Следующим утром возвращалась моя Оля. Всего на пару деньков, потом поедет домой, побыть наконец с родителями. Я вызвалась Олю встречать. Самолет ее прибывал в аэропорт к девяти утра. Добираться до него часа два, если не будет пробок, но я вышла за три с половиной — хотела приехать пораньше, чтобы вовремя пройти все необходимые проверки… По моим далеким представлениям из детства, а летала я последний раз в одиннадцать лет, проверок в аэропорту было предостаточно. Встать мне для этого пришлось в половину пятого. Как очень часто бывает в таких ситуациях, спалось просто ужасно. Я крутилась с бока на бок и никак не могла улечься удобно. С открытым окном было холодно, а с закрытым — душно. Часа в три ночи, когда родители уже крепко-крепко спали, сбежал из дома Илья. Чаще прежнего, раз в пятнадцать, я обновляла страничку с диалогами… Ник последний раз был в сети в 2:36. Может, ему тоже не спалось. Тем не менее, это не замотивировало его ответить на мои сообщения. Впрочем, отсутствие ответа — тоже ответ. И временами он намного больше говорит, чем слова. Голова у меня гудела. Собиралась я на автомате. Когда заваривала кофе, кипятка налила до самых краев, удивительно, что не искупалась в кофе потом. Шкафы гремели, как дурные, хотя я старалась их придерживать, чтобы никого ненароком не разбудить. Выходя из квартиры, я выронила один из беспроводных наушников. Он проскакал по ступенькам целый пролет — спасибо еще, что не в проем свалился… А на середине пути к остановке я вспомнила, что забыла дома кошелек с наличкой. Пришлось возвращаться. После выяснилось, что в автобусе (я прождала его полчаса и за это время успела жутко замерзнуть, потому что оделась слишком легко для раннего утра) была возможность оплатить проезд картой. Обидно, ведь карту в этот раз я все-таки взяла с самого начала… Зато рассвет был красивенный, нежно-нежно розовый, осторожный такой… Закаты совсем другие. Им терять уже нечего. Вот они и не скупятся на то, чтобы использовать самые яркие краски. Плотное масло против рассыпчатой пастели. Рассветы хрупкие, как мгновения. И исчезают в один момент. А следы закатов еще долго украшают небо. Я его сфотографировала. Вот только отправить эту фотографию было некому. Один мой знакомый, романтичный к небу, весьма конкретно выразился в отношении сообщений, которые я ему присылаю. А у Пашки я не успела спросить, что ему нравится. Но не то чтобы он останавливался по ходу движения, чтобы посмотреть на красивый закат или прыгающую по кусту птичку. Несмотря на все заминки, я успела приехать за полтора часа до прилета самолета, как и хотела. Спасибо автобусу, который не скупился на высокие скорости. Дорога-то была практически пустая, почему бы и не ускориться… Первые солнечные лучи скользили по стеклам окон жилых дом и витрин, и мне подумалось вдруг, что я хочу об этом написать. Я запомнила этот образ. Положила в копилочку, чтобы вернуться к нему позднее. Заряд бодрости, полученный во время ожидания автобуса и активной поездки, я быстро растратила в аэропорту. Прислонилась к спинке свободной сидушки, найденной с огромным трудом — жизнь в аэропорту кипит без перерывов на выходные и сон. Хотела взять себе стаканчик кофе, но оно оказалось здесь ужасно дорогим. Так что решила обойтись без подобных роскошей. Уже спустя двадцать две минуты (зачем-то засекла и запомнила, красивое число, желтое такое…) сидеть стало невыносимо. Приходилось одновременно бороться со сном, и с неудобной спинкой, и с отсутствием движения в социальных сетях — отвлечься было абсолютно не на что. Я уже подумала — может, встать и пройтись, ну и что, если тут же потеряю место… Потом решила прикрыть глаза… Потом словила панику, — а вдруг действительно усну, и что-нибудь стащат? А потом мои душевные метания прервал звук уведомления от мобильного телефона. Неужели Оля прилетела раньше указанного времени? Настолько раньше… Она и прошлым летом летала в путешествие. И рассказывала нам как-то, что три самолета из трех, в которых ей удалось побывать, приземлялись раньше минут на десять-пятнадцать. Я еще удивилась тогда — мне почему-то казалось, что у самолетов имеется строгий, рассчитанный по секундам, график взлетов, поворотов и приземлений. В небе сложнее держать маршрут. Сложнее — а, значит, очень важно. Но нет. Это была не Оля пока что. А Ник. У которого, как вдруг выяснилось, все же существует нечто, похожее на совесть. «не заметил твои сообщения…… телефон их прочитал без моего ведома». Не заметил он, понимаете ли. Ведь диалог с новым сообщением не появляется в верхней позиции среди чатов. И время на нем не обновляется. Сколько должно быть собеседников, чтобы такого не заметить?.. Даже если учесть учебные чаты, в которых постоянно спамят. Наши журналисты — любители обсудить последние новости. А иногда на них и