Смотрит как-то странно. Будто впервые увидел. Слишком напряженно, слишком многозначительно… – Что? – слегка теряюсь под его мощным зрительным напором. – Что такое? – Ничего, – выдыхает хрипло. – Ты идеальна, Шахерезада. Он вжимается грудью мне в спину, а носом зарывается в волосах. Глубоко тянет воздух и на выдохе обдает будоражащим жаром мой затылок. – Ты очень горячий. Аж обжигаешь, – шепчу я, покрываясь мурашками. – Температура растет, да? – Похоже на то. – Ложись в постель. Пожалуйста. Я сейчас найду лекарство и тоже приду. Демон повинуется. Нехотя отстраняется и уходит в спальню. А я еще несколько секунд стою перед зеркалом, задумчиво разглядывая свое отражение. Такое чувство, что на меня смотрит девочка из прошлого. Маленькая десятилетняя Диора. Нет, само собой, за последние годы моя внешность претерпела существенные изменения, но вот образ…. Образ один в один. Стопроцентное попадание. Интересно, откуда Ранель узнал, что в детстве мне заплетали именно колосок? Почему не просто косичку? Почему не две? Я не фаталистка и не верю в абсолютную предопределенность пути, но такие вот события неизбежно наталкивают на мысль о том, что жизнь – это нечто большее, чем просто хаотичный набор случайностей. А вдруг мы на самом деле ни на что не влияем? Вдруг все решено за нас? А свобода выбора – лишь иллюзия, необходимая для того, чтобы человек не сдавался и не опускал руки? Возможно, мои слова сейчас звучат как бред влюбленной дуры, но с каждым днем мне все больше кажется, что наши с Ранелем души были знакомы задолго до того, как познакомились тела. Мы с ним словно сотканы из одной материи, вышиты одной нитью… Иначе я просто не могу объяснить свою бешеную иррациональную тягу к нему. Это не просто физиология, не просто дебош взбунтовавшихся гормонов. Это магия. Квинтэссенция человеческих чувств. Их сущность и первооснова. Если честно, до встречи с демоном, я понятия не имела, что способна так ярко чувствовать: так глубоко страдать и так сильно любить. Тряхнув головой, сбрасываю навалившийся морок и возвращаюсь к аптечке. Нахожу там таблетку жаропонижающего, наполняю водой стакан и на цыпочках крадусь к Ранелю. Вопреки моим ожиданиям, он не спит. В одних боксерах лежит на спине и с отрешенным видом смотрит в потолок. Только сейчас я замечаю, что синяки у него и на теле: парочка под ребрами, один на плече. – Выпей, – протягиваю ему лекарство и воду. – Должно помочь. Демон разом осушает стакан, а я тем временем снимаю штаны и тоже забираюсь на кровать. Укрывшись одеялом, обнимаю любимого и кладу голову ему на грудь. – Тебе плохо, да? – интересуюсь сочувственно. Я прямо чувствую, как его знобит. – Сейчас уже лучше. – Лекарство действует? – Нет. Ты. Снова улыбаюсь. На душе необъяснимо спокойно. Словно дозу умиротворения по венам пустили. – Расскажи что-нибудь еще про свое детство, – неожиданно просит Ранель. – Какой ты была? Что любила? Чем увлекалась? Раньше он никогда не спрашивал меня о таком. Наверное, мы постепенно подходим к новому этапу близости. – Так… С чего бы начать, – задумываюсь я. – Я всегда была примерной девочкой. Хорошо училась, играла на пианино, любила рисовать и читать. – И какие книги ты читала? – Всякие. В основном сказки. Помнится, на восьмой день рождения родители подарили мне большую голубую книгу сказок. И там были такие занимательные истории… Ну, знаешь, не просто про Золушку или курочку Рябу, а прям оригинальные. Я их прежде никогда не слышала. – Например? – Про рыцарей и средневековье. Про ведьм и лепреконов. Даже про драконов встречались, – с улыбкой предаюсь воспоминаниям. – Я эти сказки раз десять перечитывала, а потом подругам пересказывала. Они всегда в восторге были. С открытыми ртами меня слушали. – А сейчас помнишь что-нибудь? – В смысле? Из тех историй? – я приподнимаюсь на локте и заглядываю Ранелю в лицо в поисках подвоха. До сих пор не верится, что тема моих детских увлечений могла всерьез его заинтересовать. – Ну да, – совершенно искренне отвечает он. – Если помнишь, расскажи. С каждой секундой мой шок становится все глубже и сильнее. Похоже, демон никогда не перестанет меня удивлять. – Эм… Ну хорошо, – смущенно улыбаюсь я. – Как насчет сказки про хитрого шута и жестокого короля? – Отличный выбор, Шахерезада, – Ранель прикрывает веки, демонстрируя готовность слушать. – Я весь внимание. Прокашливаюсь и, собравшись с мыслями, начинаю