В этот момент зазвонил его сотовый телефон. На связи был Крячко. Лев отошел в дальний угол кабинета так, чтобы не терять подозреваемую из виду. И чтобы ей не было слышно реплик Стаса. — Ну что, друг любезный Лева, — радостно прокричал в трубку Станислав, — как дела? — Преступники отпустили Ольгу Владимировну. Да, провожу опрос, у нас в Главке. — Мы задержали Игоря Расина! — отрапортовал Крячко. — Представляешь, он спокойно приехал к себе на квартиру. При нем обнаружены сумки с деньгами Копылова. А поскольку номера купюр перед передачей были переписаны, доказательства в вымогательстве у нас уже имеются. — А что настроение такое приподнятое? — осторожно поинтересовался Гуров, не сводя глаз с Ольги. — Так тут в квартире просто залежи денежных знаков в иностранной валюте! Обыск еще идет, не знаю, может, нашли не все. Но похоже, что они держали наличность со всех ограблений прямо здесь. — Это действительно хорошая новость. Это уже существенные доказательства других эпизодов! — Ну не молодцы ли мы?! — резвился Стас. — Молодцы, конечно! Ладно, заканчивайте там и давайте этого субчика в Главк на допрос. Еще до того, как Крячко отключился, Гуров заметил в девушке некоторые перемены. Ольга встревожилась! Она сохраняла непроницаемое выражение лица, но часто задышала и напряглась всем телом. Видимо, некоторые слова все же долетели до ушей девушки. Например, она могла достаточно четко расслышать фамилию Расин. И сейчас прикидывала, что произошло и что ей следует предпринять. Лев не стал ждать развития событий, а сделал знак присутствующим в кабинете сержантам. Парни действовали быстро и слаженно. Один приблизился сзади, зафиксировал руки подозреваемой, а другой быстрым движением защелкнул наручники. — Что это?!! — закричала Ольга. — Полковник, объясните, что происходит?!! Что себе позволяют ваши люди?!! — Обыскать! — вместо ответа коротко распорядился Гуров. — Это произвол! Я буду жаловаться! Где мой отец?! Да что вы себе позволяете, черт подери!! — Сейчас я вам все поясню, — терпеливо произнес Лев. И добавил, уже обращаясь к подчиненным: — Осторожнее с отпечатками! Потому что в этот миг из правого ботинка Копыловой сержант извлек кинжал с довольно длинным, обоюдоострым лезвием. Он положил клинок на дальний стол, продолжил обыск и через какое-то время доложил: — Больше ничего. — В пакет немедленно и на экспертизу. И скажите, что это срочно. Мне нужен анализ отпечатков, остатков крови. И сравнительный анализ формы лезвия. Сержант, не говоря ни слова, вышел из кабинета. А Гуров продолжил, уже обращаясь к подозреваемой: — Значит, похитители удерживали вас в подвале, били и грубо обращались? И тем не менее дали возможность пользоваться любимыми духами. И снабдили холодным оружием. Как же так, Ольга Владимировна?! — Ваши действия неправомочны, — сквозь зубы процедила она. — Что вы тут вообще творите?! — Вынужден сообщить, что вы арестованы, Ольга Владимировна. — Вот это новость! По какому же это обвинению, позвольте узнать?! — Сразу по нескольким. Одно из них: инсценировка похищения и организация вымогательства. — Это бред! Где вы слышали о подобном?! Да я сама пострадала! Вот! — Ольга дернула ворот свитера. — Еще синяки не полностью сошли. — Что ж, вам плюс за достоверность и внимание к деталям, — хмыкнул Гуров. — Если, конечно, эти синяки не появились из-за других обстоятельств. Но об этом немного позже. Должен заметить, вы были далеко не столь оригинальны, как полагаете. Не вы первая придумали потрясти богатых родителей, чтобы потом жить в свое удовольствие где-то далеко от них. Правда, способ избрали довольно жестокий, что и говорить. — Много вы понимаете! — сердито бросила девушка. — Действительно, — снова хмыкнул Гуров, — любовь, забота, устроенный быт. Драгоценности, дизайнерская одежда, учеба в престижном заведении, различные развивающие хобби. Машина с водителем! О да, это так раздражает! — Они хотели идеальную дочь! Талантливую, всесторонне развитую леди. Успешную и покорную одновременно! А так не бывает! Я пыталась это объяснить, а потом решила, что лучше всего дойдет на конкретном примере. — Жестоко, — повторил Лев. — Ваша матушка слегла от горя и постоянного