— Бог ее знает, может, через парковку, может, через погрузку. Как и планировали, не трогаем, пусть уходит пока, она должна вернуться. Тем временем девушка, ловко изображавшая подростка, пробежала до служебной лестницы, на мгновение остановилась, оглянулась, оценивая масштаб устроенной ею сутолоки, и исчезла за дверью. Гуров автоматически отметил это, следя за Ольгой краем глаза. Сейчас его больше интересовало, кто же подойдет к ячейке с деньгами. В том, что девушка устроила это представление не случайно, он не сомневался ни на секунду. Злоумышленники виртуозно отвлекли внимание даже тех, кто был предупрежден и не должен был отрывать взгляда от камер хранения. Оперативника, переодетого охранником, тянула за локоть подбежавшая к нему продавщица киоска. Женщина настойчиво предлагала ему принять участие в конфликте и призвать к ответу толстушку, владелицу тележки. Толстушка кричала, что сама пострадала, так как ее грубо толкнули на пол, значит, управлять тележкой она не могла и ни за что не может нести ответственности. Что сейчас делает оперативница, изображавшая стажера-кассира, Гуров не видел: вокруг девушки столпились недовольные или любопытные покупатели. Да и все основное внимание полковника было сосредоточено на ячейке. Внезапно из глубины торгового зала вынырнул молодой человек в спортивном костюме и кепке, надвинутой на глаза. Он ловко обошел всех участников свалки, не теряя ни секунды, достал сумки с деньгами и уверенным шагом делового человека двинулся к дальнему лифту. Несмотря на маскировку, Гуров сразу узнал молодого человека. К его удивлению, сообщником Ольги оказался один из охранников бизнесмена Копылова, некто Игорь Расин. Хотя чему тут уже можно было удивляться! Лев уже давно подозревал, что сообщник Ольги вхож в дом и офис бизнесмена. — Стас, внимание! — сказал он в трубку. — Молодой человек в кепке стоит у лифта, в руках у него сумки с деньгами. — Слушай, а девица ловка! — почти восторженно прокомментировал напарник. — Там толпа собралась, и такая суета происходит, что я его чуть не упустил. Вижу кепку, ветровку, сумки. На лифте он может подняться на любой из верхних этажей или на парковку. Сейчас предупрежу своих ребят. — Это Игорь Расин, сотрудник службы безопасности Копылова. Все это время, вероятно, он был сообщником Ольги. — И является тем недостающим штрихом, что идеально дополняет сложенную нами картину. — Видимо, да. Давайте за ним! Помни, уйдет парень из комплекса или уедет, сейчас не важно. Ведите его до самого дома и только там задерживайте. — А потом личный досмотр, обыск сумок и самого помещения, — произнося последнюю фразу, Крячко двинулся к выходу. Гуров не видел его лица, но безошибочно определил по голосу, что приятель улыбается. Теперь, когда первая половина операции удалась и преступники благополучно попались в расставленную ловушку, можно было приступать ко второй ее части, то есть терпеливо ждать появления Ольги. Крячко уже успел сообщить, что Расин загрузился в потрепанную зеленого цвета «Тойоту Камри», и две группы оперативников плотно устроились у него «на хвосте». Задержание охранника с деньгами бизнесмена Копылова было всего лишь делом времени. В свою очередь, Гуров предположил, что Ольге нет необходимости покидать здание. Нужно лишь заскочить в туалет или в заранее выбранную для этой цели комнатку, переодеться, снять парик с короткими волосами, придать своей внешности обычный, разве что немного изможденный вид и выйти из торгового центра через какую-то неприметную, возможно, служебную дверь. А потом появиться у любого центрального входа. Учитывая, что в письме преступники обещали вернуть Ольгу в течение часа после передачи денег, можно было полагать, что раньше девушка и не появится. Но Лев, примерно подсчитав, решил, что она должна вернуться не позже чем минут через двадцать-тридцать после того, как Расин увез деньги. Он вышел из укрытия и дал команду подчиненным