философская нотка нападает… Все равно ты заметишь этот обновленный чат. И все-таки… Бывает ведь всякое. Техника залагала. Или приложение. Или что-нибудь еще. В таком же духе. На лице глупой-глупой Ники мгновенно расцвела улыбка. Не заметил. Но почему-то все равно пишет мне. Это значит — он вспомнил о моей скромной персоне. И удивился — как же так, почему наша многоуважаемая Ника молчит? Решил зайти в диалог, проверить, когда я последний раз была в сети. Вдруг что-то случилось, или просто занята. Зашел — и обнаружил, что сообщения, которые он не видел, отмечены прочитанными. И даже практически извинился. Восемь утра. А Ник уже успел проснуться и даже пожаловаться на несовершенства социальных сетей. Рановато для того, кто этими социальными сетями увлекается в половину третьего ночи. Ник меж тем продолжил: «закат очень красивый, силуэты деревьев на его фоне симпатичные. жаль, сам не видел». Сообщения я прочитала мгновенно. Хотела помолчать хотя бы некоторое время. Как будто и у меня непрочитанные сообщения пометились прочитанными, и я не сразу это заметила (а ведь я бы обнаружила это почти в ту же секунду). Но терпения моего хватило лишь на две минуты. «почему не видел?». В этот раз ответ не пришлось ждать двенадцать часов. Надо же. Вот и телефон перестал своевольничать. «спал». Тогда неудивительно. Поспал, проснулся к ночи, опять ушел спать. Мой Илья любит так делать. В те дни, когда он все же находит в себе силы сходить в универ, он сразу же ложится спать, как вернется. Потом по ночам шарахается и мне мешает. Наверное, у них, всяких гениев, это всеобщая тенденция. Я ничего не ответила. Не придумала, что можно ответить. Но Ник поразил меня — вновь, второй раз за утро, пусть и такое длинное. Он заметил, что я прочитала сообщение. Развил в себе внимательность… Но решил не завершать наш диалог — так. Гордость не позволяет? Неотвеченное сообщение должно быть не за ним, а за его собеседником? Отправил следом: «чем занимаешься в такой ранний час?» «я никогда в восемь утра не сплю». Немножко похвасталась. Когда мне никуда не надо, я, в самом деле, к восьми уже просыпаюсь. Но вот когда у меня первой парой очень важная лекция… «ты молодец». Похвалил. Выпросила. «жду подругу в аэропорту». Мне стало неловко, и я все-таки вытянула из себя это признание. Вытягивалось легко. Что-то по типу такого — видишь, Ник, у меня тоже есть друзья. Но получилось скорее так — видишь, Ник, именно мне приходится всегда и всех ждать. Ника тоже потянуло на откровения. «местный аэропорт — жуткое место. будь моя воля, я бы никогда в нем не появлялся. в принципе не летал бы на самолетах». «но появляешься?» «поезда помедленнее самолетов будут….» «тогда почему ты не любишь самолеты?» Можно было бы подумать, что мне совершенно нечем заняться, вот я и пристаю к несчастному Нику. А Нику тоже заняться нечем, поэтому он мне отвечает. Но как же приятно мне с ним общаться!.. Ничего особенного. Простой диалог, где я задаю дурацкие вопросы, а Ник отвечает, про себя посмеиваясь. И все же ощущение такое, будто мы с ним знакомы лет восемьсот и всё друг о друге знаем (за вычетом того, кто и как относится к аэропортам и поездам). И за это время успели сгенерировать персональную волну, на своей собственной частоте. Когда мы понимаемы друг другом, но отрицаемы всем остальным миром. И первый фактор настолько сильный, что последний уже не имеет никакого значения. Глупости такие. Несомненно глупости. В этот раз Ник ответил не так быстро — и это подсказало, что скоро наш диалог вновь сойдет на нет. А когда возобновится? и возобновится ли? никому неизвестно. 'шпионка…… просто не люблю'. «ну, выглядит, конечно, не совсем весомым аргументом. но, в принципе, и такое бывает». Две минуты. Я их отсчитала про себя, перевернув телефон экраном вниз. И только потом позволила себе наведаться в наше с Ником общее местечко. Последнее мое сообщение было прочитано, но ответа на него не последовало. Я знала, что так будет… Но телефон все равно переворачивала с нервным трепетом. Это же надо быть такой наивной. Просидела в диалогах еще минуты три, листая их туда-сюда. Вот уж точно кому заняться нечем. А потом на периферии расслышала знакомый номер самолета… Оля моя всё-таки прилетела чуть раньше назначенного времени. Подскочив, я заозиралась по сторонам, пытаясь понять, в какую именно сторону мне нужно бежать. И поняла, что не имею об этом ни малейшего представления. Как-то мы не додумались это обсудить… Еще секунд тридцать — и Оля поняла наконец, какая я у нее косячная. Зазвонил телефон. — Слушаю… — Ника-Вероника, девочка-победа, где мне тебя искать? Вот так и получается, что встречать я приехала, а ищет почему-то Оля. — Я в зале ожидания, недалеко от входа. Который на перелеты внутри страны. Но, может, это мне тебя лучше найти? Помочь с чемоданом?