страха за любимую дочь. А отец? Бизнесмены, конечно, умеют скрывать свои эмоции, но было видно, что он переживает не меньше. Впрочем, я полицейский, мое дело блюсти закон. А ваши с родителями отношения — ваше личное дело. — Конечно, а как же иначе? — Да, кстати, должен сообщить, что Игорь Расин, ваш сообщник, нами задержан. При обыске у него обнаружили деньги, которые он забрал из камеры хранения торгового центра. Перед передачей мы переписали номера купюр, так что доказательства у полиции железобетонные. И сам факт изъятия денег снят нами на скрытую видеокамеру. Как, впрочем, и ваше сольное выступление в торговом центре. Талантливо, неожиданно, изобретательно, что и говорить. Вам нужно было идти в артистки, а лучше сразу в каскадеры. Или криминальная карьера заманчивее? Ольга немного помолчала. Теперь, когда первый шок прошел, она полностью взяла себя в руки и, похоже, хладнокровно обдумывала свои шансы и прикидывала вероятности. — Допустим, — наконец спокойно заговорила она, — вы докажете, что не было никаких похитителей. И что я сама все придумала и провернула. Подговорила Игоря мне помочь, ведь забрать деньги самой было бы проблематично. Можно, конечно, но слишком сложные схемы, как правило, обречены на провал. — Да, обычно все гениальное — просто, — согласился Лев. — Так что вы там собираетесь мне предъявить? Вымогательство? Мошенничество? Какие доказательства ищете? Зачем они нужны вообще? Все это тянет максимум на шутку дурного тона. Родители, конечно, будут в ярости, но потом простят. И уж точно не станут писать заявлений. Так что не будет никакого суда. И вообще ничего не будет! Даже Игорю ничего особого не грозит. Он подчиненный отца, был под моим влиянием. Да и в затее моей идиотской ничего плохого не видел. Никто же не пострадал. Ну, разозлится отец на него! Максимум, что может сделать, это с работы уволит. Так что грош цена вашим доказательствам. Их просто применить негде! — Значит, вы считаете, что все это небольшое приключение сойдет вам с рук? — деловито уточнил Гуров. — Конечно, — кивнула Ольга с улыбкой превосходства, — так что вы погорячились с арестом. И можете смело снять с меня наручники. — Пожалуй, повременю пока. — Тем лучше, — самодовольно усмехнулась она, — когда отец ворвется в ваш кабинет и увидит на моих руках «браслеты», он будет в ярости. А чем больше он будет злиться на вас, тем быстрее простит меня. Уж я-то знаю. Так что, пожалуй, торопиться не стоит. — Хорошо, если вы полагаете, что вам ничего не грозит, извольте удовлетворить любопытство старого полицейского. — Конечно, если смогу, — повела плечом Ольга. — Зачем вы все это затеяли? Я не только про деньги и побег из дому — хотя мне все же интересно, как вы это проделали, — но и про все остальное. Зачем было лгать, что посещаете студию живописи, занимаетесь английским и музыкой? И как вы, кстати, использовали освободившееся время, если не секрет? — Так вы и это раскопать умудрились? Что ж, масштабную работу успели проделать. — Так что же, расскажете? — А почему бы и нет. Слушайте, если так интересно. Только не будет в моем рассказе душераздирающих страстей или невероятных подробностей. Все достаточно тривиально. Жила себе девочка в обычной, состоятельной правда, но в остальном обычной семье. Родители по-своему любили ее и никогда не обижали. — А что значит «по-своему»? — Даже не знаю. Наверное, не так, как хотелось девочке. Ведь папа с мамой желали сделать из нее свою копию, разве что улучшенную, а девочка была совсем другая. И в один прекрасный момент она это поняла. И взглянула на свою семью совсем по-другому. А вместе с тем и на свою жизнь. — Вероятно, девочка была уже совсем взрослая, — решил поддержать Гуров тон, взятый Ольгой. — Она могла закончить учебу и повернуть свою жизнь так, как считала нужным. Разве нет? — Родители этого никогда бы не допустили! — неожиданно зло отреагировала Ольга. — Милые родственнички! Самовлюбленные снобы! Все, и мать, и отец, и брат! В конечном итоге каждый из них зациклен только на себе! Ненавижу! А я хотела жить как хочу и делать что хочу! И деньги для этого были необходимы. Нищенствовать или жить от зарплаты до зарплаты — это не мое. В общем, идея немного потрясти предков мне давно пришла в голову. Правда, сформировалась не сразу. Да и для воплощения в жизнь задуманного нужно было сначала самой измениться. Перестать быть тепличным цветком. А как это сделать, когда ты находишься практически под круглосуточным контролем? Днем — водитель, он же охранник, он же надсмотрщик. Вечером — домашняя прислуга и маман. А потом я поняла, что обманывать их всех довольно просто. Персонал, например, тот же охранник, подвоха не ждал. Родственники, в силу сосредоточенности на себе, тоже мало на что обращали внимание. Выслушивали мой ежедневный рапорт об успехах или видели очередную картину, намалеванную впопыхах, и успокаивались до следующего отчета. — И чем вы занимались? — Да чем хотела. Сначала увлеклась паркуром, потом рукопашным боем. Боевое самбо, азы панкратиона. Научилась метко стрелять и метать ножи. — А это для чего? — Просто мне нравится владеть своим телом, ощущать силу и никого не бояться. Потом мы сдружились с Игорем. Раньше я на него как-то внимания не обращала. А один раз он заметил, что у меня костяшки сбиты после тренировки, и все понял. Но отцу сдавать не стал, наоборот, помог дельным советом. Потом Игорь стал учить меня приемам, помогать с тренировками. Мы сдружились, а позже полюбили друг друга и решили уехать отсюда подальше. Мой отец никогда добровольно не одобрил бы подобный союз. Так что, по сути, у нас не было другого выхода. Вот я и спланировала «похищение». Подготовила почву, ночью спустилась вниз по балконам. Игорь подобрал меня внизу и отвез на своей машине к себе домой. Ушла я в неглиже, босиком, вещей брать не стала, чтобы было больше похоже на похищение. У Игоря дома меня уже ждал разнообразный гардероб. Я об этом заранее позаботилась. В повседневных тратах у меня отчета не требовали, вот никто ничего и не заметил. Ручаюсь, даже мое исчезновение заметили далеко не сразу. В квартире у Игоря я и провела все это время. Вышла только пару раз, когда письма отцу отправляла. И для съемок в заброшенном подвале, все ведь должно было выглядеть достоверно. — То есть вы планировали вовсе не возвращаться? Забрать деньги и исчезнуть навсегда? — Нет, зачем же. Я же не зверь какой. Родители должны были успокоиться, отойти от шока, привыкнуть к мысли, что со мной все в порядке. А потом отпустить меня в заграничный тур, например, чтобы нервы подлечить. — А для охраны отправить сотрудника службы безопасности Игоря Расина? — Возможно. — И, разумеется, ваш батюшка должен был все расходы оплатить? — Именно! — А выкуп тогда зачем? — Ну как это?! — искренне удивилась Ольга. — Он должен был стать плацдармом для постройки нашего будущего. — Понятно, — мрачно кивнул Гуров, — но должен вас разочаровать, Ольга Владимировна, ближайшие годы вы проведете совсем в другом месте. — На тюрьму намекаете? — рассмеялась она. — Полковник, я полагала, что вы все уяснили. Отец не допустит, чтобы я попала под суд. Ведь это так имиджу навредит, да и вообще. Единственная дочь и все такое. — Боюсь, решать этот вопрос вовсе не ему. — Что вы имеете в виду, Лев Иванович? — Я сейчас намекаю на улику, которую наши сотрудники недавно изъяли у вас при обыске. Как неосторожно, Ольга Владимировна, такой приметный ножичек! Вернее, кинжал, смертоносное холодное оружие. Но ваше поведение вполне понятно. Изображая жертву похищения, вы вошли в роль, слегка увлеклись и чувствовали себя в полной безопасности, вот и не избавились от кинжала. — Каюсь, — потупив взор, произнесла девушка через некоторое время, — таскала я с собой нож. Тренировалась от скуки, баловалась метанием. Да и так спокойнее, я же по подвалам заброшенным лазила, мало ли что. Но настолько привыкла, что забыла выбросить или на квартире Игоря оставить. Глупо, понимаю. Но объяснение здесь простое. Думаю, что юристы моего отца легко уладят это недоразумение. — Полагаю, да, — с готовностью покивал Гуров, — они могли бы уладить. Стресс, нервы, двойственное поведение. Вы ведь выступали и в роли жертвы, и одновременно в роли разработчика и идейного вдохновителя операции. А это сложно. Так что все могло бы пройти хорошо. Если бы не одна маленькая поправка.