Время шло очень неспешно. Оно как будто бы замедлилось, чтобы в безмолвной тишине, прерываемой только треском поленьев, два человека могли расслабиться и забыть обо всем на белом свете. Впервые за день Марта не просто почувствовала, что тревога отступила, а совершенно не чувствовала в себе ее присутствия. – Ты дрожишь? – боковым зрением Марта увидела, как дернулась рука Августа. Он сидел, плотно сжав губы и обхватив колени руками. – Нет, что ты! Задумался очень сильно. Вот и дернулся, – соврал он. Как и в прошлый раз Август поглотил негативные эмоции Марты, но сейчас их было значительно меньше и не было нужды куда-то бежать. Август чувствовал, что сумеет побороть их и сам, только нужно немного времени. – Точно? – переспросила девушка. – Точнее и быть не может, – он выдавил из себя вымученную улыбку и уставился на огонь, чтобы Марта случайно не прочла что-нибудь в его глазах. Постепенно странное чувство, напоминающее то ли боль, то ли сокращение мышц, ушло, и Август смог спокойно дышать. – Хочешь какао? – Хочу. – С зефирками? – Да, – Марта спрятала улыбку в рукаве. – Сейчас все будет. Давай вместе. Я научу. – Как? – Не спеши. Я все скажу. Закрываем глазами, глубокий вдох, – Август вдохнул, и девушка повторила за ним, – и представляем себе две кружки какао. Только мне зефир не надо. Держи образ в голове. Представь его точнее, вспомни запах какао. Получается? – Угу, – не открывая глаз, ответила Марта. – Детали, больше деталей. Представь все максимально точно. А теперь позволь образу задержаться в твоем воображении, и ты почувствуешь, как он оживет. Марта не понимала, что Август имеет ввиду, но делала ровно так, как он говорил. Неожиданно образ стал реальным. Это произошло мгновенно и очень непонятно. У нее появилось ощущение, словно она представляет то, что итак стоит перед ней. Открывай глаза, – сказал Август, и она тут же послушалась. Между ними прямо перед камином стояли две кружки с горячим какао, от которого поднимался пар. У Марты была большая широкая кружка, куда при желании влез бы кулак, и в ней плавало пять зефирок, а у Августа самая обыкновенная, как те из которых пьют чай или кофе. – Видишь? Все просто, – делая глоток, сказал молодой человек. – Хм, – Марта взяла горячую кружку, но руки совсем не жгло, а скорее очень приятно грело. И снова воцарилось молчание, но длилось оно совсем не долго. – Сегодня не будет никак нравоучений? – поинтересовалась Марта. – Что? – Август рассмеялся, чуть не подавившись какао. – Сколько раз мы виделись, столько ты читал мораль, что и как устроено в жизни. – Вот как ты это называешь? Я думал, мы беседуем. Обмениваемся мнениями. – Ну, – протянула Марта. – Нет. Так, как ты, делают люди гораздо старше меня. – Но ты же не воспринимаешь это, как приказ? Или нечто обязательное к исполнению? – Нет, – покачала головой девушка. – Ты говоришь, говоришь, но… как будто… не знаю. – Закончи мысль. – Я не знаю, как это описать. – Как-нибудь, – Август отставил пустую кружку. – Твоя же мысль, значит ты знаешь, как ее закончить. – Вот опять, – Марта едва заметно ухмыльнулась. – Ты, как будто, показываешь другой вариант. Что мол все происходит вот так… нет. Что вещи, которые прежде я видела одними, на самом деле могут быть другими. – Какое глубокое изречение. Не думала выступать перед публикой? – Август снова засмеялся своим заразительным смехом. – Так сегодня не будет нравоучений? – Нет, не будет. Мне кажется тебе достаточно за последние дни всяких мыслей и переживаний. Нужно немного посидеть и ничего не делать. А потом, – он поднял указательный палец вверх, – у меня для тебя будет подарок. – А почему потом? – Потому что посиди спокойно. Отдохни. Нам некуда спешить. Я не помню, когда в последний раз вот так сидел перед огнем. Марта не стала больше задавать лишних вопросов и положила голову себе на колени. Огонь захватил все ее внимание, и в какой-то момент она была