Как жестока судьба! Вот он, четвертый путь, самый желанный… Человек, бывший всем для нее, он здесь, рядом… И тем не менее все, что считается правильным и разумным, все, что она пытается сделать, явно не относилось к четвертому пути… – Мисс Арчер, кто это?! – Миссис Форсайт появилась в дверях и издала возмущенный вопль, увидев обнимающуюся парочку. – Я возражаю, я категорически возражаю! – кричала она. – В дом не допускаются джентльмены, я очень четко изложила это правило, это недопустимо… Себастьян, не оборачиваясь, протянул руку и захлопнул дверь прямо перед носом разъяренной миссис Форсайт, крепко обнимая Аннабель одной рукой. Она высвободилась из его объятий. – Что происходит? – спросила она, а затем: – О боже, что-то с вашим братом? Он… – Нет, – сказал Себастьян. Его жесткий, металлический взгляд вывел ее из равновесия. Аннабель чуть отступила назад. – Монтгомери, вы пугаете меня. Суровая складка прорезала его лоб между бровями. – Не называй меня так. – Хорошо, – сказала она и скрестила руки на груди. – Себастьян. Правда, для этого не время и не место… – Я пришел просить тебя выйти за меня замуж. Она безучастно смотрела на него. – Выходи за меня замуж, – повторил Себастьян, делая шаг к ней. От неожиданности Аннабель рассмеялась. – Что-что? – Смеешься? – прорычал он. Схватил ее руку и прижал ее к своему плащу, над сердцем. – Положи конец моим страданиям, Аннабель. Выйди за меня замуж. Она попыталась освободить руку, и дрожь тревоги пробежала по ее телу, когда он не отпустил ее. – Что на тебя нашло? – Вчера я упал с лошади. От потрясения она зажала рот. – Боже, только не это! – Все из-за фазана, – объяснил Себастьян, – из-за маленького фазана, прятавшегося в борозде. Он напугал Аполлона, и тот поскользнулся. С ним все в порядке. Аннабель окинула взглядом Себастьяна, ища следы ранения. – А ты? Наступила пауза. – Я думал, что не останусь в живых, – тихо сказал он. Кровь отхлынула от ее лица, как будто сердце сжала ледяная рука. – Однако, как видишь, мой час еще не настал, – успокоил ее Себастьян. – Земля размякла от дождя, а вместо головы моя шляпа приняла удар на себя. Ужас, заставивший Аннабель замереть, угас, и она обвила руками шею Себастьяна. – Успокойся, – сказал он, обнимая ее, – я здесь, с тобой. Аннабель лишь сильнее прижалась к нему, уткнувшись в грудь, мечтая сорвать с него тяжелый плащ и другие одежды из шерсти и хлопка, которые мешали ей ощутить трепет и силу его горячего тела. Себастьян уткнулся в ее волосы, целуя макушку. – Выходи за меня замуж, Аннабель. Ее голова оторвалась от его груди. – Пожалуйста. Пожалуйста, не надо об этом… Он нахмурился. – Почему? Ты не желаешь быть моей любовницей. Но разве ты не хочешь быть моей женой? Аннабель попыталась отстраниться, но Монтгомери не выпускал ее. Когда она посмотрела в его лихорадочно блестящие глаза, ее охватил страх. – Дело вовсе не в том, чего я хочу… – дрожащим голосом произнесла она. – Твоей любовницей я быть не хочу, а быть твоей женой не могу. Он вопросительно наклонил голову. – Почему?! – Ты и вправду ударился головой! Ты прекрасно знаешь почему. Потому что это невозможно. – Отчего же? Вполне возможно. Я делаю предложение, ты говоришь «да». И дело сделано. И дело сделано. Аннабель почувствовала, как голова пошла кругом… Она была в шаге от исполнения самой заветной мечты, достаточно было произнести всего один слог… – Нет, – с трудом вымолвила она. – Нет, я никогда не потребую от тебя запятнать свое имя, разрушить всю свою жизнь ради меня… – Ты вовсе не разрушишь мою жизнь. Аннабель приникла к нему, и он сжал ее так, будто хотел раздавить. – Нет, – повторила она, – пожалуйста, отпусти меня. Монтгомери отпустил ее с возмущенным ворчанием, и Аннабель отпрянула назад, словно ее ошпарили. – Да послушай же ты наконец! – сказал он, сжимая руки в кулаки. – Долгие годы меня мучила мысль, что когда-нибудь я упаду с лошади, не успев произвести на свет наследника. И вот падение произошло, и я был уверен, что сломаю себе шею. Думаешь, на краю гибели я думал о замке Монтгомери, или о своем титуле, или о своем отце, или о своем наследнике? Себастьян снова потянулся к Аннабель, она снова уклонилась, и его лицо потемнело. – Я думал о тебе, черт возьми! – воскликнул он. – Твое лицо предстало предо мной так же ясно, как сейчас, когда ты рядом. В ту секунду я сожалел лишь о том, что судьба отпустила нам так мало времени. Мое незаконченное дело здесь – это наша любовь, Аннабель. Боже, помоги ей! Он говорил абсолютно серьезно. Или он просто верил в то, что говорил. Аннабель старалась говорить спокойно. – Для меня это большая честь, очень большая. Но, понимаешь, сейчас ты не в себе и просто не в состоянии мыслить ясно. По правде говоря, его глаза никогда не выглядели более ясными. Аннабель била дрожь. Его воля была так сильна, сильнее, чем ее, тем более она сама страстно желала принять его предложение. Но это было бы катастрофой. Аннабель повернулась к нему спиной, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. – А как же скандал, который вызвал бы наш брак? – сказала она. – Как же твой брат? Если мы поженимся, это запятнает его честь, ты сам так сказал. Твои наследники были бы опозорены. Разве эти проблемы перестали существовать? – Предоставь мне самому разобраться с ними, – раздался его ровный голос. – Тебе нужно просто сказать «да». Сказать «да». Просто сказать «да»… – Завтра, – сказала она хрипло. – Почему бы нам не поговорить об этом завтра? – Повернись и посмотри на меня, и я скажу тебе, что завтра ничего не изменится. Ни завтра, ни через неделю. В голове у Аннабель все кружилось. Зачем настаивать на невозможном? Его упорство бесило ее! – Ты не можешь жениться на дочери викария! Однажды ты проснешься, увидишь, во что превратилась твоя жизнь, и поймешь, что я не могу заменить тебе все остальное в этом мире. Его взгляд стал оценивающим и безжалостным. – Так ты не доверяешь мне, – сказал Себастьян категорично. – Думаешь, я не понимаю, что делаю. – Ты только что побывал на краю гибели. И, видимо, еще не оправился от удара. Ты не в себе. Взгляд его серых глаз был твердым, как гранит. – А может, наоборот, – от удара все встало на свои места. Я не какой-то ветреный мальчишка, Аннабель. Не наказывай нас обоих за обиды тех юнцов, которых ты знала в прошлом.