— Сойдет, — бросил Стас, скрываясь в ванной. Когда он вышел, Натальи в палате уже не было. Он быстро оделся и направился в столовую. Вчерашние знакомцы сидели за тем же столом. Крячко выстоял очередь, выбрав для завтрака вареное яйцо, свежие фрукты и, как и говорил Наталье, малиновый джем в аккуратных порционных розетках. Добавив к содержимому подноса блюдо с пышными булками и стакан чая, он прошествовал к столу, где его уже ждали. — Доброе утро, Станислав, — поздоровался один из парней. — И тебе не хворать, Санечка. Какие планы на день? — ставя поднос на стол, поддержал беседу Крячко. — Смотря у кого. У Анатолия сегодня свободный день. Это значит, что никаких назначений на сутки. Тут такое практикуется. Особенно если лечение длительное. Чтобы не утомлять нас, — объяснил Санечка. — А у меня процедурный день. — Занят по уши? Значит, тебе не повезло, — усмехнулся Стас и подмигнул Анатолию: — Вот мы с Толиком повеселимся на славу. Не переживай, мы и за тебя оторвемся. — Ох, а я бы не был так уверен, — хмыкнул Санечка. — Вас ведь только вчера положили? Я к обеду освобожусь, и мы с Анатолием все успеем: и телик посмотреть, и в шахматы поиграть, и в парк погулять сходить. Дважды! А вот вам не позавидуешь. — Да брось, неужели меня будут долго по кабинетам таскать? Кому я нужен? — не поверил Крячко. — Два часа, и я свободен. — Я бы не стал на это надеяться, — выдал Анатолий. — Когда меня привезли в Центр, с девяти утра и до восьми вечера я был занят только тем, что сдавал анализы, проходил всевозможные аппаратные обследования и беседовал с врачами узкого профиля. Сколько же их было! К концу первой недели я ненавидел врачей. И только потом понял, что если бы не их упорство, я бы так и не избавился от болезни, терроризирующей меня на протяжении нескольких лет. Крячко не ответил. Он рассеянно крутил в руках яйцо. Скорлупа едва заметно потрескалась, джем немного растекся, но он этого не замечал. Мысли его были заняты тем, как половчее направить разговор в нужное русло. Пока он размышлял, к столу подошел санитар. Тот самый Славик, что рассуждал вчерашней ночью о назначении блока «С», выдавая одну идею бредовее другой. Он вежливо поздоровался и обратился к Крячко: — Станислав, вас ждет доктор Радукевич. Вы еще не закончили завтрак? — А где Наталья? — воззрился на санитара Крячко. — Я просил, чтобы по маршруту экзекуции меня сопровождала симпатичная медсестричка, а не угрюмый мужик. — Наталья присоединится к вам позже, — поморщившись, ответил Славик. — Пока она занята, вас буду сопровождать я. Нравится вам это или не нравится. — Не сердите его, Станислав, он у нас парень горячий, — шутливо проговорил Александр. — И на Наталью особо не рассчитывайте. Обычно она занята персонами более важными, чем вы. — Не мелите ерунды, — одернул его Славик. — Доедайте свою кашу и отправляйтесь на процедуры. Станислав, я жду вас в коридоре. Крячко торопливо доел яйцо, сделал пару глотков чая и поспешно покинул столовую. Санитар отвел его в процедурный кабинет, где за столом восседал доктор Радукевич. Он мило улыбнулся и спросил: — Как прошла первая ночь в клинике? Надеюсь, ваш сон никто не потревожил? Крячко не ответил. Радукевич пожал плечами и выдал ему лист с полным перечнем кабинетов, которые предстояло посетить. Изучив содержание листка, Станислав присвистнул. С таким плотным графиком он рисковал не успеть встретиться с дядей Изей до самого вечера, а встреча эта была нужна ему позарез. Бунтовать и протестовать было неразумно. В конце концов, официальная версия его пребывания в клинике подразумевала активное прохождение всех врачей. Вздохнув, он отправился по кабинетам. С Гуровым Крячко смог связаться только к вечеру третьего дня, отсутствие мобильного телефона сказалось и на нем. Кое-как ему удалось убедить доктора