устроить небольшую суету поблизости от камер хранения. Теперь пришла очередь оперативников разыгрывать спектакль под названием: «Ой, мы упустили похитителя с деньгами. И теперь лихорадочно пытаемся напасть на след». К главному входу подъехали две машины патрульных, полицейские в форме рассыпались по зданию. Возле камер хранения сновали кинологи с собаками. Один из оперативников обсыпал шкафчик белой пудрой, он махал кисточкой и старательно делал вид, будто ищет отпечатки пальцев. Капитан Рязанцев в полицейской форме бурно жестикулировал, орал на подчиненных, изображая разгневанного начальника. Гуров, нацепив на лицо маску удрученного, но покорного судьбе человека, отрешенно наблюдал это представление со стороны. И терпеливо ждал. Ольга не торопилась появиться. Время шло, и Лев уже начал нервничать, полагая, что где-то просчитался или не до конца понял планы преступников, как увидел Ольгу Копылову. Девушка полностью преобразилась. Черные брюки были заправлены в высокие ботинки, которые выглядели на пару размеров больше, чем следовало. Серый свитер крупной вязки сидел на ней неловко и был не только велик, а имел сильно потрепанный вид. Волосы потускнели, были причесаны кое-как и собраны в хвостик, лицо выглядело бледным и осунувшимся. На щеке и шее угадывались очертания недавно сошедшего кровоподтека. Ольга пришла не одна. Ее сопровождал сержант из патрульной службы. Парень притормозил, поискал глазами начальника. Разумеется, первым заметил громогласного Рязанцева. — Товарищ капитан, — обратился к нему сержант, — тут девушка спрашивает начальство. Говорит, что она — Ольга Копылова. — Честно говоря, — капризно дернула девушка плечом, — я думала, моим похищением будет заниматься кто-нибудь хотя бы в чине майора. А мои родители? Они здесь?! — Позвольте представиться, меня зовут Гуров Лев Иванович, — приблизился к Ольге полковник. — Спасибо, сержант, вы можете возвращаться на пост. — Так снимают уже посты, только что объявили по рации. — Тогда в распоряжение непосредственного начальника, — кивнул Гуров и добавил, уже обращаясь к Ольге: — Я полковник полиции, и это я занимался расследованием вашего похищения. — И как?! — снова вырвалось у Ольги, но она тут же поправилась: — Простите, это, видимо, от нервов. — Да, — с готовностью кивнул Гуров, — нервы у всех напряжены. Тем более что похитителей с деньгами мы упустили. И теперь мне предстоят объяснения и с начальником, и с вашим батюшкой. Они, кстати, вместе ожидают окончания операции в Главном управлении, в кабинете генерала Орлова. А Елену Петровну отвезли домой. Последние дни ваша матушка, к сожалению, не совсем хорошо себя чувствует. — Лев Иванович, мне бы тоже поехать домой. — К сожалению, с этим придется повременить. Я понимаю, вы истощены, измучены и натерпелись страха и унижений. Но боюсь, что это необходимо. Мы должны снять с вас показания, расспросить о том, как выглядели похитители и где вас держали, составить протокол. Понимаете, все эти подробности очень важны и необходимы, чтобы немедленно начать поиски преступников, дать ориентировки. Если у вас есть пожелания, мы все учтем. Кофе, сок, вода, может, что-нибудь из еды? Все это доставят в мой кабинет, стоит только сказать. — Нет, это не к спеху, — потупив взгляд, сказала Ольга, — меня не ограничивали в питье и еде. Все топорно приготовлено, конечно, но сносно. А вот помыться и сбросить эти грязные лохмотья я просто мечтаю. Похитили меня прямо из постели, знаете ли, так что вещи все эти не мои. Но пришлось брать что дают и постараться не обращать внимания на внешний вид и гадкий запах чужого пота. Сопровождая Ольгу к своей служебной машине, Гуров шел достаточно близко к ней и, потянув после ее слов носом воздух, не ощутил никаких неприятных запахов. Ему даже показалось, что он уловил аромат довольно дорогих французских духов, похожих на те, которыми пользуется его жена. — Боюсь, что с душем придется немного