Мы прошли дальше, и за поворотом дорожки открылся вид на кафе, о котором говорил Влад. Кафе очень органично вписывалось в атмосферу осеннего парка, где все деревья были украшены яркими красками желтизны, оранжевыми и красными оттенками. Под ногами шуршали опавшие листья, а воздух наполнялся ароматом сырой земли и теплых пряностей, а еще ароматом свежей выпечки, доносящимся из кафе. Деревянные столы и стулья, покрытые легкой патиной, были расставлены по всему периметру. За оградой кафе находился пруд, виденный нами ранее, по которому плавали лебеди и утки. Молодая пара кормила птиц у берега. Девушка громко и звучно смеялась, привлекая к себе внимание. Кафе было украшено по-осеннему: большие тыквы разных размеров стояли на полу, а их оранжевые оттенки ярко контрастировали с теплыми оттенками дерева. Часть стен была покрыта виноградной лозой, которая переходила в яркие краски осенней листвы, создавая ощущение того, что ты находишься в каком-то сказочном лесу. Мы прошли и сели за столик, и к нам тут же подскочила девушка в смешной шапочке-тыкве и вручила нам меню. В меню было много всего как для перекуса, так и для полноценного ужина. Аромат свежесваренного кофе наполнял воздух, а сладкий запах свежеиспеченных пирогов призывно завлекал посетителей. Вдруг раздалась музыка, и я удивленно посмотрела на молодого парня со скрипкой. Он переходил от столика к столику и несколько мгновений играл, стоя у посетителей, словно даря эту часть мелодии гостям. Меланхоличные мелодии идеально вписывались в осеннюю атмосферу. Голоса посетителей тихо звучали на фоне, добавляя всему этому музыкальному спектаклю свою нотку живого звука. – Очень романтично и красиво, – я грела руки о чашку с кофе и вдыхала его аромат. – Я знал, что тебе понравится, – Влад был доволен. – Я все время боюсь, что ты поймешь меня неправильно. Мою реакцию, улыбку. И подумаешь, что я передумала по отношению к тебе, – не хотела портить момент, но нужно все прояснить. – Я помню, что я всего лишь друг, и ты просто изображаешь мою девушку, – улыбка сошла с лица парня, и он весь поник. – Не переживай, я не нафантазирую ничего. Я реалист, – парень отпил кофе и подвинул мне тарелку с куском пирога, что только что принесла официантка. – Ешь, а то остынет. - Спасибо и извини, что все так выходит, – мне, правда, было жаль. Он же хороший парень. И что, спрашивается, мне нужно? И сразу же пришел ответ на ум: мне нужны чувства и эмоции. И самое прекрасное чувство на свете - любовь. Повисла неловкая пауза. И вечер уже не казался таким волшебным, и гости кафе уже мешали своей болтовней, и музыкант начал раздражать. – Давай вернемся, – я посмотрела на парня, а он словно прочитал мои мысли и понял, что я чувствую. И от этого его всепонимания стало еще паршивее. Он махнул официантке, попросил упаковать нам пирог и прикупил еще один кусок для Маши. Заплатил по счету, и мы направились обратно. Пейзаж уже не казался таким прекрасным, а словно показывал увядание природы. Мы молчали. У двери общежития Влад вручил мне пакет и развернулся, чтобы пойти на выход, а я не знала, какой черт меня дернул. – Влад! – я позвала парня, а когда он обернулся, показала пальцем на щеку, показывая, что жду поцелуя. Мгновение и парень просиял. А я поняла, что поддалась эмоциям и снова поступила неверно. Всему виной моя жалость и чувство сострадания. Дура я, вот кто я! Обняла парня за шею и прошептала ему на ухо : “Ты настоящий друг”. Это была попытка исправить ситуацию. Но, думаю, Влад и так понял, что я это все сделала из сострадания. – Завтра увидимся, – он чмокнул меня еще в нос и убежал, а я поплелась в свою комнату. Вечер не принес ничего нового и интересного. Мы с Машкой схомячили пироги с чаем за болтовней. Она трепалась о шмотках и том, что меня надо приодеть. И как только я получу первую зарплату, мы отправляемся на шопинг. После нашего ужина Маша начала собираться в клуб, а я посчитала, что нормально выгляжу в подаренных Владом джинсах и толстовке. Очень они мне приглянулись и оказались невероятно удобными. Мы закрыли дверь комнаты и пошли к выходу из общежития. – А как же Коко? – я оглядывалась по сторонам, словно не на работу пошла, а как минимум выносить соседскую квартиру, ну или комнату. – Я договорилась, – и Машка хитрюще улыбнулась. Она вообще была довольно пронырливой дамой. – А что ты сказала? – я думала, у меня глаза из орбит вылезут от удивления. – Сказала, что мы устроились официантками в ресторан. Ресторан