В этом городе я все больше как будто схожу с ума. Или дело не в городе, а в том, что скоро Новый год. Или в моем водителе. Никогда раньше не обращала внимания на обслуживающий персонал. Это привычка сформирована с детства. Как мама умерла, появились няни, одна за другой по вечному кругу. Я никого из них не помню. Да и они меня наверняка тоже. Я для них была только работой. Им было неинтересно со мной разговаривать, надо было просто наблюдать, чтобы я не ушиблась, не поранилась, а тогда я была такой хулиганкой, что это была та ещё задачка. Наверное, поэтому никто надолго не задерживался. А потом няни ушли, пришли домработницы, водители и даже телохранители. Последних особенно не люблю — сказала папе никогда больше стражу ко мне не приставлять. У меня от них вечный холод по спине. У телохранителей такой бесчувственный взгляд, что мне всегда хотелось опасаться больше их, чем окружающих. И что происходит теперь? Мне нравится проводить время с водителем! Почему-то часто начала вспоминать детство, и к Петру отношусь слишком снисходительно, много позволяю. Сегодня вообще крышу сорвало. Мы ходили в кино. А потом я пошла с ним танцевать. Я себя, конечно, успокаиваю, что это просто потому, что в этом городе мне одиноко, тут нет какого-то щита, за которым можно закрыться, чтобы никто не увидел тебя настоящую. И вот я прикрываюсь за Петром. Типа он мой друг: «смотрите все, я тут не одна вообще-то». Как-то так, саму себя жалко. В Москве я собой восхищалась, а здесь начала себя жалеть. Но танцы получились отличные, не помню, когда в последний раз так зажигала. Пётр, и правда, двигаться совсем не умеет. Весь вечер смеялась, как он смешно танцует, ну ещё, может, я коктейлей перебрала, а он не пил, сказал, что «на работе», опять разозлил меня. Потом танцевали медленный танец, руки так интеллигентно на талию положил и слишком близко ко мне не прижимался, приятно его присутствие рядом, вот даже и не скажешь, что он не какой-нибудь директор, а простой водитель, совсем не скажешь. Странно, но именно от него исходит такое непонятное ощущение силы. Во время танца я спросила: — А где ты учился? Почему работаешь водителем? — Нигде не учился, после школы сразу пошёл работать. — Почему? — Надо содержать семью. Я прямо сразу от него отстранилась, в середине танца. Пошла ещё один коктейль заказывать И что со мной творится, зачем только согласилась танцевать. В голове все мысли путаются, не помню, кто кого вообще пригласил. Как вышли из клуба, накинулась на него: — Совсем ты, Пётр веселиться не умеешь, скучный ты человек. Я почти висела у него на руках. Последний коктейль точно был лишним. Не могла сама себя заткнуть: — И что это за имя такое, как тебя вообще сокращённо называть «Петя, Петя петушок»? — в тот момент мне показалось, что я гениально пошутила, поэтому я засмеялась, а Пётр промолчал. И весь такой серьёзный, посадил меня сзади, а когда поехали, говорит: — Называйте меня как хотите, можете Петей. — Хватит уже туда-сюда, на «вы», на «ты», обращайся на ты, понял? Он кивнул, а я продолжила: — А ты меня как хочешь называть? — надо было помолчать, но так всегда: если выпью лишнее, начинаю вести себя неадекватно и говорю без умолку. — Я бы хотел называть тебя «Сонечкой», но вряд ли ты разрешишь. И улыбается, а я вскипаю: — Совсем границы переходишь, если я разрешила называть меня на ты, это не значит, что ты должен забыть, кто ты, а кто я! Никакая я тебе не Сонечка! Дальше ничего не помню. Кажется, он извинялся, а я его била по груди, когда он помогал выйти из машины. Сам виноват. Взбесил меня этой «Сонечкой». Ненавижу это имя, всех прошу меня называть только «Софи». Потому что меня так мама называла — Сонечка. А теперь ее нет, и имя это мне больше не подходит. Глава 10 Пётр Я конкретно накосячил. Очень сильно накосячил. Потащила меня танцевать, а я не смог отказать. Давно не видел у неё такого хорошего настроения. Думал — ладно, потанцую, ничего