– Вер, я хотела бы попросить… – Я согласна! – Отлично, – улыбаюсь, немного растерянно от такого странного уточнения. – Так вот, я бы хотела… – Хорошо, – опускает голову. Плечи девушки слегка вздрагивают. Ничего не понимаю – она плачет что ли? – Я согласна с твоим предложением, – всхлипывает. – Подожди, ты о чём? – хмурю брови. – Я хочу извиниться за свои слова, не стоило мне в такой форме… – Надь, – хватает меня за руки и смотрит щенячьим, абсолютно беспомощным взглядом. – Не извиняйся, лучше помоги мне похудеть. – Оу! – это всё, что я могу ответить. Не ожидала, что Мышкина с такой лёгкостью согласится расстаться со своими лишними килограммами. – Так ты поможешь? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – трясёт мои руки. Понимаю, что Вера ничего плохого сделать не собирается, но чувствую, что ещё немного, и у меня кисти вместе с локтями поотрываются. Интересно, она сама понимает, насколько сильная девушка? – Да, да, я помогу тебе, чем смогу. Но я же не спортивный тренер и не диетолог, ты это понимаешь? Я просто могу поддержать тебя, основная работа на тебе. Вера активно кивает на каждое моё слово. – Только у меня будет два условия, – вытаскиваю одну руку из её крепкого захвата, и поднимаю указательный палец вверх. – Первое – беспрекословно выполнять мои инструкции, и второе – рассказать мне причину такого внезапного решения. Мышкина тяжело вздыхает. Складывается ощущение, что девушка пробежала стометровку, а перед этим ей неделю не позволяли есть булочки, такой у неё грустный вид. – Вер? – пытаюсь поймать взгляд собеседницы. – Что случилось? Я же вижу, что она чем-то расстроена, и теперь понятно, что причина не в нашей ссоре. – Просто Мишка… – шмыгает носом, вытирает его тыльной стороной ладони. – Просто он сказал, что я… я… тол-ста-я-а-а-а… Вера разражается горькими рыданиями, её грудь то и дело вздымается от частых всхлипов, а по щекам текут ручейки слёз. Я понимаю её обиду. Это неприятно, когда тебя унижают за то, на что ты не можешь повлиять во мгновение ока. Возможно, Вера и виновата немного в своих проблемах с лишним весом, но ведь причины могут быть в чём угодно. Однако меня удивляет другое – неужели Рягузов её впервые обозвал толстой? С чего вдруг такая бурная реакция? – А он только обозвал тебя или ещё что-то сделал? – спрашиваю, словно предчувствуя неладное. Девушка поднимает на меня затравленный взгляд, а в глазах мелькает животный страх. – Только обещай, что не расскажешь никому. – Обещаю… – тяну немного растерянно. – Он меня по попе шлёпнул, а потом засмеялся, мол, я такая толстая, что наверное, и не почувствовала, ну и ещё много чего сказал, – опять тянет носом, собираясь устроить новый поток слёз. Ещё немного, и нам понадобится плот, чтобы не утонуть в этом солёном море, состоящем из бесконечных горьких обид. Ну и урод же этот Рягузов. После физики у нас по расписанию урок математики, и к большой нашей с Верой радости, проходить он будет в том же кабинете, где была физика. Поэтому вместе с Мышкиной дожидаемся, когда большинство одноклассников покинет класс, и принимаемся за работу. Вера достаёт свой черновик, вырывает из середины двойной листочек и протягивает его мне, пугливо озираясь по сторонам. – Только давай шёпотом будем разговаривать, чтобы никто не услышал, – просит жалобно. Киваю в знак согласия и открываю интернет на своём телефоне. – Смотри, в принципе, можно скачать специальное приложение, в котором будет уже готовый план питания. Но там, как правило, такие блюда, которые ни в столовой, ни дома обычно никто не готовит. Протягиваю Вере телефон. Она смотрит на экран и брезгливо морщит нос. – Это точно суп? – кривится с отвращением. – Я такое даже под пытками есть не стану. Так я и думала. – Слушай, а у вас в семье… – прикусываю губу с внутренней стороны, внимательно слежу за реакцией собеседницы. Как так задать свой вопрос, чтобы он звучал как можно корректней? – Ты хочешь спросить, сколько толстяков в моём доме? – иронично изгибает одну бровь. Громко хохочет, но тут же ладонью прикрывает рот, добавляя с гордостью: – Я одна такая. Смешная, час назад ревела из-за своего лишнего веса, а теперь даже шутит. Если так и дальше будет, мне проще. – А ты вообще дома также