелся, хоть и аппетита не было под таким гнетом унижений, но из вредности это только в радость. Хотя курить все равно хотелось. Бред все это. Ни черта не помогает. Ни конфетки, от которых только тошнит, ни заедание, ни таблетки. Еще с утра он знал, что будет этим вечером. Сначала он полчаса стоял у подъезда и весь извелся в своем привычном костюме, который он всегда надевает на свою «работу». Потом в лифте до восьмого этажа не мог успокоиться и наконец, оказавшись у дверей квартиры, уже просто не желал быть обнаруженным. Когда же Родион поднял руку до звонка, то ощутил, как его рубашка пропиталась потом в области подмышек от волнения, которое успел испытать в полной палитре по пути сюда. Это определенно стресс довел его. И вся сумасшедшая семейка. Его брат работал юристом и был достаточно успешным. Их матери и Ксюше так и казалось, но, по мнению Родиона, это была бесконечно скучная и нудная работа. Точно такая же, как и его прежняя работа, с которой он не смог справиться. – Только потому что ты не справился там, не значит, что с работой что-то не так, – всегда говорила Валентина Алексеевна. Да и он сам себе не даст этого забыть. Сколько сил на него было потрачено и денег на это обучение. И что в итоге? – Андрюша, ну как дела-то на работе? – их мать только и спрашивала об успехах на работе, чтобы потом хвастаться всем своим знакомым. – Мам, да все отлично, – Андрей как бы невзначай немного повернулся в сторону Родиона, – вот одно перспективное дельце намечается. За него можно много получить. Родион и бровью не повел, назло всем. – Это хорошо. Правильно я тебя воспитала. И подумать страшно, что было бы, если бы я тебя не заставила пойти на юридический. Помнишь, кем ты там хотел стать? Ударником! – Валентина Алексеевна хрюкнула от смеха, – Они себе даже на хлеб с маслом заработать не могут. Разве ж это профессия для серьезных мужчин, да сына? – Да, мам, – при этом Андрей совсем не выглядел, как согласный с подобными утверждениями. Родион на мгновение ощутил укол в душе. – Родион, я тут на этой неделе встретилась с одним моим давним знакомым. Он теперь стал директором одного из банков, – Родиону уже не нравилось, куда она клонила, – так вот ты мог бы встретиться с ним и обсудить одно предложение. – Ты же знаешь, что я туда не пойду. Не хочу в очередной раз позориться. Тем более у меня уже есть работа. – Работа? С высшим образованием на стройке кирпичи таскать? Что ты меня позоришь все время, – он услышал легкий смешок от Ксюши, который она пыталась замаскировать под кашель. – Я в твои годы уже имела перспективы в жизни, а вы оба знаете, как мне было трудно. И ничего. Отучилась, пошла работать. Это сейчас меняют работу, когда вздумается. Дикость какая, – Валентина Алексеевна в отвращении сморщила лицо, – учатся годами то там, то сям, а толку? Так на работу по профессии и не могут устроиться. Я же все для тебя уже подготовила. Ты бы мог нормально работать, не то, что всякие продавцы в супермаркетах. Вот не послушал мать, и где ты теперь? – Я тебя понял, – Родион сидел с безэмоциональным лицом, как будто не с ним разговаривали. Он знал, что мать это бесит. Она не могла вынести такого отношения к себе и своим словам. Сколько еще раз за вечер это выслушать придется?