– То есть я тебе по-прежнему не нравлюсь? – Нет. – Тогда зачем ты здесь, Шахерезада? Он не человек, точно. Змей-искуситель. Его хриплый вкрадчивый голос проникает под кожу и меняет первоначальный состав крови. Такое чувство, что теперь по венам бегут сплошные эстрогены. Я возбуждаюсь от его вида. От звуков, которые он издает. От запаха, который он источает. Возбуждаюсь и ненавижу себя за это. – Ты же сказал, что у меня пять минут, – пытаюсь оправдаться. – Я не хотела, чтобы ты заявился ко мне домой… – Думаешь, я бы это сделал? – насмешливо. – У вас охрана вооружена до зубов. И батя твой, насколько я знаю, тип нервный. Я, может, и беспредельщик, но точно не самоубийца. С сожалением закусываю губу, признавая рациональность его доводов. Я действительно поступила опрометчиво. Никто, находясь в здравом уме, не посягнул бы на частную собственность Рустама Каримова. А я, дура доверчивая, даже не попыталась оценить ситуацию критически. – Я скажу, зачем ты здесь, – продолжает демон. – Ты пришла, потому что тебе нравится, когда я тебя трогаю, – он поддевает край моего топа и обводит большим пальцем впадинку пупка. – Нравится осознавать, что у меня на тебя стоит. Нравится быть плохой девочкой. Не так ли, Шахерезада? – Это ложь, – цежу я, хотя внутри меня все трепещет от предательского предвкушения. – Я совершенно не такая! – Такая-такая, – наклонившись, он приникает губами к моей шее и дразняще проводит языком по пульсирующей венке. – Все вокруг считают тебя ангелом, но мы оба знаем, что это ни хуя не так. Внутри тебя спит вулкан, – язык сменяется на зубы, которые вонзаются в самое чувствительное место, – и скоро я взорву твой кратер. Колени подгибаются от ватной слабости, а веки предательски тяжелеют. Мысли вязнут в топкой трясине проснувшегося влечения. Я с трудом контролирую реакции собственного тела и едва держусь на ногах. Никогда не пила алкоголь, но подозреваю, что высшая степень опьянения ощущается именно так. Демон натурально сводит меня с ума. Прогибает мою волю под свои под свои грязные замыслы. – Как тебя зовут? – шепчу я, обхватывая ладонями плечи парня. Хочу оттолкнуть, но вместо этого лишь сильнее вонзаюсь ногтями в ткань его бомбера. – Ранель. А тебя? – он по-прежнему терзает ласками мою шею. Ни за что не поверю, что он не знает ответ на этот вопрос, но все равно бормочу заплетающимся языком: – Ди-диора… – Будем знакомы, Диора, – его голос, в отличие от моего, твердый и уверенный. – А теперь снимай нахрен этот треклятый топик. – Что?! – ахаю я, в ужасе распахивая глаза. – Я просто хочу посмотреть на твои охуительные сиськи, – он стаскивает с моих плеч худи и нахально цепляет лямки топа. – Покажешь? – Ты рехнулся? – изо рта вырывается истерический смешок. – Что за дичь у тебя в голове? – Порно, – отвечает на полном серьезе. – С твоим участием. Мне хочется рассмеяться и расплакаться. Причем одновременно. Я не понимаю, как меня может заводить столь откровенный и пошлый треп, но он заводит. Заводит, черт возьми! Да так сильно, что я действительно хочу избавиться от одежды и ощутить горячие губы мерзавца не только на шее, но и ниже. Гораздо ниже… – Отпусти меня, – прошу я, цепляясь за остатки осознанности. – Пожалуйста… Однако попытка сопротивления выходит такой вялой и бесцветной, что даже я сама в нее не верю. – Расслабься, Ди, – настаивает Ранель. – Я не обижу. Не дождавшись моего разрешения, он дергает лямки вниз, и спрятанная за тканью грудь выпрыгивает наружу. – Охуенная, – выдыхает хрипло, пожирая взглядом мое тело. Через секунду его пальцы обдают пламенем нежную кожу, а затем с силой сжимают покрытые мурашками полушария. Я издаю жалобный стон и жмурюсь от запредельной остроты ощущений. Через меня будто миллионы ватт пропустили. Будто расщепили на атомы, а потом заново собрали. Но при сборке допустили какую-то существенную ошибку, потому что я – уже как бы и не я. Прежняя Диора никогда бы не позволила малознакомому нахалу распускать руки. Новая же кайфует от этих порочных, горячих, немного грубых прикосновений. – Нравится, да? – подначивает демон, перекатывая мои соски меж пальцев, как горошины. – Ну же, детка, признайся, что нравится! Мои глаза закрыты. Сбесившееся сердце стучит по ребрам, словно молот по наковальне. Низ живота потягивает от нарастающего возбуждения. Тело мне уже не подвластно, но разум все еще пытается бороться. Если не на деле, то хотя бы на словах. – Н-нет, – дрожащим голосом отзываюсь я. – Не нравится. – Лгунья, – в смехе демона слышится издевка. – А если я сделаю вот так? Неожиданно он наклоняется и, высунув язык, облизывает мой торчащий сосок. Дерзко, вызывающе, порнографично. По факту – всего лишь короткое касание, а по ощущениям – удар тока. Прямо искрами по позвоночнику, битым стеклом по нервам. – Что это? – шепчу я, с трудом переводя дыхание. – Где? – У тебя на языке. – Ах, это, – Ранель дьявольски улыбается. – Маленькая