* * * 'как насчёт погулять в последний летний день? ты, наверное, видел меня с подружками возле института. так вот, та, что со светлыми волосами — это Оля. а есть еще вторая, с темными волосами, высокая (я не буду называть имя). недавно мы с ней ели пиццу и болтали обо всяком, и тут выяснилось, что ей нравится Илья. да-да, тот самый наш общий знакомый, а кому-то еще и брат она приказала мне молчать (приказываю тебе то же самое). и даже мысли не допускает о том, чтобы Илья каким-либо образом узнал о ее чувствах и мне вдруг показалось это таким несправедливым мне кажется, это великий дар — испытывать чувства. или скорее даже награда — значит, не такой уж ты плохой человек. а молчать о чувствах попросту глупо (хотя сама я не так давно думала по-другому. а потом… в общем, ты оказался прав, тот мальчик все же признался мне в любви. и я подумала — о нет, как же так, лучше бы не признавался! а сейчас думаю, что он был прав, что не стал молчать) я так корю себя за всю эту трусость. но ничего не могу с собой сделать. наверное, мне надо родиться заново, чтобы стать смелее, больше уже ничего не поможет чувства — это то, о чем нужно говорить. они, что ли, дают дополнительную ось (или как у вас это называется по-умному?). поступки, слова, чувства, и вот уже плоский мир становится объемным в общем, я все-таки скажу это. Ник, ты мне нравишься. я бы хотела написать это в стихах, самыми красивыми словами, но что-то в последнее время у меня в голове совсем нет никаких поэтических слов ты мне правда нравишься, и я бы хотела видеться с тобой почаще. обещаю не молчать, а говорить без конца, пока у тебя не отвалятся уши и не заболит голова:) шучу…… мне кажется, у наших с тобой миров есть что-то общее. отправимся покорять эти дикие места вместе? на наше общее море, ловить самую непокорную волну… но если нет, я всё пойму, прости за такое письмо длинное-предлинное, меня иногда заносит'. За окном — яркие звезды и луна красивая-красивая, как перламутровая жемчужина. Всё уже спят, даже Илья, лишь только я полуночничаю. Завершающая ночь августа — как пронзительный аккорд. Я стерла всё, кроме первой строчки. «как насчёт погулять в последний летний день?» «прости, у меня не получится». 3.8 Тридцать первое августа. Вот и закончилось лето, которое я так сильно ждала и на которое возлагала надежды. Вроде и много чего произошло за это время, а всё как будто без толку. Подруженьки вдруг возомнили, что последний августовский день — это не печальное событие, а великий праздник, и придумали собраться втроем. Завтра начнется учеба, и видеться мы будем едва ли не ежедневно, но, сказала Оля, не по собственному желанию. Так что никакие возражения не принимались. И всё-таки встретились мы именно возле института. Ну конечно, зачем усложнять себе жизнь и напрягать голову, если место встречи изменить нельзя. Часто приходилось видеть институт этим летом. Реже, чем хотелось бы, и всё равно часто. На Оле было зеленое платье, яркое, как июль. А на Полинке — черная блузка с объемными рукавами и юбка в клетку. Они чуть-чуть опоздали, потому что вновь ждали друг друга в разных местах, шли из общежития. И все-таки такие они были яркие и разноцветные, что им можно было всё простить. А я надела джинсовые шорты, в которых пробыла половину лета, и широкую серую футболку. Не очень-то мне хотелось наряжаться в этот безрадостный день. Я обнялась с девчонками, и мы решили прогуляться. Сегодня было достаточно тепло, лишь только время от времени дул прохладный ветерок. Стоит наступить дню третьему или четвертому осени, как это тепло исчезнет без следа. Удивительно, что осень каждый раз приходит так внезапно. Мне нечего было рассказывать девчонкам — всё, что хотела, я сказала Полинке два дня назад. По негласной договоренности мы решили хранить тайны друг друга даже от Оли. Оля бы посмеялась над тем, какие глупости волнуют наши души, но ничего более грубого не совершила бы. И тем не менее — не уверена, что мы без последствий переживем подобный разговор еще раз. А Оля тоже оказалась сегодня