Аннабель гордо вскинула голову. – А что, собственно, не так с моим внешним видом? Взгляд герцога скользнул по ее обнаженной шее, и его глаза мрачно сверкнули. – Что не так? – повторил он. Аннабель сверлила его глазами, почти желая, чтобы он сказал что-нибудь оскорбительное. – Черт, – мягко сказал герцог, – а ведь вы и в самом деле не прикидываетесь. – Я… – Вы самая соблазнительная женщина на сегодняшнем балу, к тому же совершенно беззащитная, – перебил он ее, – напропалую флиртуете с самым грязным распутником Лондона, и теперь каждый мужчина в этом зале смотрит на вас как на весьма доступную особу. Флиртуете?! Как же она ненавидела его в этот момент! – Не стоит так беспокоиться за меня, – сказала Аннабель. – Я вполне способна позаботиться о себе сама. Монтгомери нахмурился. – Позвольте с вами не согласиться. Он шагнул на нее, оттесняя куда-то в темноту, и она отступила назад. И вмиг протрезвела. Это был альков. И в этом тесном пространстве она оказалась наедине с мужчиной, в опасной близости… Откуда-то издалека доносились едва слышные звуки музыки. Проклятье! В пылу спора она следовала за ним не задумываясь, доверчиво, словно теленок на рынок. Ведь это был Монтгомери. Такой правильный, такой искренний… Но ведь он мужчина. И сейчас стоял совсем близко, так близко, что она чувствовала исходящий от него запах мыла. Инстинктивно Аннабель шагнула назад. Голые плечи прижались к прохладной штукатурке. Она судорожно и громко проглотила появившийся в горле комок, нарушив тишину. До сих пор Аннабель не замечала в Монтгомери хищника. Теперь его намерение было чуть ли не осязаемым… Ему хватило одного шага, чтобы сократить расстояние между ними. Аннабель выставила вперед руки, пытаясь отстранить его твердую грудь. – Ваша светлость… Он уперся руками в стену по обе стороны от ее головы. – Все, – пробормотал он, – хватит. Он наклонился, и Аннабель ощутила его губы, гладкие и шелковистые, на своей шее. Он… целует ее? Аннабель смотрела через его плечо, ничего не видя перед собой, лишь ощущая прикосновение его пылающих губ на своей шее. С этим мужчиной мы обязательно поцелуемся. Разве она не знала об этом еще раньше? Знала с тех самых пор, как впервые увидела его, надменного и властного, там, на Парламентской площади, и теперешний поцелуй был лишь естественным развитием событий. Время словно остановилось, они застыли, прижавшись щекой к щеке, она вдыхала его запах, а он не шевелился и ждал, ждал чего-то… Аннабель судорожно сжала лацкан его фрака. Монтгомери отстранился, пристально посмотрел ей в лицо, а затем прильнул к ее рту. Его пальцы погрузились в мягкие волосы на затылке, теплые губы мягко раздвинули ее губы, и язык проник внутрь, ловкий, требовательный… Теплая волна разлилась по телу Аннабель. Ее целовал Монтгомери. И она прижималась к нему, пробуя его на вкус, отвечая на его ласки. Сейчас Монтгомери совсем не казался отстраненным. Он откинул ее голову назад, и поцелуй стал сладострастным: мягко и настойчиво его язык касался языка Аннабель, умелые губы ласкали ее губы. Она прильнула к нему, и руки герцога крепче сжали ее. В нем чувствовалась сдерживаемая сила, и от этого все в теле Аннабель бурлило и пульсировало. Она тихо стонала и слышала, как прерывисто и его дыхание. Его руки скользнули по ее обнаженным рукам, нежным возвышенностям грудей, к талии… бедрам… стиснули их… Тут он замер. Его пальцы впились в верхнюю часть бедер. Господи! Ведь на ней ни корсета, ни панталон! Аннабель оторвала свои губы от его губ. – Я не… Хриплый звук вырвался из его горла. Он обхватил ее бедра и прижал к себе. Она