страшного. Ага, как медленная музыка началась, пригласил на танец. Теперь я точно не смогу убеждать себя дальше, что она не для меня. Мои руки обнимали ее талию, я запомнил ее сладкий запах. Запомнил и забыть теперь не смогу. И почему я решил, что она не для меня? Так я начал думать: она девушка, я мужчина. Подумаешь, что у неё богатый папа. Ради неё и я смогу стать богатым, если будет нужно. Вообще, мне кажется, ради неё я на все готов. Я уже обдумывал план действий и хотел признаться в чувствах. А потом она сказала, что я не должен забывать, кто она, а кто я, и все мои надежды рухнули. Можно было бы списать все на алкоголь, но перед этим она спросила, учился ли я в институте. И взорвалась она после того, как я сказал, что пошёл работать после школы. Я себя не стыжусь, я все делал, как надо и правильно. Отец умер, а у мамы, кроме меня, трое братьев-школьников, всех надо вырастить. Пришлось работать. И что с того? Из-за этого я ее недостоин? София Я извинилась на следующий день за своё поведение, но, кажется, он на меня обиделся. Ходит грустный и задумчивый. Мы почти не разговариваем. Я ушла в работу. Все-таки решила контролировать партнеров каждый день оставшиеся дни. И не зря. Дело начало двигаться. Оборудование новое заказали. Доставку почти наладили. Повара не уволили, но теперь пироги готовятся по рецепту. Продажи начали расти. Новый год скоро. А мне почему-то грустно. Я и не заметила, как наступил конец недели, и вот уже надо прощаться со случайным в моей жизни городом. Из отеля меня прожали, как будто я там год жила. И уборщица, и этот друг Пети, управляющий, все такие ласковые. «Спасибо, приезжайте ещё». Только он один как будто смотреть на меня не хочет. Мы заехали в офис последний раз. Я посмотрела отчеты. И вынесла своё решение: — Вы услышали мои советы, поэтому закрывать пока вас не будем, желаю вам удачи, надеюсь, после нового года дела пойдут ещё лучше. — Спасибо, Софья Андреевна, вы и представить не можете, как мы вам благодарны, — говорила та женщина, которая в первый день падала от меня в обморок. Не стала даже поправлять это ее «Софья». Когда я уже выходила из офиса, они меня остановили, вручили пакет со сладостями — «новогодний подарок». Кажется, такие выдают детям в детском саду, я вежливо поблагодарила. — Ешьте побольше сладкого, полезно для настроения, — смеялся мужчина с пузиком,— и за бизнес-идею спасибо, обязательно поставим палатку в торговом центре. — Идея не моя…Да, спасибо, до свидания. На улице шёл сильный снег. Я остановилась на ступеньках и посмотрела в небо — кажется, что ты летишь среди снежинок, и сама становишься, как снежинка. Подумала: вот сяду в машину и помирюсь с Петром, подарю ему этот подарок, отпущу его на Новый год к семье, какая бы там ни была у него семья. Но когда я села в машину и увидела его серьёзный вид, желание растаяло. Он вообще, наверное, обо мне и не думает, злится, что скоро Новый год, а нужно работать. Я вспомнила, как в детстве, когда у меня появилась первая няня, я сначала подумала, что она приходит ко мне поиграть из-за доброты, потому что папа на работе, а мама умерла. А потом услышала, как она ругается с папой из-за новогодних праздников. «Я не хочу торчать все каникулы с вашей дочкой, у меня свои дети есть». Тогда я все поняла и перестала верить, что кому-то есть до меня дело, просто так, из-за любви. Без денежного вопроса. Мне показалось, что я по-настоящему нравлюсь Пете. Просто показалось. Глава 11 Пётр Завтра Новый год. Сегодня везу ее домой, в Москву. Вернуться к своим, конечно, не успею. Но я об этом не переживаю. Хочется провести с ней как можно больше времени. Только с ней. Как она сегодня остановилась и смотрела на снег. Я ее сфотографировал на телефон из машины. Такой внезапный порыв. Хорошо, что она ничего не заметила. Начал вести себя как сталкер. Тайно фотографирую. И буду смотреть потом в одиночестве. Ужас просто. Башкой, что ли, стукнулся.