удивительно молчаливой. Так что мы просто шли по аллее — отдельные листья уже начали желтеть. И время от времени обменивались фразами, которые мало что значили. «Погода сегодня хорошая». «Да, неплохая». «В институт завтра». «Да, там уже в первый день четыре пары». А потом из-за очередного поворота появился высокий широкоплечий парень со светлыми волосами, и Оля расцвела. Он нас пока что не заметил, а, если точнее, смотрел он в противоположную сторону, явно слегка потерявшийся в пространстве. — Видите, вот там? — Оля махнула рукой в его сторону и слегка замедлила шаг. — Видим, — сказала Полинка. — И кто это? — Костя… — Тот самый Костя? — спросила я. — Тот самый. — И что он здесь делает? — пришел Полинкин черёд говорить. — Думаю, ждет меня, — и улыбка такая радостная, будто Оля только что экстерном получила диплом о высшем образовании. — Выследил? — ужаснулась я. — Маньяк. Оля посмотрела на меня так, будто я только что сморозила несусветную глупость. И пояснила: — Нет, это я пригласила. Подумала, что вы окажетесь чуточку дружелюбнее и захотите познакомиться. Она выпрямила свою и без того прямую спину, заправила за ухо прядь волос, что выбилась из высокого хвоста. И поспешила навстречу возлюбленному. Не то чтобы мне стало обидно за Илью — все-таки, у меня все еще остается подруга, которой он нравится. И тем не менее, если Оля так быстро смогла переключиться на кого-то другого, причем со всей искренностью… Думаю, это попросту значит, что мне нужно за нее порадоваться. — Костя! Он обернулся, а на лице улыбка того же уровня интеллектуального развития, что и у Оли. В общем-то, наша компания тут же оживилась. Оля с Костей болтали между собой, изредка задавая нам с Полинкой уточняющие вопросы. Мы чаще всего угукали или отвечали невпопад. И еще думали, действительно ли мы так здесь нужны… по крайней мере, я-то уж точно задавалась об этом беспокоилась. А потом я разглядела знакомый силуэт вдалеке. Точнее, два знакомых силуэта, и двигались они нам навстречу. Это был Ник — в той самой футболке с розами, которую я когда-то видела; волосы у него на голове были собраны. А слева от него шла девушка на голову ниже ростом. Я вдруг ее вспомнила — темно-русые корни волос, зеленые концы, я ведь уже видела ее давным-давно, в июле, когда мы гуляли в парке всей семьёй. А вдруг это та самая девушка, которая подарила ему кулон с волком? Или другая? Илья говорил, Ник пользуется у женского пола неплохим спросом. — Там мой знакомый идет, — сказала я тихо. — Наверное, надо будет поздороваться. Она красивая. Голубые глаза подчеркнуты длинными стрелками, большие губы — розовой помадой. И взгляд хитрый и чуть-чуть нахальный, а не грозный, как у меня. Обтягивающее черное платье выгодно подчеркивает фигуру. На месте Ника я бы тоже гуляла с ней, а не с собой. И еще — ее ладонь с длинными темными коготками крепко держит его ладонь. Мы остановились друг напротив друга, стенка на стенку. Нас больше — четверо. Но они сильнее — влияют на меня, как цветки, которые испускают яд, чтобы угнетать своих соседей. Лучше бы мы пошли по другой тропе парка или вовсе по другим местам. Чтобы я не видела его с ней. Лучше не знать, чем знать, вот и ответ, только он мне уже не нужен. Оказалось, волосы у Ника не собраны, а подстрижены. От длины осталось сантиметров пять, и та зачесана назад. — Привет, — произнес Ник. — Привет, — ответила я. — Сменил имидж? Так захотелось коснуться его волос, проверить, какие они сейчас на ощупь. Но я не рискнула. Смотрела Нику в глаза, гордо задрав голову. Июльская зелень. Вот какого они цвета, Пашка. Лучше бы я никогда этого не знала, и тем не менее, судьба сложилась так, что мне суждено было посмотреть в них однажды. А вот касаний его губ мне узнать уже никогда не удастся — я поняла это четко и ясно, в одно мгновение. — Есть такое, — ответил Ник. — Это мои подруги, — сказала я. — Полина и Оля. А это Костя. Его спутница представилась самостоятельно. Протянула мне руку, свободную от ладони Ника: — Лера. Я приняла рукопожатие — пальцы у неё оказались тоненькие.