готова поклясться, что начинает засыпать, но как можно уснуть во сне? И даже если так, то где ты тогда окажешься? Марта представила себе сон внутри сна, и это показалось ей каким-то самым отдаленным местом во вселенной, где ничто не может потревожить ее покой. – А что будет если заснуть здесь? – Здесь? – непонимающе переспросил Август. – На полу? Ничего хорошего. – Нет, во сне. – Ооо! Это загадка. Я пробовал. Даже один раз почти получилось. Буквально на несколько секунд. Ты не поверишь, что я увидел. – Что? – Все белое-белое. Пол, потолок, стен вообще нет. Все абсолютно белое. И передо мной сидел черно-белый кот, которого звали Льюис. Нет, он не представился. Я просто почему-то знал. – Я тоже хочу его увидеть, – призналась Марта, поскольку подобная мысль заворожила ее. – Может быть, однажды. В коридоре слышалось размеренное тиканье часов, но за каждым Тик следовала очень долгая пауза, прежде чем слышалось Так. Время и вправду замедлилось, даря покой и отсутствие какой-либо спешки. Кто знает, сколько на самом деле прошло времени, прежде чем Август сделал усилие и поднялся с пола. – Готова к подарку? – Да, – кивнула Марта и встала следом. – А куда мы идем? – Очень далеко. Настолько далеко, что даже не могу тебе описать. К столу. Они подошли к столу, где лежал футляр со скрипкой, но теперь рядом находилась стопка листов, исписанных нотами. – Когда-то очень давно, а для тебя где-то далеко-далеко впереди, я начал писать одно произведение, которое закончил уже здесь. Я назвал его «Июльский дождь» и хочу подарить тебе. В общем-то я и писал его для тебя. Если оно тебе понравится, то можешь исполнить его на концерте. – Я не думала, что ты музыкант. – Не сказать, что очень хороший, да и играю я на пианино, но все-таки кое-что могу. Вот, – Август взял ноты и протянул Марте. – Я постарался сделать их удобными для тебя, но не уверен, что все получилось, как надо. Поэтому, если что, тебе придется самой исправить мои ошибки. – Твои ошибки, – повторила Марта, чувствуя, как странно звучат слова. – Что такое? – Странно звучит. Мне кажется, ты не можешь ошибаться. – Я же не Бог, – пожал плечами Август. – Ну что? Попробуешь сыграть? – А, может быть, ты сначала покажешь? – Я боюсь, что очень долго буду представлять пианино. Когда в прошлый раз у меня получилось, то оно исчезла, едва я ушел. Попробуй сама. Я подскажу, если понадобится. Марта разложила листы с нотами перед собой на столе и несмело прикоснулась к футляру. Каждый раз перед ее взором всплывал размытый образ дедушки. Прежде чем приступить, Марта внимательно изучила ноты. Ей не хотелось ошибиться и испортить все сразу с первого звука. – Давай уже. Пока не попробуешь, не поймешь. Легкий толчок придал ей сил, и Марта начала играть «Июльский дождь». Она то и дело сбивалась, подглядывала в листки, а Август давал небольшие советы и поправлял. Мелодия постепенно начала складывается в свой первозданный вид, и девушка узнала ее. Та самая музыка, что она слышала, задремав днем, теперь оживала усилием ее воли. В ней была капелька радости, целая пригоршня грусти и бесконечное количество надежды. Музыка сквозь поры проникала под кожу, двигалась по телу, пока не достигала души, где растекалась теплом и оставалась навсегда. Остаток ночи пролетел незаметно. Все это время Марта стояла перед столом заучивая и воспроизводя ноты, а Август смотрел в окно в ожидании, когда появятся первые лучи солнца. Ему хотелось узнать, что Марта думает о его подарке, но, поскольку она не прерывалась ни на секунду, он не хотел ее отвлекать. И вот едва заметные лучики света побежали по темной глади воды. Ночь закончилась. Пришла пора новому дню взять бразды правления в свои руки. Ощутив, как кожа покрылась мурашками, Марта поспешила положить скрипку не стол. – Утро? – поразилась она. – Утро, – подтвердил Август, повернувшись к ней. – С добрым утром, Марта. Тебе понравился подарок?