Радукевича, что в звонке «любимому родственнику» нет ничего криминального, и тот позволил воспользоваться аппаратом в комнате дежурного врача. Борзунов ответил далеко не сразу. Когда же он снял трубку и выслушал просьбу Стаса, то заявил, что до двух часов дня занят под завязку. Правда, пообещал приехать в промежутке между встречей китайской делегации и подписанием контракта на поставку каких-то там продуктов. Обещание Борзунов выполнил, но тут в дело вмешался доктор Радукевич. Он решил, что беседа с родственником беспокойного пациента просто необходима, и продержал в кабинете обоих, и Крячко, и Борзунова, добрых два часа. Потом телефон Гурова не отвечал, а дежурный в Управлении никак не мог его найти. Когда же, наконец, Гуров взял трубку, пациенты «Лечебного центра» дружной цепочкой потянулись в столовую ужинать. То, что рассказал Стас, было интересно. И про засекреченное крыло, и про убежденность пациентов Центра в том, что территория лечебницы неприступна. По общему мнению, подготовленный боец спецназа и тот бы не смог проникнуть в Центр, а уж обкуренный наркоман и подавно. И даже сплетни санитаров, медсестер и больных о том, кого лечат в блоке «С». Но информацию, всеми правдами и неправдами полученную от дяди Изи, можно было считать настоящей удачей. Дядя Изя вспомнил Никиту Туляка, и воспоминания его существенно отличались от того, что сообщил Гурову доктор Рымчук. Парень появился здесь рано утром, еще до подъема, но бессоннице дяде Изи совершенно без разницы, в котором часу принято вставать в клинике, и он видел, как санитары вели по коридору парня, внешность которого идеально совпадала с приметами Туляка. Шел он отнюдь не добровольно, два дюжих санитара едва удерживали его, так тот вырывался. Само по себе это заявление еще ничего не доказывало, но тот факт, что вход в блок «С» располагался на четвертом этаже, а доктор Рымчук утверждал, что Туляка взяли на первом, говорил о многом. Про Туляка доктор Рымчук соврал. Для чего, вот вопрос? И еще. По словам дяди Изи, Туляк был не первым, кого привели в закрытый блок насильно. Были и другие парни, молодые и постарше. Дядя Изя ни разу не видел, чтобы из блока кто-то выходил, хотя бы на прогулку. Родственники туда тоже не приходили. Гуров и Крячко решили, что наблюдение нужно продолжить. Крячко должен был найти способ проникнуть в закрытый блок и выяснить, что же там происходит, а иначе им не с чем будет идти к генералу. Чтобы не сидеть сложа руки в ожидании новостей от Станислава, Гуров решил снова отправиться в ночной клуб, где Ладу видели в последний раз. Его беспокоило то, что девушка так и не появилась в школе. Конец учебного года был не за горами, а ей как будто было на это наплевать. Допустим, она взбунтовалась против родительской опеки, это в ее возрасте норма, ушла из дома к своему парню, желая почувствовать себя по-настоящему взрослой, но поставить крест на будущем? На современную молодежь это не похоже. За несколько дней Гуров успел обсудить тему необходимости образования с парой десятков юношей и девушек, изучить результаты статистики по этому вопросу, и все сходилось на том, что в кругу молодежи образование в приоритете. Все желали строить карьеру, а уж потом обзаводиться семьей или какими-то более-менее серьезными отношениями. Так почему же Лада выбрала другой путь? Нет, не может быть, чтобы девушка наплевала на аттестат. Что-то мешает ей вернуться в школу. Что-то или кто-то. А может, все же наркотики? Такой вариант тоже нельзя отметать. Если девушка пристрастилась к наркотикам, это все объясняет, вот только срок уж больно короткий. За неделю стать законченной наркоманкой, это надо постараться. Но тогда без помощи извне тоже не обошлось бы. Значит, девушка в любом случае нуждается в помощи, а он, Гуров, ничем не может ей