— Некоторые люди говорят, что дом находится в Бичвуд-Каньон, прямо здесь, в Лос-Анджелесе. Я слышала, как называли Сайпресс-Парк, Глассел-Парк. Другие говорят, что в Анза-Боррего. Палм-Спрингс. В интернете есть свидетельства о том, что одна компания проводила экскурсии по дому за полторы тысячи долларов, но власти Калифорнии закрыли эту компанию еще в 2016 году. Какие бы из этих слухов ни оказались верны, общее в них то, что дом, похоже, нарушает законы физики. Целые комнаты залиты светом без каких-либо окон или ламп. Там бесконечное эхо, и, если проиграть музыку, она будет звучать вечно. — Отличный сеттинг для фильма или сериала о доме с привидениями! — вставляет Мэтт. — О каком формате вы думаете? Художественный фильм? Триллер в стиле «Блумхаус»[20]? Пен колеблется, чувствуя, что они ее не поняли. А Мэтт продолжает: — Мы должны будем поговорить с нашим боссом, но звучит интересно, и, думаю, нам удастся получить деньги на разработку сценария. Вы ведь с этого собираетесь начать? Со сценария? Или можно взять несколько тысяч и снять концептуальную видеопрезентацию, знаете, типа атмосферный трейлер. — Деньги нужны мне в основном на расследование, — говорит Пен. Джамал и Мэтт переглядываются, ждут друг от друга, кто первый ответит. — Деньги есть деньги, — говорит Мэтт. — Я имею в виду, если мы купим идею, вы сможете использовать деньги на все что захотите. — Я не планирую писать сценарий. Мне нужны деньги для поиска этого места, а потом мне понадобится команда, чтобы задокументировать, как мы туда входим. — Значит, предпочитаете жанр документального фильма? — спрашивает Мэтт. — Про поиск мифического дома? То есть вы думаете о псевдодокументалке? — О документальном фильме. Я сейчас перечислила слухи о доме, но у меня есть собственная теория. Следование этой теории и станет предметом документального фильма. Мэтт прищуривается, потом кивает. — Так, а в чем состоит теория? — Мне придется сначала немного объяснить. Вы знакомы с гипотезой симуляции? — Идея о том, что мы все живем в симуляции, — говорит Мэтт. — Конечно. Матрица. — С той скоростью, с какой развиваются компьютерные технологии, как по-вашему, через сколько лет мы научимся разрабатывать достаточно сложные симуляции, чтобы люди внутри них не знали, что живут в симуляции? — Да, помню, слышал об этом в одном подкасте, — говорит Джамал. — И все-таки я прошу вас ответить. Сколько лет? — Может, лет сто, — предполагает Мэтт. Пен смотрит на Джамала. — Триста? — высказывает он догадку. — Значит, вы оба признаете, что существует реальная вероятность того, что рано или поздно мы создадим симуляции, в которых люди не знают, что их мир нереален. На этом этапе компьютеры смогут создавать почти бесконечное количество симуляций. Скажем, миллионы. Если в будущем возможны миллионы симуляций, где люди не знают, что их мир нереален, то каковы шансы, что мир, в котором мы сейчас живем, является симуляцией, а не реальностью? — От такой мысли взрывается мозг, — говорит Мэтт. — Если мы живем в симуляции, то в ней, естественно, возникали бы ошибки. Аномалии. Мелкие недочеты в программе. И на Земле было бы несколько мест, где встречаются ошибки в симуляции. Как, например, зеленый луч[21]. Или платье. Мэтт и Джамал смотрят на нее непонимающе. — Видели фотографию платья, которая появилась в интернете в феврале пятнадцатого года? Фотография облетела весь мир, потому что одни люди видели платье черно-синим, а другие видели его бело-золотым. Десять миллионов человек обсуждали это в «Твиттере». Джамал достает телефон. Гуглит платье. Щелкает по