до утра работает, вот и все. Обещали ей вкусняшки приносить, очень она любит тортики, – Машка рассмеялась, и я вместе с ней. – А ларчик просто открывался, – я усмехнулась. Оказывается, надо было просто пообещать комендантше сладких презентов и все. Ну, вообще, я думаю, что Маша приукрасила простоту того, как она договорилась с Коко. Но я не стала лезть не в свое дело. Мы добрались до клуба на такси, от стоимости которого я чуть с ума не сошла. Это ж можно было продукты на день купить, а мы их за двадцать пять минут просадили. Я смотрела на таксиста как на олигарха и жлоба, который дерет с бедных студенток втридорога. Но Машка сказала, что это еще недорого. И я с подозрением покосилась на мужчину. Если скидку делает, то это неспроста. Поэтому я на всякий случай запомнила его номер машины. Вышли мы у клуба. Только с черного входа. И приятельница завела меня в заведение. Еще не было посетителей, и она провела меня в гримерку. Зачем официанткам гримерка, я поняла, когда пришла еще одна девушка, Катя. Серая мышка в потертых стареньких джинсах и свитерке. Но уже спустя полчаса передо мной стояла яркая, броская и невероятно запоминающаяся Кэт. В обычной жизни это были студентки или просто молодые девушки, которые хотели легких денег. Здесь они преображались и становись кем-то другим. И этот кто-то другой мог позволить себе делать все что душе угодно. Девушки словно надевали другую личину, и вот уже не стыдно, когда никто не узнает, что это серая мышка Катя сейчас призывно гладит себя по груди и с вожделением смотрит на вздыбленный член сорокапятилетнего директора фирмы, словно любит его и ждала всю свою жизнь. – Катю и не узнать, – я не верила своим глазам. – А что ты скажешь, если узнаешь, что ее дома муж и грудной ребенок ждет? – ответила мне Маша, поправляя макияж и переодеваясь в довольно обтягивающую блузку, которая была расстегнута ровно до линии, где можно было увидеть цвет ее лифчика. – Не может быть! – я не смогла сдержать своей шокированной реакции. – Может, и мужики, что ее берут, знают об этом. У нее как-то молоко во время секса пошло, так клиент ей чаевых дал столько, что можно было неделю не работать, – шепотом рассказывала мне Маша. – Ничего себе! А муж знает, чем она занимается? - я тоже шептала, хоть мы и были одни в комнате. – Не знаю, но думаю, догадывается, – пожала плечами девушка. – Ты не хочешь хоть чуток подкраситься? - предложила Маша, а я отрицательно покачала головой. - Тогда пойдем, я тебя директору представлю. Мы вышли из гримерки и прошли по коридору, завернули в какой-то закоулок и оказались у неприметной двери. Маша постучала и, выждав какое-то время, открыла дверь. В коридоре уже была слышна приглушенная музыка, но когда она меня, подтолкнув в спину, завела в кабинет, ее не было слышно вообще. Видимо, звукоизоляция стояла хорошая. За столом сидел молодой мужчина, которому не было и тридцати. Я почему-то думала увидеть здесь какого-то головореза, а не довольно интеллигентной внешности привлекательного мужчину в костюме. Единственное, он был совершенно лысый, и это заставило меня излишне долго задержать на нем взгляд. – Маша, можешь идти работать, я сам с твоей подругой побеседую, – он это сказал таким тоном, что мне стало страшно. Налет интеллигенции и респектабельности слетел с мужчины. Маша хотела что-то сказать, но открыла и закрыла рот и молча вышла. Видимо, своя шкура, она как-то ближе к телу, и хотелось бы, чтобы она была в целости и сохранности. – Итак, вас зовут Анна, – мужчина не спрашивал, а скорее утверждал эту информацию, но я все равно кивнула. – Меня зовут Игнат, и я директор этого клуба. Мария рассказала, кем она работает? – а сейчас от меня ждали ответа, а я замешкалась. Говорить, что я знаю, чем подрабатывают девушки или не говорить. А вдруг Машке прилетит за то, что она рассказала мне? Мое замешательство подсказало правильный вариант ответа Игнату, и тот улыбнулся, отчего у меня руки вспотели и на затылке волосы встали дыбом. Слишком уж кровожадный у него был взгляд. – Можете не отвечать, – дал разрешение мужчина. – А вы, значит, хотите полы мыть? – Я искала работу уборщицы, – постаралась ответить максимально пространно. – Сколько лет? Только не ври, – мужчина спрашивает так, что если и мелькала мысль соврать, то после предупреждения она убежала, поджимая хвост. – Восемнадцать, могу паспорт показать, – я хотела снять со спины рюкзак, чтобы предъявить паспорт. Но мужчина махнул рукой, и я