помочь. Вот в таком состоянии полного бессилия Лев и приехал к зданию, где располагался ночной клуб. Время было позднее, большая часть посетителей клуба уже должна быть на месте, остальные подтягиваются из других подобных заведений. Заглушив мотор, он сидел в темноте салона, размышляя, что станет делать там, в толпе разгулявшейся молодежи? Снова задавать одни и те же вопросы и получать одни и те же ответы? Снова пытать барменов и подсобных рабочих? Или просто сидеть и наблюдать за тем, как разряженные девицы и их разнузданные ухажеры накачивают себя спиртным? Зачем он здесь? Что пытается найти? То, что никто не видел, как ушла девушка, еще не означает, что она в беде. А вдруг она все еще в клубе? Вдруг это не просто клуб? Вдруг это бордель и Ладу удерживают там силой, пытаясь заставить «работать» на сутенера? Гуров знает об этом не понаслышке. К сожалению, многие сутенеры именно так и действуют. Сперва подсадят девушку на иглу, а потом заставляют работать на себя за дозу. Правда, ни в одной сводке этот клуб не проходил как неблагополучный. Наверняка здесь приторговывали «дурью», но по мелочи, не в глобальных масштабах. Отдел по борьбе с наркотиками на такие места смотрит сквозь пальцы. Не потому что им все равно, просто постоянно контролировать каждое увеселительное заведение никаких человеческих ресурсов не хватит. О том, что в этом клубе можно купить девочек, сигналов не поступало ни разу, Лев проверял. Но отсутствие сигнала не дает гарантии, что хозяин заведения этим не занимается. Допустим, Лада никуда не уходила. Она все еще в здании, где-нибудь в подвале, готовится к встрече клиента. Но где тогда Валик? Тоже в борделе? «Клубничка» на любой вкус? Как-то уж чересчур трагично. Думать об этом не хотелось, не то что верить. Пока Гуров размышлял, со стороны запасного входа кто-то вышел, и фигура показалась ему знакомой. Машина стояла довольно близко, но разглядеть лицо вышедшего человека он смог не сразу. Гуров не ошибся, это был Макс, он узнал его по своеобразной манере держать голову, немного запрокидывая вверх, будто парень желает постоянно видеть небо или хотя бы маленькую его часть. Лев вжался в сиденье, стараясь стать как можно более незаметным. Макс стоял в центре заднего двора и явно кого-то поджидал. Прошло не меньше десяти минут, когда во двор въехал «БМВ» черного цвета. Машина остановилась, едва не врезавшись в Макса. Парнишка отскочил в сторону, красноречиво повертев пальцем у виска. Ветер донес до Гурова утробный мужской смех, однако из машины мужчина не вышел, Макс сам к нему подошел. Они переговорили о чем-то, после чего Макс снова скрылся в дверях клуба. Гуров сидел в машине и решал: пойти за ним или остаться наблюдать за «БМВ» и ее водителем? Остановился на втором. В конце концов, где найти Макса, он знал, а вот где потом искать владельца «БМВ», в случае если он решит уехать, не дождавшись парня? Впрочем, ожидание было недолгим. Дверь запасного хода в очередной раз открылась. На этот раз из нее вышли двое: Макс и еще один парень. Второй еле держался на ногах, так что Максу приходилось поддерживать его за талию. Он махнул рукой, подзывая водителя «БМВ». Тот вылез из салона, пересек двор, и тут случилось то, чего Гуров никак не ожидал, — водитель занес кулак над головой второго парня. Удар, и парень обмяк в руках Макса. Водитель подхватил его с другой стороны, и парня поволокли к машине. — Что за черт? — вполголоса произнес Лев, кладя руку на дверную ручку. Он собирался выйти из машины и вмешаться. У парня явно были проблемы. То, что происходило, было мало похоже на дружескую помощь подвыпившему пареньку, которому приятели решили помочь протрезветь. Гуров пересек проезжую часть, добежал до угла. Макс и водитель тем временем дотащили парня до машины. Водитель открыл