– Но и я люблю тебя, – говорю я так, будто сама себе не верю. Джош смеется: – Я знаю. – Откуда ты всегда все знаешь? – Я ударяю по постели ногой. – Я догадался всего несколько минут назад. Твое сердце так колотилось. – Я не могу ничего скрыть от тебя. Это самое ужасное. – Пытаюсь уткнуться лицом в подушку. – И не нужно ничего скрывать. – Он берет меня за подбородок и целует. – Ты страшный. Ты причинишь мне боль. – Пожалуй, я и вправду немного страшный. Но никогда больше не причиню тебе боли. А любой, кто на это осмелится, узнает, что такое страх. – Ты меня ненавидишь. – Никогда такого не было. Ни секунды. Я всегда любил тебя. – Докажи. Это невозможно. – Я довольна, что втянула его в спор, победить в котором нельзя. Джош перекатывается на бок и кладет голову на руку. Сердце у меня тяжело бьется. – Какой мой любимый цвет? – Это просто. Голубой. – Какой именно голубой? – Голубой, как спальня! – Я показываю на стену. – Стены. Твоя рубашка. Мое платье. Цвет «Тиффани». Джош сажает меня, потянув за руки, потом идет к краю кровати. Открывает дверцу гардероба, и я вижу все его рубашки, висящие в цветовой последовательности. – Джош, ты придурок! – Я начинаю хохотать и тыкать пальцем в ту сторону, но он хватает меня за лодыжки и подтаскивает к краю кровати. В большом зеркале гардероба я вижу себя наконец-то сидящей в его спальне цвета яйца малиновки. Стены ее голубые, как мои глаза. Долго же до меня доходит. – Но это самый приятный голубой цвет на свете! – Знаю. Боже мой, Люсинда! Я думал, что получу от ворот поворот, как только ты увидишь эту комнату. Он садится на кровать рядом со мной, согнув ногу в колене и поставив ее на постель. Я приваливаюсь к нему и чувствую себя уютно, словно в колыбели. – Как можно не распознать цвет собственных глаз? Мне этого никогда не понять. – Кажется, я не распознала не только это. Эй, Джош? – Да, Печенька. – Ты меня любишь? – Вижу в зеркале, что он улыбается, его веселит замешательство и удивление, сквозящие в моем тоне. – С того момента, как увидел. Когда ты мне улыбнулась, меня охватило ощущение, будто я падаю спиной вниз со скалы. Это чувство никогда не прекращалось. Я пытался утянуть тебя вниз вместе с собой. Самым худшим, наиболее злонамеренным и социально незрелым из возможных способов. – Мы так ужасно вели себя друг с другом. – Я чувствую, как Джош морщится, и его рука начинает меня поглаживать. – Ну то есть я думаю, сможем ли мы начать сначала. – Время для новой игры. «Начни сначала». Я улыбаюсь. Глаза яркие, сияющие, полные надежды и уверенности в том, что это новое слияние станет самым восхитительным, страстным и манящим приключением в моей жизни. – Приятно познакомиться. Я Люси Хаттон. – Джошуа Темплман. Пожалуйста, называй меня Джошем. Я вижу ослепительную вспышку его ответной улыбки и теперь уже плачу по-настоящему. Слезы текут по шее. – Джош. – Небесные звуки изливаются из твоих уст. – Джош, прошу тебя. Мы коллеги всего минуту, а ты уже флиртуешь. Дай я повешу пальто. Он расстегивает мой бюстгальтер: – Позволь мне. – Спасибо. Мы играем в гляделки через зеркало. Глаза Джоша начинают темнеть. Он наполняет ладони моей белой плотью. – Я выросла на клубничной ферме. Мама называет в честь меня новые сорта. – Я люблю клубнику. Я так тоскую по любви, что ем ее постоянно. Можно я буду называть тебя Печенькой? Это будет верным знаком моей любви. – Ты любишь меня? Мы ведь познакомились минуту назад. – Люблю. Прости, но я делаю все очень быстро. Надеюсь, это прозвучит не слишком прямолинейно, но у тебя необыкновенные глаза, Люси. Я умираю, когда ты моргаешь. – Ты мне льстишь. А знаешь что? Я тоже тебя люблю. Очень. Каждый раз, как твои темно-синие глаза пронзают меня, я чувствую нечто вроде слабого удара током. – Я протягиваю руки, чтобы снять с него футболку. Джош помогает мне и стаскивает ее. – С момента нашей встречи – пусть она произошла всего несколько минут назад – мне было интересно, что у тебя под рубашкой. Боже мой, твое тело. Но я хочу тебя из-за твоего ума и сердца. А не из-за этой впечатляющей маскировки. Джош смотрит в потолок: – Думаю, в эти выходные я перекрашу стены в спальне. Вероятно, все то время, пока буду заниматься этим, меня не покинет раздражение. И я с удовольствием распрощаюсь навсегда со своей девушкой, высокой скучной блондинкой, которую зовут Минди Тейлис. Она не ты, и это угнетает меня. Я сплю один в этой комнате цвета глаз Люси и беззаветно храню обет целомудрия. Этот факт становится только романтичнее оттого, что я сообщаю тебе о нем. Джош укладывает меня под одеяло и сам уютно пристраивается рядом. Моя голова лежит на его руке, он целует меня в шею. Я дрожу. – Неплохо спланировано. Дело должно окупиться сполна. Беззаветно, да? Теперь, прошу тебя, скажи, какова цель игры «Начни сначала»? – Та же, что и у других игр. Для тебя – любить меня. – Моя цель была – заставить тебя улыбнуться. Как глупо! – По дороге домой я каждый день смеялся до колик, если тебе от этого станет легче. – Полагаю, так и было. Но ты выиграл. Придется мне запомнить раз и навсегда: ты победил во всех играх. – Губы мои наверняка надулись. Джош переворачивает меня на живот и начинает целовать спину. – Теперь, когда тебе известно все, ты мне доверяешь? Мгновение нас заливает волнами тепла, моя кожа подрагивает от жажды прикосновения его губ. – Да. И если ты получишь работу, я буду рада за тебя. – Я уже уволился. Последний рабочий день у меня был в пятницу. Джанет оформила все документы. Я сейчас в отпуске. – Какого черта?! – выпаливаю я. – Мне не нужно то, что отнимет тебя у меня. Ничто не стоит этого. – Но у меня не будет возможности соперничать с тобой. – Я не знаю, плакать или смеяться. – У тебя будут другие соперники во время собеседований. Судя по тому, что я слышал, один из них – достойный претендент. Независимая комиссия может решить, что ты абсолютно некомпетентна. Я стукаю его локтем, и он хохочет. – Но ты же всегда будешь помнить, что мог получить повышение. И во время ссор станешь приводить этот аргумент. – Я нашел решение. Настолько макиавеллиевское, что даже ты посчитаешь его прекрасным. При нем сохраняется этот глупый дух соперничества, который нас подпитывает. – Боюсь спросить какое. – Я новый финансовый глава отделения «Сандерсон принт» – главного соперника «Б и Г». – Джош… Что? Нет! – Я знаю! У меня выдающийся злокозненный ум! – Он целует меня сзади в шею, я отползаю в сторону и переворачиваюсь. – Как тебе это удалось? – Я чувствую слабость. – Они давно уже обхаживали меня, уговаривая прийти поговорить. Ну я пришел и сказал, что хочу разобраться с их совершенно провальной финансовой ситуацией, пока они не закрылись. Они согласились. Больше всех удивился я сам, но виду не подал.