приколюшка. Он снова обнажает язык, и на этот раз мне удается рассмотреть то, что до этого я увидела лишь мельком. Металлический шарик. Совсем небольшой, но являющий собой очередную провокацию. – Зачем? – спрашиваю я, не в силах оторвать завороженный взгляд от пирсинга. – Чтобы тебе было приятнее. – Приятнее?.. – Когда я буду целовать тебя здесь, – он подступает ближе и опускает руку мне на лобок поверх штанов, – ты поймешь, что я имею в виду. Пошлый. Ранель такой одуряюще пошлый, что мне хочется закрыть руками лицо и провалиться сквозь землю. Стыд жжет раскаленным железом, но аморальное удовольствие от его близости все же сильнее. Печально признавать, но хорошее во мне стремительно проигрывает плохому. Да, я отключаю рассудок и шагаю в беспросветную бездну. Но путь от вершины до дна не всегда падение. Порой это самый настоящий полет. Демон снова припадает к моей груди, вытаскивая из нутра сдавленные стоны. Он то вбирает в рот разгоряченную плоть, то выпускает ее наружу. То кусает, то целует. То посасывает, то оттягивает зубами возбужденные соски. Его губы творят что-то неописуемое, непостижимое, не поддающееся осмыслению… Если это пытка, я расскажу ему все, что знаю. Если наказание – я буду грешить всю оставшуюся жизнь. – Блядь, я так тебя хочу! Смотри, что ты со мной делаешь, – Ранель резко дергает мою ладонь и кладет ее себе на ширинку. Под плотной тканью джинсов я ощущаю его каменный стояк, и это делает меня еще на шаг ближе к неминуемому оргазму. Порывистым движением демон обхватывает мой затылок и вгрызается в губы жестоким жадным поцелуем. Если вначале он действовал так, чтобы мне было хорошо, то теперь наконец забирает свое. Хищно, властно, абсолютно безжалостно. Язык с металлическим шариком посередине подчиняет мой рот. Между нами влажно. Много слюны и частые удары зубами. Рука Ранеля сжимает мое горло, мешая сделать глоток воздуха. Я почти задыхаюсь, но при этом не перестаю его целовать. Потому что в данную секунду потребность в кислороде не так важна, как потребность в его губах. Ранель толкается бедрами, имитируя секс, и еще сильнее вжимает меня в дерево. По телу пробегается огненная рябь, а в следующий миг тело пронзает сокрушительным, невероятно мощным импульсом. Мучительно-сладкий спазм спиралью закручивается в животе, а затем бурно взрывается и раскаленной лавой растекается по венам. Вскрикнув, откидываю голову назад и широко распахиваю глаза, устремляя безумный взгляд в бескрайнее звездное небо, виднеющееся меж ветвей. Обалдеть... Вот он какой – мой первый оргазм с мужчиной. На несколько секунд меня начисто вышибает с орбиты. Я не помню, кто я и где нахожусь. Зато прекрасно помню человека, который лавиной снес мои оборонительные преграды. Его имя застыло у меня на устах… Сначала воплем, а теперь уже тихим шепотом. – Ты красиво кончаешь, Шахерезада, – Ранель прислоняется лбом к моему влажному виску и делает глубокий вдох, словно вбирая в себя мой запах. – Я… Я не хотела… – лепечу ошарашенно. Ко мне потихоньку возвращается способность трезво мыслить. А с ней – пугающее осознание того, какую непоправимую ошибку я только что совершила. Я кончила. Кончила в объятиях парня, которого клялась к себе не подпускать. Это полный провал! – Отойди, – упираюсь демону в грудь, отодвигая его от себя. Он не сопротивляется. Молча отходит на пару шагов назад, пряча ладони в карманы джинсов. Его ширинка по-прежнему вызывающе топорщится, но на продолжении он, к счастью, не настаивает. Просто смотрит на меня, изогнув рот в триумфальной улыбке победителя. – Это больше никогда не повторится, понял? – говорю я, пытаясь хоть как-то сгладить мучительную остроту собственного поражения. Хотя в глубине души, конечно же, понимаю, насколько отчаянно и жалко звучат мои слова. – Никогда не говори никогда, сладкая, – Ранель хитро мне подмигивает. – Жизнь такая интересная штука: неизвестно, что будет дальше. Вот вроде бы еще вчера ты презирала человека, а сегодня уже стонешь его имя. Забавно, согласись? Я решаю проигнорировать камень, который, вне всяких сомнений, брошен в мой огород. Что бы я сейчас ни сказала, что бы ни сделала, ситуацию уже не исправишь. Демон сегодня на коне, ну а я сброшена на землю и повержена. Поэтому мне не остается ничего, кроме как повыше задрать подбородок и, напустив на себя тонну показного равнодушия, направиться прочь. Сначала я просто быстро иду, однако уже через несколько мгновений срываюсь на бег. Пытаюсь оторваться от ядовитых видений, которые щиплют щеки и бьют под дых, но мои усилия тщетны. Сколько бы я ни напрягала мышцы, рассекая прохладный вечерний воздух, перед глазами все равно стоит Ранель. Словно непроходящая наркотическая галлюцинация. Есть в этом парне что-то притягательное, чарующее, но при этом зловеще-фатальное. Он как приговор. Как висельная петля, накинутая на шею. Одно неверное движение – и тебя больше нет.