замерла, так и не достав документ. – Не стоит. Я и так вижу, что не врешь. Хочу тебя сразу предупредить: у нас политика такая, что клиент всегда прав, – начал вводить меня в курс дела Игнат. – Если будешь жопой крутить, и тебя кто приметит и закажет, не обижайся. Я тебя сам ему за волосы притащу и подержу, пока он тебя трахать будет. Поняла? – я уставилась на мужчину, шокированная его словами. – Так что твоя задача: слиться с интерьером и чтобы никто тебя не замечал. Поняла? - я машинально кивнула, и, видимо, это было воспринято как согласие приступить к работе. – Тогда иди, найди Александру, она администратор, и скажи, что тебя приняли на работу уборщицей, – скомандовал мужчина, а когда я развернулась к нему спиной, чтобы выйти, почувствовала шлепок по попе. – А ты уверена, что не хочешь пойти в официантки? – пока мы разговаривали, Игнат вышел из-за стола и ходил вокруг меня, а я стояла и боялась вздохнуть от напряжения. – Нет, – еле слышно пискнула и пулей вылетела из кабинета. Ноги моей не будет в этом заведении. В коридоре меня караулила Машка. – Ну что, взял? – она схватила меня за руку, а я поняла, что меня трясет всю. – Маша, как ты здесь можешь работать? Они же все озабоченные! Он шлепнул меня по заднице! – голос сорвался на визг. Машка быстро осмотрелась по сторонам и, схватив меня за руку, потащила по коридору. Открыла какую-то дверь и затащила меня следом. – Ты меня подставить решила? – девушка вся изменилась в лице. – Ну, шлепнул и шлепнул. Герман тебя вообще в жопу трахнул и ничего! Ходишь в институт и не чирикаешь, – слова девушки были как пощечина, и я вся дернулась. – Маша, что ты такое говоришь? – я не узнавала милую и добрую девушку. Передо мной сейчас была не она, а какая-то озлобленная стерва, готовая на все, лишь бы своя шкура была цела. – Я попросила за тебя. А ты решила слиться? Если бы он не взял тебя, это одно дело. А так он взял. Так что, милая моя, иди работай. Хотела полы мыть – иди мой! Но так, чтобы мне за тебя не влетело. Поняла? – я молча кивнула, с ужасом смотря на девушку. Она, увидев мой испуганно ошарашенный взгляд, выпрямилась и несколько раз глубоко выдохнула. – Ань, пойми, если ты сейчас развернешься и уйдешь, они меня на деньги поставят. Или устроят такое, что прежние противные вонючие мужики мне покажутся самыми приятными клиентами, – начала давить на жалость Маша. – Прости, я перегнула. Просто ты меня напугала тем, что уйдешь. – Я останусь, но до первого поползновения в мой адрес. Поняла? – я понимала, что пожалею о том, что не ушла. Но опять моя сердобольность создает мне на пятую точку приключения. – Спасибо-спасибо-спасибо! – Машка попыталась броситься мне на шею с объятиями, но я убрала ее руки. Стало мерзко и до жути неприятно от всего ее лицемерия. – Не стоит, – лишь выдавила из себя. – Покажи мне, куда идти. Машу задело то, что я отстранилась. Но она ничего не сказала, чтобы не накалять конфликт. Мы вышли из комнатушки, которая была обычной бытовкой. На стеллажах: упаковки салфеток, туалетной бумаги, скатерти и куча разной утвари. Маша проводила меня к женщине средних лет, которая выдала мне форму, показала, где переодеться, и выдала инвентарь. Она приставила меня к более опытной работнице Наталье. Это была худая до состояния дистрофана девушка, которая, кажется, сейчас исчезнет. Настолько худой она была. Девушка показала, как пользоваться пылесосом, и отвела на второй этаж, где в течение часа мы должны были вдвоем привести в порядок шесть вип-комнат. Она предупредила, что если находим что-то ценное, то отдаем все Игнату. Если присвоим что-то себе, то быть беде. И по тому, как она это сказала, я представила масштабы этой беды. Как оказалось, платят за каждую смену наличкой, что меня, естественно, устраивало. На глаза посетителям не попадаться, а лучше вообще стать невидимкой. Я все запомнила и приступила к работе. На втором этаже в комнатах музыка была еле слышна, а при включенном пылесосе и вовсе с трудом различима. Я убрала две комнаты без приключений. Как я поняла, посетители уже начали прибывать в клуб, и надо было поторапливаться, так как только что убранные комнаты уже заняли посетители. В третьей комнате я затормозилась, так как прибежала администратор и начала меня поторапливать. А как только она ушла, я наткнулась на серьгу, которая завалилась между подушек дивана. Я сперва хотела закончить уборку, а затем уже отнести свою находку Игнату, но в последний момент передумала. Выглянула