подождать, — улыбнулся он, — и потом, все не так плохо, я улавливаю очень приятный запах. Что это, «Шанель Мадемуазель», кажется? — Нет, «Диор Черри». Наверное, от волос еще пахнет, аромат стойкий, — пробормотала Ольга, проведя рукой по волосам. Расспрашивать девушку Гуров начал еще по дороге в Управление. — Скажите, как вы оказались у здания торгового центра «Энигма»? — Меня привезли на машине, — с готовностью кивнула Ольга, — высадили в каком-то переулке и велели идти вперед. Поскольку глаза мне завязали еще в подвале, я не могу сказать, откуда приехала. Я даже в переулке, когда меня высадили, не сориентировалась, не сразу поняла, где нахожусь. Просто шла вперед, как было велено, и, честно говоря, пребывала в каком-то странном состоянии. Отупения или легкой заторможенности. Я просто шла, а когда показалось здание, приблизилась и не знала, что делать дальше. А заметив полицейского в форме, догадалась обратиться к нему. — Это понятно. Такая реакция нормальна, просто шок. Подобным образом ваша нервная система пытается оградить организм от еще большего стресса, — с сочувствием покивал головой Лев. И подумал, что девушка подготовилась еще более тщательно, чем он полагал ранее. А потом более деловым тоном добавил: — Значит, вы не видели, откуда приехала машина? А сколько времени находились в пути, запомнили? — Ехали мы довольно долго, сначала вроде бы по трассе, а потом по городу, а вот сколько по времени и с какой стороны, не скажу. И расстояние мне оценить трудно, простите. Ведь по городу они могли поездить кругами для конспирации. Да и по трассе круг намотать лишний не так уж и сложно при желании. — Хорошо, — разочарованно протянул Лев. — Вы можете описать помещение, где вас держали? — Это был подвал. Не сырой, но довольно холодный и темный. Меня вообще все время держали в темноте. В первое время даже связывали руки, а потом перестали. Тягаться с мужиками силой мне было бы сложно, а бежать я не пыталась, следили за мной постоянно. — С чего вы так решили? — Не помню, на какой это было день, но не сразу точно. Я немного осмелела и решила обследовать свое жилище. Бетонные стены, окна отсутствовали, дверь металлическая, хорошо укрепленная. Это все, что мне удалось понять. В подвале, кроме моего матраса, стоял стеллаж у стены, пустой шкаф, какие-то коробки и тюки валялись. В темноте я на что-то наткнулась и упала. На шум сразу же среагировали. Дверь открылась, на пороге появился мужчина и велел мне сидеть на матрасе. Сказал, если ослушаюсь, прикует к стене цепью. С тех пор я опасалась лишний раз сдвинуться с места. — Как они к вам относились? Били, угрожали? — Не особо, — покачала головой Ольга. — То есть угрожали, конечно! Постоянно запугивали, чтобы бежать не смела. Были довольно-таки грубы. Но ударили лишь раз, во время похищения, да так, что я сознание потеряла. А в общем, кормили почти регулярно. И обещали, что отпустят, когда мой отец заплатит выкуп. — Кто с вами общался, запомнили? Может, вы готовы сообщить какие-либо приметы? — Нет, пожалуй, — передернула плечами девушка, — говорили со мной мало. Мужчина всегда был в маске, довольно высокого роста. Хотя, может, мне так казалось от страха и от того, что я почти на уровне пола сидела. — А голос? — Голос как голос, обычный мужской. Акцента или дефектов речи не заметила. Я даже не могу точно сказать, один человек со мной говорил или разные. Одеты они были однотипно: в пятнистые брюки и кители. Фигуры тоже довольно похожи. — А лица видели? Можете хоть кого-то описать? — Нет, ни разу не видела. Они всегда были в черных масках, таких, похожих на вязаные лыжные шапочки. И мне глаза завязывали, как правило. — Сколько было похитителей? — Точно не скажу, человека три, может быть, четыре. — Вас несколько раз снимали на видео, чтобы показать родителям, где это происходило? — Мне сначала завязывали глаза, потом грубо волокли куда-то. Очень быстро, я еле затекшие ноги