Ранель, судя по всему, вполне удовлетворен такой сдержанной реакцией. Вероятно, этот его друг – далеко не самый эмоциональный человек на свете. – Кстати, Ди, это и есть Тимур, про которого ты спрашивала, – Измайлов переводит взгляд на меня. – Скажи, приятый чувак? Мне чудится, или в его голосе слышится издевка? Приятным этого хмурого парня явно не назовешь… – Эм… – заминаюсь, боясь показаться бестактной. – Ну да… Вполне. Внезапно они оба начинают ржать. В голос. А я лишь перевожу растерянный взгляд с одного на другого, тщетно пытаясь понять причину столь неожиданного веселья. – Видишь, Алаев, какое жуткое впечатление ты производишь на людей? – глумится Ранель, повиснув у друга на плече, а затем вновь смотрит на меня. – Не переживай, Ди, Тим не всегда с такой кислый. Сейчас мы ему нальем – и он подобреет. Алаев качает головой, а затем тоже фокусируется на мне: – Ты, должно быть, Диора? – Да, верно, – отвечаю ему вежливой улыбкой. – Приятно познакомиться. Я о тебе наслышан. О, а вот это уже любопытно! Надо будет потом выяснить, что именно про меня говорил Ранель. – Поздравляю с Днем рождения! – спохватываюсь я. – Счастья, удачи и большой-большой любви! – Спасибо, – кивает Тимур. – Проходи, развлекайся, чувствуй себя как дома. – Хорошо, спасибо. Пока я и хозяин вечеринки обмениваемся любезностями, мой спутник уже во всю купается в лучах прикованного к нему общественного внимания. Направо и налево раздаривает объятия, шутит, смеется, стреляет глазами. Какая-то рыжая девица в обтягивающих кожаных лосинах подает ему бокал янтарной жидкости, и Ранель, не глядя, его осушает. Пока он пьет, девица приседает ему на уши. Жестикулирует, кокетничает, то и дело поправляя копну густых медных волос. Измайлов понимающе кивает, а затем вдруг наклоняется к ней и что-то шепчет на ухо. В этом жесте в общем-то нет ничего предосудительного. Ранель сохраняет дистанцию и не прикасается к девушке. Но сам факт, что его внимание пусть ненадолго, но все же переключилось на другую, ржавым гвоздем таранит сердце. А сколько таких вот мимолетных контактов случается, пока я не вижу? И как часто они выливаются в нечто большее, чем просто невинная болтовня? У меня в поле зрения больше десятка девушек, и каждая, буквально каждая прошлась по Измайлову заинтересованным взглядом. Потому что он харизматичный, громкий, яркий. Притягивает внимание как магнит. Потому что, смотря на него, невозможно оставаться равнодушной. Он либо бесит, либо нравится, либо вызывает осуждение… Но в любом случае выводит на эмоции. Всегда. Мне вдруг становится зябко и аномально одиноко. Даже невзирая на то, что я нахожусь среди людей. Обнимаю себя руками и опускаю взгляд в пол. Собственная влюбленность теперь кажется жестоким проклятьем. Я не могу изменить ситуацию, не могу заставить всех этих женщин перестать пялиться на Ранеля… И жить с осознанием, что его хочет каждая вторая, тоже не могу. Как же мне, черт возьми, быть? – Малыш, иди сюда, – Ранель манит меня рукой. Стараясь держать спину ровной, а плечи широко расправленными, я приближаюсь. Демон кладет руку мне на талию и прижимает к себе. – Познакомься, Лиса, это моя девушка – Диора. – Ну надо же, прямо-таки девушка? – рыжеволосая недоверчиво вскидывает бровь. – Единственная и любимая, – как-то слишком явно подчеркивает Измайлов. Она странно кривится. Ее гримаса напоминает улыбку, которая с титаническим трудом продирается через дебри горького разочарования. Чисто внешне похоже, что ей скулы сводит. – Ну что ж, рада за тебя, – совершенно неискренне выдавливает рыжая. – Такой впечатляющий прогресс. Я не совсем понимаю, о каком прогрессе идет речь, но решаю не уточнять. Между этими двумя витает какая-то напряженная атмосфера недосказанности. Будто в их разговоре смысл несут не сами слова, а то, что сквозит между строк. Если издалека мне показалось, что они просто старые знакомые, то теперь думается, что Ранеля и эту самую Лису связывает какое-то общее прошлое. – Меня, кстати, Лиза зовут, – девушка наконец переводит взгляд на меня. – Лиса – это просто глупое прозвище. – Я так и подумала, – киваю. Я насторожена. В воздухе летает какой-то подвох, но я никак не могу уловить, в чем именно он заключается. – Пойдем, Ди, – Ранель, чья ладонь все еще лежит на моей талии, утягивает меня в сторону. – Выпьем чего-нибудь. Повинуюсь и следую за ним. Измайлов держится по привычке непринужденно. На ходу пожимает протянутые к нему руки и колко отвечает на сыплющиеся со всех сторон вопросы. Он – звезда этой вечеринки. Ходячая ловушка общественного интереса. Заходим в дом и направляемся в просторный общий зал. Тут все чин чином: играет модная музыка, бармен