в коридор, где в комнате напротив убирала Наташа, и подошла к ней. – Слушай, я тут серьгу нашла. Отнесу Игнату? – я ожидала, что она скажет мне, что надо сперва убрать или что-то в этом духе, но она лишь выпучила испуганно глаза и закивала. – Иди, я закончу в твоей комнате. Там много осталось? – девушка заглянула в випку, которую я не успела домыть. – Админитсратор сказала, чтобы я поторапливалась, – призналась я девушке. – Тогда, значит, твою сначала закончу, а потом свою, – задумчиво сказала девушка. Я удивилась такой отзывчивости. Пошла в кабинет Игната и робко постучала. Так как ответа я не услышала, то приоткрыла дверь и удивленно замерла. Игнат сидел в кресле, его штаны гармошкой были у туфель. А между ног на коленях сидела Маша и делала ему минет. Он постанывал и придерживал девушку за голову, не давая ей возможности поднять голову. Она была ко мне полубоком и не видела меня. А вот Игнат видел. И с удовольствием смотрел на мою реакцию. Он словно рисовался передо мной. Такое превосходство было в его взгляде. Я закрыла дверь и прислонилась к ней, тяжело дыша. Я знала, что Маша делает здесь. Но знать и видеть – это разные вещи. Я простояла какое-то время в коридоре, но уже отошла от двери. И потому, когда девушка вышла из кабинета, она меня заметила. А еще она поняла, что я была свидетелем всего происходящего. Видеть человека, который открывал дверь, она не могла, но слышала, что кто-то пытался войти. А еще у меня, вероятно, был такой говорящий взгляд, что она не выдержала и, подскочив ко мне, прижала к стене. – Я жалею, что позвала тебя сюда. Ты вся такая чистенькая и невинная. Даже после того, как ты отсосала Герману и он тебя отымел, ты все равно бедная и несчастная Аня. А я конченая шлюха в твоих глазах! – шипела она мне в лицо. – Маша, что ты такое говоришь? Это твоя жизнь! Как хочешь, так ее и проживай, – я боялась, что подруга – а я считала Машу своей подругой – меня сейчас ударит. В таком неадекватном состоянии она была. Маша фурией унеслась из коридора, а я стояла и хлопала глазами, провожая ее взглядом. Это что сейчас такое было? Снова стучу и, выждав время, открываю дверь. Игнат сидит за столом и что-то пишет в бумагах. Вид такой, словно это не он только что тыкался своим членом моей подруге в рот. – Что тебе? – не отрывая взгляда от бумаг, спрашивает мужчина. Я молча кладу перед ним серьгу и отхожу от стола на пару шагов. Игнат изучающе смотрит на серьгу, на меня и снова на серьгу. – Я не ломбард, украшения не принимаю, – сострил мужчина. – Я нашла ее в диване, когда убирала, – я не оценила юмора мужчины. – Вот оно что, – мужчина снова оценивающе посмотрел на меня. – Ты уверена, что подработать не хочешь? – Нет, – я развернулась и направилась на выход, но только взялась за ручку двери, когда услышала покашливания за спиной. Обернулась и встретилась с пристальным мужским взглядом. – Ничего не забыла? – и мужчина кивнул на деньги, что лежали на краю стола. – Или ты решила сегодня поработать бесплатно? – Но я еще не закончила, – я чувствовала здесь какой-то подвох, но не знала, где именно он. – Ну, возьми оплату и иди заканчивай, – и мужчина снова кивнул на деньги. Я пошла к столу, а мужчина встал и словно бы случайно задел папкой, лежащей у него на столе, купюры. Они разлетелись по ковролину у меня перед ногами. Я замерла и посмотрела на Игната. Чтобы поднять деньги, надо присесть перед ним на корточки, и, видимо, мужчина именно этого и добивался. Или гордо, но с пустым карманов выйти из кабинета, или встать на колени и собрать деньги, уступив Игнату. Может, если бы я в них так остро не нуждалась, то гордость победила бы, а так я, проглотив комок, опустилась на колени и, стараясь не поднимать взгляд, быстро собрала купюры. Я спешила как могла, но мужчина вроде бы нечаянно наступил на край банкноты. Я взяла за краешек и слегка потянула, но Игнат и не думал убирать ногу. Поднимаю на него взгляд и понимаю, что именно этого он и добивался. Он берет меня за подбородок и проводит большим пальцем по губам, сминая их слегка. – Какой вид, – растягивая слова, произнес мужчина. Я дернула головой, пытаясь высвободиться, но мужчина крепко держал и смотрел. Потом я почувствовала, что мужчина убрал ногу с купюры, отпустил мое лицо, и я, словно кипятком ошпаренная, отшатнулась и, не удержав равновесия, шлепнулась на попу, но с банкнотой в руках. – Подумай, – вкрадчиво произнес мужчина. – О чем? – я сунула деньги в карман и встала на ноги.