Они вышивали, мило улыбаясь от наслаждения, и слушали, как Алёна читала книгу: -Государь мой! Как я не имею чести вас знать, то и думаю, что вы извините меня в том, ежели я вас оставлю: моё состояние, пол и возраст запрещают мне быть с вами наедине в этом месте.* -Ах, вот вечно возраст и состояние, - вздохнула одна из девушек, и Алёна, остановившаяся на миг читать, заметила: -Да старик даже лучше, лишь бы богат был! -Верно, - поддержала её другая. - Помрёт скорее и всё состояние твоё. -Ах, сударыня! Почто вы отсель удалиться желаете? Не для того ли, может быть, что я в глазах ваших кажусь несносным? Или не воображаете ли вы, что б я вам не причинил какого-нибудь огорчения, то позвольте себя в том уверить, сударыня, что вы от меня ничего такого ожидать не можете,* - читала Алёна дальше, а девушки вышивали, слушали и не знал пока никто, что за ними подглядывает вставший у кустов за воротами Гаспаро. -Взоры ваши подают мне надежду, что мой пламень, который ваша обожения достойная красота в сердце моём воспалила, не тщетно пылает во мне. Ах! Благоволи утвердить сие, дражайшая обладательница души моей, благоволи,* - только Алёна прочитала эти строки, как Юлия мечтательно вздохнула, не заметив, что оставила вышивание уже некоторое время назад: -Ах, вот если бы он мне это сказал... -Кто? - удивилась Алёна, и остальные подруги смотрели в ожидании ответа. -Будущий любимый, - смотрела не менее удивлённая Юлия. -Верно, - вздохнула с грустью подруга подле. - Нет у нынешних кавалеров понятия о том, как стоит любить да признаваться в любви! -О том вам и читаю, глупенькие, - засмеялась Алёна и резко закрыла книгу, обратив внимание на то, что в их сторону шла воспитательница. Все подружки последовали примеру и смотрели с замиранием души на неё и на идущего рядом пожилого господина, в каждой руке которого было по корзине, наполненной разными цветами. Такой красоты, такого восторга девушки будто не испытывали давно, от чего каждая сидела тихо, не смея и вздохнуть... -Попрошу всех пройти в зал для музицирования, а сестёр Захаровых задержаться. Каждая из воспитанниц поняла, что посетитель прибыл как раз к Юлии и Алёне. С интересом оглядываясь, они уходили в дом, а сёстры Захаровы несмело поднялись. -Павел Александрович Азарьев, - представила гостя воспитательница, и девушки выполнили реверанс. -Как прелестны, - с восхищением молвил тот и поставил к ногам девушек корзины с цветами. - Это вам, любезные. Надеюсь, смогу быть удостоенным честью стать вашим другом и помощником. -Павел Александрович как раз тот самый человек, о котором я говорила вам накануне вечером. -Что за человек? - пробубнил себе под нос подслушивающий разговор Гаспаро, но они уходили и дальнейшего разговора уже не было слышно. Он смотрел, с каким восторгом разглядывала цветы в своей корзине Юлия, какие у неё были счастливые глаза, и желание сделать её ещё более счастливой росло. Только это было желание видеть её счастливой из-за него самого, а не из-за внимания кого другого. Неведанное доселе чувство ревности бушевало в душе Гаспаро, и он, сорвавшись с места, умчался скорее прочь от усадьбы... Не дойдя до входа в дом, сёстры Захаровы внимательно выслушали воспитательницу и предложение Павла Александровича об удочерении. Не веря такому счастью, девушки растерянно улыбались, выполнили реверанс, и Алёна молвила, взглянув на кивнувшую ей в поддержку сестру: -Мы сочтём за честь и сделаем всё, чтобы не разочаровать Вас. -Вот и славно, - хлопнула в ладоши довольная воспитательница, указав девушкам спешить в зал музицировать, а сама ещё некоторое время о чём-то беседовала с Азарьевым в саду, после чего тот нежно поцеловал её руку и прогулочным шагом ушёл к ожидавшей у ворот коляске. За всем этим из окна коридора сёстры Захаровы молча наблюдали, оставив корзины цветов стоять у зала, где должен вот-вот начаться следующий урок. Трепет в их душах лишь рос и, когда воспитательница приближалась, поспешили убежать в зал к остальным, где девушки то наигрывали мелодии на музыкальных инструментах, то читали выразительно стихи с листов... -А вот и наши любимицы фортуны! - тут же настала тишина, когда сёстры резко остановились посреди зала. -А ты завидуешь? - встала Алёна перед той, кто воскликнул те слова будто с искоркой насмешки. -А чего мне завидовать? У меня родители есть, - ухмыльнулась та. - И старика в мужья мне не пророчат. Молодой он! -Этот старик не мужем нам мечтает стать, а отцом, - широко раскрыла глаза Юлия и со счастливой улыбкой добавила. - И таким добрым кажется! -Хорошо, чтоб таким и оказался, - только и успела сказать ещё одна из девушек, как воспитательница вошла в зал... * - из «Добродетельная Розана», В. Л. Лазаревич, 1782 г. Глава 8 Наберу цветочков в поле, За собой буду бросать: Чтобы миленький не доле Меня мог, как вмиг, сыскать. А не то аукну в горе: «Ты ау, ау, мой свет! Долети мой голос вскоре, Где мой миленький живет». А намедни мой любезный Рассердился на меня, Но, увидя взор мой слезный, «Поцелуй, - сказал, - меня!» Я сама проста не буду И наделаю проказ: Если миленький захочет, «Поцелуй, - скажу, - сто раз!» Так мечтавши, приуснула, Будто на крутой горе; Вдруг проснулась, встрепенула: Ясно-ясно на дворе. Изголовьице смочила, Дав обильно течь слезам. «Не увижусь, - говорила, - Ах, сегодня с милым я!»* Ещё пока пела, стоя у раскрытого балкона, Юлия мельком поглядывала в сад, где заметила какое-то движение и была крайне удивлена увидеть крадущегося с букетом в руках Гаспаро. Скрыть удивление смогла... Музыка и строгий взгляд воспитательницы, которая дирижировала девушкам, играющим на музыкальных инструментах, заставляли продолжать петь... Когда же урок был закончен и девушки оставляли зал, уходя в столовую для ужина, Юлия шагнула к балкону, но уже не знала, где скрывается Гаспаро. Сердце взволнованно билось, надежда грела, что прибыл он к ней и что так рьяно пытается заполучить её внимание... -Ты что? - встала рядом сестра, и мечтания прервались. -Он где-то здесь, - прошептала Юлия. - Я видела его... И с букетом он был.