готовит красивые коктейли, официантки с подносами как пчелки снуют туда-сюда. Ранель заказывает мне мой любимый безалкогольный Мохито, а сам одну за другой опустошает несколько шотов Камикадзе. При этом почти не морщится и не закусывает. Пьет легко и лихо, словно лимонад. – Какой прекрасный блядский вечер! – выдыхает он, с шумом приземляя рюмку на стойку, а затем широко улыбается и снова обращается к бармену. – Чувак, еще одну. – Может, пока хватит? – робко вставляю я. – Нет, я всегда начинаю с трех, – заявляет демон. – Так интереснее. Никогда прежде я не видела Измайлова пьяным, и очень боюсь, что алкоголь изменит его до неузнаваемости. Например, мой отец, выпив, делается очень вспыльчивым. Цепляется к словам и агрессивно реагирует на происходящее. Надеюсь, с Ранелем ничего подобного не случится. Пока мы сидим у бара, в зале наблюдается всеобщее оживление. На вечеринке обнаруживается ведущий, который активно зазывает присутствующих принять участие в веселой и загадочной игре под названием Мафия. Естественно, именинник не остается в стороне, а вслед за ним в плотный кружок играющих втягивают и нас с Ранелем. Мой спутник особо не сопротивляется, а вот я, если честно, энтузиазма не испытываю. Мафия – это сплошной блеф, а лгу я довольно посредственно. Ведущий бегло обрисовывает правила, и игра начинается. Мне достается карточка мирного жителя, но, несмотря на это, меня сливают буквально во втором туре. Какая-то жеманная блондинка, сидящая с противоположной стороны стола, принимается убеждать играющих, что мафия именно я, и ей почему-то верят. Обидно. Я даже не успела прочувствовать вкус игры. А вот Ранель, напротив, действует мастерски. Умело отводит от себя подозрения и не слишком газует, когда нападают на других. Невзирая на алкоголь, блуждающий в его крови, демон держится вопиюще бесстрастно. Я бы даже сказала, безразлично. Его мимика не выдает никаких эмоций, а поведение не вызывает недоверия. Он ровный и нейтральный. Без единой шероховатости, за которую можно было бы зацепиться. Вскрываю свою карту и со вздохом встаю из-за стола. «Убитым» участникам в игре делать нечего. Ловлю подбадривающий взгляд Ранеля и улыбаюсь. Дескать, да ладно, ничего страшного. Он, кстати, пробовал убедить присутствующих в моей «невинности», но доводы блондинки оказались сильнее. Хотя… Возможно, дело даже не в ней. Я сама себя потопила, когда слишком эмоционально отбивалась от подозрений. Говорю же, хладнокровие – не мой конек. Бреду по дому в поисках уборной и, завернув за угол, вдруг натыкаюсь на рыжеволосую Лизу. Она сидит на подоконнике и курит в полном одиночестве. Грустная, мрачная, задумчивая. Намереваюсь тихонько прошмыгнуть мимо, но, к несчастью, она меня замечает. Поворачивает голову и впивается пристальным долгим взглядом, от которого мигом делается неуютно. – Эм… Как дела? – бросаю я, дабы сгладить образовавшуюся неловкость. – Давно ты с ним? – спрашивает она, проигнорировав мой вопрос. Тут и козе понятно, что речь о Ранеле, поэтому я решаю не прикидываться дурочкой. – Около месяца. – И что? Уже вкусила все прелести отношений? – Лиза меланхолично перекатывает сигарету меж пальцев. – В смысле? – уточняю, напрягаясь. Я пока плохо понимаю, к чему она ведет, но в груди набухает дурное предчувствие. – Ну как же? – она театрально взмахивает рукой. – Адреналин, страсть и безумные эмоциональные качели, которые через день крутят «солнышко». – Ты встречалась с Ранелем? – догадываюсь я. – О нет, – из ее рта вырывается ироничный смешок. – Такой чести меня, увы, не удостоили. – Чести?.. – Какое-то время мы были вместе. Безудержный секс на заднем сиденье тачки, пылкие слова, брошенные в экстазе, наивная вера в бесконечную любовь… – Зачем ты мне это рассказываешь? – обрываю холодно. Ее слова мне физически неприятны. Они невидимой липкой грязью оседают на коже. – Чтобы предупредить, – она спрыгивает с подоконника и приближается. От нее пахнет табаком и алкоголем. Лиза явно пьяна. – Спасибо, но я как-нибудь обойдусь без твоих предупреждений. – Ты не понимаешь. Мы с Раном были вместе полгода, и ни разу, слышишь? Ни разу он не назвал меня своей девушкой. Хотя я до одури этого хотела! – она поднимает глаза к потолку и, горько усмехнувшись, качает головой. – А сейчас что? Он приводит тебя, девчонку, которую знает всего лишь месяц, и лупит меня фразой, что ты для него, блядь, единственная и любимая! Как по -твоему, это не слишком бессердечно? Я молчу, ощущая нарастающий душевный дискомфорт, а Лиза тем временем продолжает: – Ты думаешь, что знаешь его, но это ни черта не так. Ран может быть жестоким. Очень жестоким. И сегодня он в очередной раз доказал это.