повествование: – Жил-был на свете один король. Он правил большим богатым государством, и о его жестокости ходили легенды. Вельможи боялись его пуще огня, а простой люд не приближался ко дворцу ближе, чем на пушечный выстрел. Но однажды при дворе появился очень хитрый и предприимчивый шут, который задумал проучить нерадивого правителя… Глава 37. Ранель Девять лет назад. – Ранель, подожди! – прилетает в спину девичий оклик. Сбрасываю скорость и оборачиваюсь. Придерживая колышущуюся на ветру юбку, ко мне семенит Кристина. Моя новая одноклассница. Она довольно симпатичная, но мы мало общаемся. Где-то на уровне «привет – пока». – Ты сейчас домой? – заметно краснея, спрашивает девчонка. – Угу, – отвечаю я, меряя ее оценивающим взглядом. – А что? – Да так, ничего, – она суетливо заправляет волосы за ухо. – Просто ты так здорово сегодня на физике задачки решал… А у меня с этим беда. Вот я и подумала… Может, ты поможешь мне с последней темой разобраться? Ну, если у тебя, конечно, есть время… Странно. Раньше Кристина, как и другие здешние девчонки, обходила меня стороной. Боялась. А сейчас вдруг берет и сама на общение напрашивается. Интересно, с чего бы? Все-таки репутация в новой московской школе у меня так себе. Хулиган. Дебошир. Драчун. Зачем хорошей девочке из приличной семьи дружить с таким, как я? Нет, на самом деле я вовсе не такой отбитый псих, каким обрисовывают меня школьные байки. Просто, когда я перевелся в новое учебное заведение и местные царьки стали давить меня своим авторитетом, передо мной встал выбор: драться до полусмерти или согласиться с позицией слабого. Я, естественно, выбрал первое. Тот случай имел для меня ряд важных последствий. Во-первых, несколько недель невеселого пребывания в больничном стационаре. Во-вторых, неожиданно свалившийся на голову авторитет среди сверстников. Поразительно, но, как выяснилось, умение эффектно навалять своим обидчикам мгновенно подбрасывает тебя на верхнюю ступень школьной пищевой цепи. Пара удачных хуков – и ты больше не стремный новенький, с которым никто не общается, а самый что ни на есть лидер. Сразу появляются друзья, приятели, и даже красивые девчонки вроде Кристины начинают проявлять интерес. – Без проблем, – пожимаю плечами. – Помогу. – Отлично! – взволнованное лицо Кристины озаряется улыбкой. – Ну что, тогда к тебе пойдем? – Нет, – веду подбородком. – Ко мне нельзя. Давай лучше к тебе. Мы с мамой снимаем комнату в коммуналке. Небольшую, недорогую, затхлую. Говоря по правде, мне пофиг, если Кристина увидит условия моей жизни. По шмоткам ведь и так понятно, что я далеко не мажор. Чего я действительно опасаюсь, так это того, что родительница окажется дома. В это время она, конечно, должна быть на работе, но лучше все же не рисковать... А то всякое бывало. – Ладно, давай, – тут же соглашается девчонка. – Я тут недалеко живу. Минут пять ходьбы. Как я и думал, физика оказывается просто предлогом. Об учебниках мы с Кристиной даже не вспоминаем. Поначалу просто болтаем и пьем чай, а потом идем в ее комнату и долго-долго целуемся. Аж до опухших губ и мозолей на языке. Затем домой возвращаются ее родители, и мы вынужденно прощаемся. Кристина смотрит на меня откровенно влюбленными глазами, а я чувствую лишь приятное моральное удовлетворение. Первый поцелуй с одной из самых классных девчонок в школе – это круто. Надеюсь, дальше – больше. Кристинкину квартиру покидаю с улыбкой. Однако, чем ближе подхожу к нашей коммуналке, тем тревожнее становится на душе. В последнее время у меня часто так бывает. Иду домой, а сам гадаю: пронесет в этот раз или не пронесет. Провернув ключ в замке, распахиваю скрипучую дверь и заглядываю внутрь. Обонятельные рецепторы тут же улавливают неприятный запах перегара, и сердце, болезненно сжавшись, наносит особенно хлесткий удар по ребрам. Сука. Не пронесло. Как и несколько раз до этого. Мать лежит на кровати. Прямо в обуви и одежде. Руки раскинуты по сторонам. Глаза закрыты. Изо рта доносится свистящий храп. Время только пятый час – а она уже в стельку. На столе стоит пустая бутылка беленькой. Неужели, она ее за день уговорила? – Мам. Мам, вставай, – приблизившись, трясу ее за плечо. – Опять на работу не ходила? – Ранель? – родительница с трудом разлепляет сонные веки и, еле ворочая языком, произносит. – Ты что, уже со школы вернулся? – Да, мам, – отзываюсь глухо. – Занятия кончились.