успевала передвигать. Рискну предположить, что расстояние было небольшое. Но в этом же здании или в соседнем, например, не скажу, не знаю. — А момент похищения вы помните? — Полагаете, подобное можно забыть? — хмыкнула Ольга. — Простите, понимаю, эти вопросы могут быть вам очень неприятны. Но я задаю их не из праздного любопытства. Мне необходимо составить полную картину. К тому же есть вероятность, что вам удалось запомнить нечто важное. Порой люди даже сами не осознают этого, пока не начнут рассказывать кому-то. Я полицейский с большим стажем работы, привык выслушивать откровения. И поверьте, ничего лишнего в протокол не попадет. Так что можете смело считать меня психологом или духовником. Произнося это, Лев поймал себя на мысли, что в последнее время у него вошло в привычку представляться психологом. Но важным было другое обстоятельство. Когда он говорил, то внимательно вглядывался в лицо собеседницы. Ольга очень хорошо владела собой, контролировала мимику и интонации. Но сейчас по ее лицу пробежала легкая тень, эдакая смесь презрения и насмешки. Она была мимолетной и практически неуловимой, но ему и этого было достаточно. Девушка знала, какую «легенду» придумали Гуров с бизнесменом Копыловым, чтобы, расспрашивая знакомых, держать ее «похищение» в секрете. А знать это она могла лишь в одном случае: вероятно, ее сообщник Расин рассказал. Правда, для следствия догадка Гурова была практически бесполезной, так как доказать ее сложно. Но Лев не терял надежды и настойчиво продолжал расспросы сначала по дороге в Управление, а потом уже и в своем кабинете. — Оля, попытайтесь восстановить момент похищения. Понимаю, вспоминать об этом неприятно, но для нас многое осталось неясным. — Как бандиты это провернули? — прищурилась девушка. — Именно. Слишком много вопросов осталось без ответа. — Честно говоря, понятия не имею, — пожала она плечами. — Я лежала в кровати, но еще не спала. Читала допоздна, а как только потушила лампу и прикрыла глаза, тут они и появились. Зашли со стороны балкона, он у меня открыт был. А как в квартиру проникли, не знаю. Я подскочила и собралась закричать, но, кажется, не успела ни сказать ничего, ни сделать. Да и какое сопротивление может оказать хрупкая девушка здоровым мужикам? — Что там произошло? — Меня ударили, может, я от боли потеряла сознание, может, мне ввели какой-то препарат, что вероятнее. Но я отчетливо помню только боль и страх, а очнулась уже в подвале на матрасе. — Можете описать свои ощущения? — Болела голова, ныли мышцы во всем теле, особенно в шейных позвонках. Связанные руки затекли, противно саднили там, где веревки были, и покалывали кончики пальцев. — Сухость во рту? — подсказал Гуров. — Да! — с готовностью подхватила девушка. — Очень сильная сухость, язык прямо к небу присох. Возможно, это не от действия какой-то дряни, но пить хотелось жутко, и мне постоянно давали немного воды. А ощущения всех тех долгих дней просто слились в одно. Но в первые сутки после похищения мне было страшнее всего. И чувствовала я себя очень плохо. — И о чем я только думаю! — вскочил из-за стола Лев. — Сейчас распоряжусь, чтобы принесли минералки и что-нибудь из еды. — Спасибо, я не голодна, но воды выпью, — кивнула Ольга. Пока полковник отдавал распоряжения, сержанты сновали туда-сюда, выполняя его поручение, она сидела на стуле с таким видом, будто окружающие не представляли для нее ни малейшего интереса. И не проявляла ни тени страха или беспокойства. От доставленных в срочном порядке конфет, печений, пряников отказалась, но воды выпила с видимым удовольствием. Гуров был вынужден констатировать, что Ольга в разговоре с ним не допустила существенных промахов. То есть к допросу подготовилась тщательно, все продумала. Да и нервы имела железные. Он прикидывал, сколько ему нужно еще потянуть времени. Пора ли раскрывать карты или подождать существенных фактов, чтобы привести неоспоримые аргументы.