питаешься, как в школе? – продолжаю допрос. Я, конечно, в будущем хочу стать врачом. Но только педиатром, а не диетологом. В любом случае, даже сейчас я понимаю, что без предварительного сбора информации о том, что предшествовало проблемам с весом, или как врачи называют это сложным словом, анамнеза, мне не обойтись. – Надь, у меня мама – повар. Она на работе готовит, дома готовит, даже когда мы к бабушке в гости приезжаем, там тоже готовит. Любит это дело, понимаешь? Папа в строительной бригаде работает, чтобы маму не обижать, с собой часть еды забирает, мужиков подкармливает. А мне деваться некуда, – грустно выдыхает. Ну, да, ну, да. Мама во всём виновата, насильно в бедную Верочку еду заталкивает. А в школе интересно кто её по две порции в столовке брать заставляет? – А с физкультурой у тебя как дела? Ты же не вечно на освобождении. – Да, – пожимает плечами. Взгляд отводит. – Мне тяжеловато заниматься, спасибо Александру Степановичу, он не наседает, добрый дядька. Да уж, добрый, я заметила. Только Вере эта доброта не на пользу точно. – Значит так, – откладываю в сторону исписанный мелким почерком листок и ручку. – Здесь очень простые блюда, думаю, ты и сама сможешь справиться с приготовлением. Мучное, сладкое, жирное – по возможности избегаем. И пробежки. Но это, наверное, только весной, сейчас прохладно, да и снег периодически выпадает. Но можно записаться на какой-нибудь спортивный кружок, если сможешь время выделить не в ущерб экзаменам. И от уроков физкультуры отлынивать перестань, пожалуйста. Через месяц посмотрим на результат, тогда будем решать, что дальше делать. – Ого, – девушка разочарованно всматривается в мою писанину. Ей явно не по вкусу то, что я предлагаю. – А если ничего не получится? Ну, то есть, – нервно сглатывает, – я буду стараться, но не выйдет ничего. Или хуже станет, что тогда? – Не знаю, – пожимаю плечами, – будем верить и стараться. На мой взгляд, ты не в таком плачевном состоянии, чтобы переживать раньше времени. В конце концов, можно и ко врачу обратиться, но это уже на крайний случай. Мне кажется, что Мышкина зря так переживает. Да, она достаточно пухленькая, но не до такой степени, чтобы с этим ничего нельзя было сделать. – Если хочешь, я скину тебе ссылку на сайт, ты сама всё ещё раз просмотришь, почитаешь. Там помимо диетического меню куча других всяких полезных статей. Например, про водный режим. Лови, – несколько раз тычу пальцем в экран телефона. Вера озадаченно смотрит на отправленное мною сообщение, потом переводит взгляд на меня. В глазах мелькает тень растерянности, а пальцы нервно дрожат. – Ты чего? – Боюсь, что не справлюсь. Силы воли не хватит, – её голос дрожит. – Справишься, – кладу ладонь на плечо подруги, – а чтобы у тебя мотивации побольше было, я попрошу маму сшить тебе такое платье, в котором ты затмишь любую модель. Но только мерки снимать будем через месяц. – Нет, – восклицает и тут же прикрывает рот ладошкой, – мои родители, если увидят у меня новую вещь, устроят разнос. Мы хоть и не такие богатые, как эти мажоры наши, но предки никогда ни у кого подачек не берут… – Это не подачка, – уточняю немного обиженно. Конечно, сначала нужно было у мамы спросить, не против ли она поработать немного бесплатно. Но родительница у меня хоть и строгая, договориться с ней всегда можно. И намёки Мышкиной меня огорчают. – Прости, прости, – лепечет испуганно, – я не то имела в виду, просто родители, они сами мне всё покупают, не поймут… А я их не хочу расстраивать. И тебя тоже. Надувает и без того пухлые губы и опускает взгляд. Ресницы слегка подрагивают. – Тогда с тебя ткань на платье, такие условия устраивают? Вера вскидывает голову и усердно кивает в ответ, широко улыбаясь при этом. Глава 17 Сегодня физкультура у нас опять последним уроком. Прикладываю максимум усилий, чтобы не дать Вере уйти домой. Весь урок она опасливо поглядывает в сторону мажоров, но ни парни, ни даже Штерн не произносят в адрес Мышкиной ни слова. Возможно, они сегодня просто не с той ноги встали, вот и растеряли всю свою злодейскую хватку. Но мне больше кажется, что причина в Александре Степановиче. Он хоть и добрый с виду, всё же достаточно строгий. Особенно это заметно по его отношению к мажорам.