ощутила каменную твердость между его ног и поняла, насколько сильно он возбужден. В голове не осталось никаких мыслей. Инстинктивно Аннабель выгнулась навстречу ему, словно предлагая его твердости свою мягкую плоть. Монтгомери откинул голову назад и застонал, низко, как человек, испытывающий боль, и в этом стоне слышался призыв к ее женскому естеству, призыв продлить эти сладкие муки и одновременно унять их своим телом, руками, ртом… Он выпустил ее и отступил назад. О нет! Она потянулась за ним, не желая отпускать, стремясь снова слиться с ним в объятиях. Монтгомери перехватил ее руки и прижал их к своей груди. – Аннабель… Нет. Она даже не думала, что когда-нибудь снова познает безрассудное, экстатическое желание, и вот благодаря герцогу оно вновь переполняет ее. Жажда ощутить его внутри себя, и эта жажда все еще не исчезла, не иссякла… Аннабель поднялась на цыпочки, чтобы снова прильнуть к его рту, но он повернул голову, и поцелуй пришелся на челюсть. Мягкий отказ, и все же – отказ. Ее сердце упало. – Аннабель… Она не осмеливалась посмотреть ему в лицо. Но чувствовала, как под ее рукой бешено стучит его сердце. Его дыхание было отрывистым. Как и ее. Пот остывал на ее коже. Издалека снова доносились обрывки музыки. Что она наделала! Вела себя как похотливая кошка, липла к Монтгомери. Аннабель сделала шаг назад. – Я… – Ее голос дрожал. – Обычно я не… – Ш-ш-ш. – Он прижался лбом к ее лбу. – Я потерял голову, позволил себе лишнего. Вовсе не он! Если бы не его самообладание, чем бы все это закончилось? Ясно как день. Ведь на ней не было даже нижнего белья. И что после этого он о ней подумает? Монтгомери повернул ее к себе. Его руки ободряюще сжали ее плечи. – Не двигайтесь. Его колени тихонько хрустнули, и она поняла, что герцог собирает с пола рассыпавшиеся шпильки. А затем он принялся приводить в порядок ее прическу. Причем с поразительной быстротой. Оказывается, он знал толк в женских прическах. И определенно знал толк в обольщении: здесь, в алькове, мимо которого могли пройти в любую минуту, она позволила бы ему делать с ней что угодно. Рука Монтгомери нежно скользнула по ее шее, большие пальцы слегка коснулись позвоночника. – Я читаю ваши мысли, – пробормотал он. – Дайте слово, что не скроетесь в ночи. Она тяжело дышала. – Дайте слово, Аннабель. – В его низком голосе слышалась настойчивость. Она кивнула, негодуя внутри. – Вот и хорошо. – Монтгомери поцеловал ее в шею прямо под волосами, мягко и быстро. – Завтра поговорим. – Он легонько подтолкнул ее. – А теперь идите. На подгибающихся ногах Аннабель вышла из алькова и, не видя перед собой ничего, побрела туда, откуда доносились звуки музыки. Его поцелуй на шее под волосами горел, будто клеймо. Внезапно кто-то коснулся ее руки, и она вздрогнула. – Аннабель. – Перед ней стояла Катриона. – А, это ты, – сказала Аннабель неестественно высоким голосом и сама поморщилась, насколько фальшиво он прозвучал. – Где ты была? – У тебя на голове такой беспорядок, – сказала Катриона. Аннабель потрогала затылок. – О, должно быть, растрепались, пока я танцевала. Глаза Катрионы были не видны за очками. Значит, она их нашла. Даже сквозь стекла очков Аннабель заметила, что подруга смотрит на нее, будто не узнавая, как на незнакомку. Она и есть незнакомка. Ее рот горел от поцелуев Монтгомери. В следующий раз, когда она увидит его, ей сразу же вспомнятся эти поцелуи, вкус его губ… Эта мысль заслонила все остальное, другое казалось неважным. – Так ты танцевала? – спросила Катриона. – Лорд Баллентайн пригласил меня на вальс. Ее подруга нахмурила брови.