картинке. — Что вы имеете в виду? Оно черное с синим. Мэтт заглядывает через плечо Джамала и говорит: — Шутишь, да? Оно белое с золотом. Джамал и Мэтт озадачены, но стараются этого не показывать. Словно боятся выглядеть простачками, попавшись на фокус. — Вот видите. Короче, существуют аномалии. Как Дорога Би-мини[22]. Или пирамиды. Их не так много. В нашей симуляции есть прорехи, и они могут быть выходом из нашей симуляции или переходом в другую симуляцию. Для прыжка. — Прыжка? — спрашивает Мэтт. — Прыжка в другую симуляцию. Чтобы путешествовать по бесконечным мирам за пределами нашего. И я думаю, что Дом Пандоры — как раз одна из таких прорех. Я хочу перейти в другую симуляцию и задокументировать переход. Мэтт ерзает на стуле, а Джамал так широко раскрыл рот, словно он на приеме у дантиста. Мэтт приходит в себя первым. — Пен, это очень интересно. Вы дали нам много пищи для размышления. Как я уже сказал, нужно поговорить с нашим боссом, так что да, мы… э-э… мы с вами свяжемся. — Хорошо. Спасибо, что пригласили меня, — говорит Пен. * * * Дэниел ведет Пен к своему кабинету в похожем на крепость офисном здании актерского агентства «Бикон Тэлэнт Эдженси», известном в шоубизнесе как «БТЭ». Она никогда не видела своего агента ни в чем, кроме костюма, и никогда не видела его дважды в одном и том же костюме. Он предлагает ей сесть. — Мэтт и Джамал звонили. — Да? — Что именно ты там наговорила? — Хочешь, чтобы я пересказала тебе всю идею? Дэниел бросает взгляд на свой телефон. — Нет. У меня запланирован телефонный разговор через десять минут. — Что они сказали? Мне показалось, что они хотят поговорить обо мне со своим боссом. Дэниел чешет голову, которая выглядит не такой лысой, как пару месяцев назад. — Послушай, не хочу сейчас слишком углубляться в теории заговоров, окей? Я тебе верю. Но, думаю, ты совершаешь ошибку, вываливая все на первой же встрече. Дай им приманку. Людям нравятся загадки. Интриги. Прелюдии. — Ясно… Пен ни от кого не слышала слово «прелюдия» с тех пор, как в их прошлую встречу Дэниел использовал это слово как метафору. — Знаешь, сколько мне звонит людей, которые хотят знать, как тебе удалось создать такое убедительное видео с НЛО? Ты должна дать этим людям то, что они хотят. — То есть? — То есть если «Сандэнс»[23] хочет вручить тебе приз за лучший сюжетный фильм, не настаивай, что его следует рассматривать только как документальный. У Пен вышел спор с ребятами из «Сандэнс». И с Дэниелом тоже. По ее мнению, было бы нечестно получать награду за лучший сюжетный фильм, если ее фильм — документальный. Фильм привлек так много внимания прессы из-за дебатов о том, к какой категории его следует причислить, что люди стали говорить, будто Пен могла сама раздуть этот спор, чтобы получить больше известности. Но Пен снимала видео не для того, чтобы заявить о себе как о режиссере. Она начала расследовать НЛО, когда заподозрила, что это на самом деле некие летающие объекты, проскальзывающие в наш мир из других симуляций. — Но мой фильм — документальный. — Ладно, не будем зацикливаться на мелочах. Я лишь хочу, чтобы ты заработала денег. — Ты хочешь сам заработать денег. — Да. Мне платят, когда платят тебе. Я хочу, чтобы нам обоим платили. А чтобы нам обоим платили, ты не должна рассказывать на презентации… Ты сказала им, что тебе нужны деньги, чтобы отправить исследовательскую группу в другое измерение? — Измерение? Нет. Дэниел, кажется, испытал облегчение. — Хорошо. Я так и думал, что он преувеличивает. — Не измерение. В другую симуляцию. Дэниел смотрит на Пен. Облегчение испарилось.