багажник, подхватил парня и бросил туда. Замок защелкнулся. Макс пожал водителю руку и собрался уходить. И тут Лев выскочил из-за угла и заорал: — Стоять, ни с места! Полиция! Макс вздрогнул и оглянулся. Водитель отреагировал быстрее. Он схватил Макса за шиворот, втолкнул в салон, сам бросился за руль. «Не успею, уйдут», — пронеслось в голове Гурова. Он метнулся вперед, намереваясь помешать водителю, но двигатель уже заурчал, и машина рванула с места. Лев кинулся обратно. К своей машине. Ключ был в замке. Один поворот — и Гуров погнался за «БМВ». Сначала машина ехала по прямой, видимо, водитель рассчитывал оторваться от преследователя, надеясь на более мощный двигатель. Расстояние между ними увеличивалось, но Лев и не думал отставать. Наращивая скорость, он следовал за «БМВ». Впереди показался перекресток. Водитель «БМВ» проскочил на красный свет и свернул на оживленную магистраль. Несмотря на поздний час, движение тут было приличное. Гурову пришлось дождаться, пока переключится светофор. Как только заморгал желтый, он влился в поток машин и начал ловко обходить одну за другой, подбираясь ближе к «БМВ». Водитель «БМВ» увеличил скорость. Неистово сигналя, он принялся вилять, перестраиваясь с одной полосы движения на другую. Ему вдогонку несся недовольный хор клаксонов разъяренных водителей. Гуров старался не отставать. Так они ехали вплоть до кольцевой развязки. Въехав на автодорожный мост, водитель «БМВ» снова увеличил скорость, и Лев понял, что машину ему не догнать. Как только та съедет с моста, преимущество окажется слишком большим. Несмотря на это, он продолжал движение. Водитель «БМВ» тоже продолжал гнать, подрезая соседние машины, игнорируя все правила. Когда его автомобиль был уже в центре автодорожной развязки, а гуровская машина только-только начала подъем, он увидел, как «БМВ» влетает в ограждение, от мощного удара переворачивается и летит вниз, на магистраль. Лев едва сдержался, чтобы не ударить по тормозам. Не сдержись он, машины, что ехали за ним, сложились бы, как домино. А впереди уже образовался затор. Машины останавливались. Водители выскакивали из салонов и мчались к ограждению. Гуров проехал, сколько позволила образовавшаяся пробка, и только после этого заглушил мотор. Выскочив из салона, он добежал до того места, где «БМВ» протаранил ограждение. Собравшиеся там люди смотрели вниз. «БМВ» лежал колесами вверх, вокруг мелкими брызгами рассеялось стекло. У водительского места растекалась лужа крови, это было видно даже с такого расстояния. — Все, отлихачил! — произнес кто-то в толпе. — Надо полицию вызвать. У кого есть телефон? Мой в машине. — Не нужно никого вызывать. Полиция уже здесь, — доставая удостоверение, проговорил Гуров. На короткое время взгляды всех присутствующих переключились на него. Потом водители дружной цепочкой потянулись к своим машинам. Любопытство было удовлетворено, а становиться свидетелем ДТП и таскаться потом по полицейским участкам никто не хотел. Гуров достал телефон и набрал номер Управления. Глава 7 Бросить машину на мосту Гуров не мог, она мешала движению. Пришлось ждать, пока рассосется пробка. Черепашьим шагом машина продвигалась вперед, пока не достигла съезда с автомагистрали. Дальше дело пошло быстрее. Объехав по кольцу, он приблизился к месту падения «БМВ». Припарковавшись у обочины, вышел и направился к машине. Заглянул в салон. Как Лев и предполагал, водитель был мертв. От удара череп превратился в сплошное месиво. Он перевел взгляд на заднее сиденье, куда перед бегством водитель впихнул Макса. Там было пусто, и из багажника не доносилось ни звука. Гуров попытался открыть багажник. Замок заклинило. Впрочем, багажник был настолько искорежен, что надеяться на то, что тот, кого туда сгрузил водитель «БМВ», был жив, не приходилось. — Сюда, сюда! — услышал