– У меня и в мыслях не было ничего подобного. В его глазах читалось недоумение человека, искренне оскорбленного. Аннабель развела руками. – Ну, знаете, там, откуда я родом, именно так называют женщину, которая торгует своим телом. – Между нами все иначе. – Позвольте узнать, в чем же разница? Лицо герцога стало совершенно белым. – Ты осталась бы со мной ради меня, – хрипло сказал он, – а не ради моих денег. Нотки мольбы в его властном голосе выбили Аннабель из колеи. Вся ее воинственность вмиг улетучилась. Долгое мгновение они смотрели друг на друга, оценивая нанесенные раны. У обоих они кровоточили. Аннабель прислонилась спиной к двери. – Даже если бы я не заботилась о своей репутации, – сказала она, – при том положении, которое вы предлагаете, все наши дети стали бы бастардами. Упоминание о детях, казалось, застало его врасплох. Ну разумеется. Мужчины никогда не думают о подобных последствиях собственных утех. – Герцогский бастард живет гораздо лучше, чем подавляющее большинство британцев, – заметил он. – С материальной точки зрения – да. Но однажды дети поймут мою роль. И что их положение в обществе никогда не будет таким же, как у ваших законных детей. Он скрипнул зубами. – Чего вы ждете от меня, Аннабель? Предложения, будь оно проклято? Так оно и было. Она мечтала о браке. С Монтгомери. Эти слова звучали внутри нее, будто целый хор голосов яростно нашептывал их ей. Она заставила замолчать эти голоса, покачав головой. – Ничего. Герцог нервно зашагал взад-вперед. – Вы сами знаете – я могу дать вам все, все, кроме брака. Мое имя уже фигурировало в одном скандале, вряд ли оно переживет еще один. Это погубит моего брата. Это бросит тень на моих будущих детей. Я потеряю всех союзников. Моя репутация, имя Монтгомери – все пойдет прахом. Чем я тогда буду лучше своего отца с его пагубными страстями? – Он надвинулся на нее, его тело подрагивало от напряжения. – Вы этого хотите? Чтобы ради вас я забыл обо всем, изменил свое место в истории? Аннабель показалось, что комната начала сжиматься вокруг нее: стены, потолок, пол словно надвигались со всех сторон. Она закрыла глаза, пытаясь остановить поток слов и мыслей, роящихся в голове. – Это безумие между нами должно прекратиться, – с трудом произнесла она. Герцог молчал. – Это не безумие, – выдавил он из себя, – это… Его лицо было мрачным. Она смотрела, как тяжело ему подобрать нужные слова. Произносить которые не было смысла. Его имя, его честь всегда будут для него важнее. – Чем бы это ни было, – сказала она, – оно пройдет, если вы оставите меня в покое. Глава 22 В день марша на Парламентскую площадь Люси утром собрала суфражисток на оксфордском вокзале. По платформе гулял холодный ветер, принося удушливые клубы черного дыма от ожидающего отправления поезда. – Повторяю последний раз, – говорила Люси. – Как мне ни жаль, демонстрация должна пройти абсолютно мирно, поэтому никаких скандирований, никаких случайных или намеренных пробок на входе в парламент. Никаких обращений к прохожим. Аннабель сообщила, что Монтгомери знает об их планах. Но разве можно остановить Люси? Сегодня утром она была в приподнятом настроении, серые глаза воинственно блестели. Опьяненная идеей. Аннабель мысленно осадила себя. Чем скорее она выбросит Монтгомери из головы, чем скорее он перестанет видеться и слышаться ей повсюду, тем лучше. – А как же транспарант? – спросила леди Мейбл. Люси кивнула. – Его уже укладывают в багажный вагон. – Надеюсь, что так, – сказала леди Мейбл. – Я столько времени провозилась с ним, никак не получались ровные буквы. – А пораскинуть мозгами и пустить в ход линейку так и не догадалась, – пробормотала Катриона в ухо Аннабель. Аннабель удивленно посмотрела на нее. Отпускать язвительные замечания совершенно не в характере Катрионы. Возможно, подруга просто нервничала, гадая, что ожидает их на площади. Аннабель не хватало неизменно жизнерадостной Хэтти, но все, кроме самой девушки, единодушно решили, что ей лучше остаться в Оксфорде. Никто не хотел навлекать на себя гнев всесильного Джулиана Гринфилда, если что-то пойдет не так. Все будет хорошо. Поезд издал оглушительный свист. – У всех есть ленты? – спросила Люси. – У меня несколько запасных, на всякий случай. – Она похлопала по тяжелому ранцу, который висел у нее на бедре. Никто не шагнул вперед. Под угрозой публичной головомойки от леди Люси девушки старательно расправили ленты на плечах. Толпа суфражисток рассеялась, направляясь к поезду. Аннабель пошла к вагону третьего класса. Впереди в толпе, вызывая недовольство пассажиров, медленно плелась неуклюжая фигура в просторном сером плаще с капюшоном. У поезда фигура остановилась и, казалось, в нерешительности стала оглядывать вагон. На нее тут же стали ворчать и толкать в спину. – Прошу прощения, – раздался женский голос из глубины плаща. Не может быть! Аннабель решительно протиснулась к женщине и взглянула ей в лицо. – Хэтти! – Тише, – сказала та, тревожно оглядываясь по сторонам. Аннабель отвела ее в сторону. – Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – Еду в Лондон. Аннабель была потрясена. – Тебе туда нельзя! – Но я прекрасно замаскировалась, видишь? – Она указала на шерстяную хламиду на плечах, на редкость уродливую. – Замаскировалась? Хэтти, этот плащ вышел из моды лет пятьсот назад. Чтобы выделиться из толпы, лучше не придумаешь. Глаза подруги непокорно вспыхнули. – Я все равно еду в Лондон! – А если тебя узнают? Твой отец придет в ярость, а у нас будут неприятности. – Это и мое дело тоже, не только твое! Я не пропустила ни одного собрания, я собирала информацию. И теперь, когда мои подруги идут в бой, я должна оставаться в стороне, будто изнеженная принцесса?! Боже правый… – Мы все прекрасно знаем, как ты хочешь быть с нами, – сказала Аннабель. – Никто и не сомневается в тебе, никто не осудит, если ты останешься. Хэтти покачала головой. – Я уже сбежала от мистера Грейвса. Не хочу впутывать его в неприятности. – Кто такой мистер Грейвс? – Мой охранник. Аннабель замолчала. Она никогда не замечала, чтобы за Хэтти следовал охранник. Подруга презрительно усмехнулась.