он крик и оглянулся. Мужчина средних лет стоял на склоне под мостом и ожесточенно махал рукой, подзывая его. Лев бросился туда. — Скорее, вызовите «Скорую»! Тут парень кровью истекает, — продолжал кричать мужчина. — Найдите врача! Гуров взбежал на склон. Мужчина посторонился, давая ему дорогу. На земле лежал Макс. Глаза его были закрыты, он тихо стонал. Гуров склонился над ним. — Держись, Макс, «Скорая» уже едет, — проговорил Лев, склоняясь над ним. Досталось парню сильно. Правая рука сломана в трех местах, обе ноги неестественно вывернуты, из раны на голове текла кровь, заливая землю вокруг. «Слишком много крови. Слишком много. От раны на голове столько быть не может. Где-то еще кровит». Лев разорвал на его груди футболку, пытаясь найти другие повреждения. И нашел. Из предплечья со стороны спины был вырван клок размером с кулак, оттуда кровь лилась сплошным потоком. Он поднял голову, встретился глазами со взглядом мужчины, который нашел Макса, и приказал: — К моей машине, живо! Аптечка на задней панели. — Я видел, как все произошло. — Мужчина был явно в шоке. — Парень вылетел из машины, как пробка из бутылки. Это спасло ему жизнь, верно? Если бы он не вылетел, был бы уже мертв. — Если вы не поторопитесь, он так и так не жилец. Бегом за аптечкой! — прижимая ладони к предплечью Макса, заорал Гуров. Его крик подстегнул мужчину, и он помчался вниз по склону. Минуту спустя вернулся с аптечкой в руках. — Вот, я принес то, что вы просили. — Доставайте бинты и марлевые тампоны. И жгут, — снова приказал Гуров. — Поживее, парень истекает кровью. Но на дальнейшие подвиги мужчина был явно не способен. Остекленевшим взглядом он смотрел на Гурова и не двигался. Аптечка выпала из его рук. — Он умирает, — едва слышно шептал мужчина. — Я видел, как все произошло. Он вылетел из машины, как пробка. Лев резко поднялся, схватил мужчину за руку, заставил его опуститься на колени возле тела Макса и, прижав руки мужчины к ране, приказал: — Сидите так и не отпускайте руки. Я наложу жгут. Мужчина повиновался. Лев схватил аптечку, вытряхнул содержимое на землю. Подхватив жгут, перетянул руку чуть ниже раны. Затем поднял пузырек с перекисью и вылил на рану все его содержимое. Макс дернулся и пришел в сознание. От боли он дико закричал. Мужчина в испуге отпрянул. Гуров разорвал марлевый пакет, наложил салфетку на рану. — Все хорошо, — уверенно произнес он. — С тобой все будет в порядке. Только не отключайся, Макс. Слышишь, только не отключайся. Говори со мной! — Как вы можете заставлять его говорить после такого? — ужаснулся мужчина. — Так надо, — убеждал Гуров. — Следите за тем, чтобы он не отключался. Сами говорите с ним. Расскажите ему что-нибудь. — А что будете делать вы? — спросил мужчина. — Продолжу осмотр. Нужно убедиться, что больше нигде не кровит, — ответил Лев. — А вы разговаривайте с ним, вам понятен смысл моей просьбы? — Понял, — кивнул мужчина. — О чем говорить? — О чем угодно, хоть о погоде, только бы он не вырубился снова. — Хорошо, я попробую. — Мужчина снова придвинулся к Максу. — Привет! Ты Макс, верно? А я — Семен Маркович. Я преподаю в университете. Естественные науки. Ты знаешь, что такое естественные науки? Макс снова застонал, и мужчина одобрительно проговорил: — Я так и думал. Теперь все знают, что такое естественные науки. А ведь были времена, когда это словосочетание вызывало у людей недоумение на лицах. Я давно преподаю. А ты, Макс, ты учишься или уже работаешь? Думаю, ты студент, верно? У меня более тысячи студентов, и все считают себя умнее преподавателей. Ты тоже считаешь себя умнее? На все имеешь свое мнение? Это не так уж и плохо, иметь свое мнение. Вот когда мы строили коммунизм, мнение должно было быть только коллективным. Сейчас не так. Ты знаешь, что такое коммунизм?