Грустно вздыхаю. – И да, и нет. – А этот как? – любопытничает подруга. – И чем вы на свидании вчера занимались, кстати? Девушка игриво хихикает, даже не подозревая, чем закончилось наше свидание. – Тааак! – притормаживает, смотрит на меня внимательно. – Чего молчим? Давай, рассказывай, я вся сгораю от любопытства. Эх, хотела бы я так же радоваться, как Вера. Но рассказать ей всё, что поведал мне Влад, я не могу. Как-то это не правильно, выдавать чужие тайны. – Мы были в планетарии, – пытаюсь перевести тему в более безопасное русло. – Смотрели на звёзды… – Ах, как романтично, – девушка картинно вздыхает и прикладывает руки к груди. – Так, ты мне должна всё-всё рассказать, может, в кафе махнём? Если бы кто только знал, как я не хочу обижать подругу. Отказаться от похода в кафе, значит, отказаться от общения с Верой. Только где взять моральные силы на это общение, когда в груди пустота? Огромная зияющая дыра. – Хорошо, – соглашаюсь, обречённо опуская голову. Словно меня на плаху ведут. – Класс! – радостно хлопает в ладоши, берёт меня под руку и тянет в сторону ближайшей недорогой кафешки. В кафе пахнет шоколадом и корицей. Очень аппетитно и уютно. А ещё здесь аккуратно и чисто, что нечасто бывает в дешёвых заведениях. На кассе покупаем по пирожному из меренги, берём чай. Выбираем с Верой свободный столик на двоих в дальнем углу – подальше от чужих глаз и ушей. Но рядом с окном. Мышкина сразу приступает к дегустации пирожного, а я замираю, разглядывая улицу. Мелкие снежинки срываются с серого неба. Когда же закончится эта зима? В этом году она кажется какой-то особенно затяжной. А так хочется поскорее тепла, солнышка, цветов… – Ты о чём там задумалась? – подруга вытирает губы салфеткой. – Я жду! Отодвигает пустую тарелку, с грустью стреляя глазками в сторону моего десерта. Нетронутого. А мне кусок в горло не лезет, как вспомню события вчерашнего дня. – Забирай, – двигаю тарелку, – оно лёгкое, думаю, один раз можно нарушить режим. На самом деле мне просто сейчас немного наплевать на диету подруги. Она уже взрослая девочка, сама должна понимать, что ей можно, а что нельзя. Рука Веры дёргается над столом и замирает в нерешительности. – Н-нет, – с сожалением, – лучше воздержусь. – Как хочешь, – расковыриваю ложкой содержимое своей тарелки. – Так, что ты там хотела, про планетарий тебе рассказать? – Надь, – подруга подпирает подбородок сжатой в кулачок ладошкой, – что случилось у вас, а? Я же вижу, что ты какая-то потерянная. А я думала, Мышкина не заметит. Уж лучше бы и в самом деле не заметила. – Вы поругались? – выдвигает первую версию. Молча пожимаю плечами. Я даже не знаю, как охарактеризовать наш разговор с Чернышевским. Мы поссорились? Расстались? Взяли паузу? Наверное, выбор за мной в данной ситуации, мне нужно принять решение, но я не знаю, что делать. Безусловно то, что рассказал парень – ужасно. И общаться с таким человеком, как минимум, опасно и глупо. Но у меня сложилось такое ощущение, словно Влад не о себе всё это рассказывал. То есть, я не знаю Влада с этой тёмной стороны. И варианта два: либо я его вообще плохо знаю, либо… Либо парень на самом деле исправился. – Ну, Надь, не томи, – сквозь размышления врывается расстроенный голос подруги. – Я волнуюсь, правда. – Мы немного… Ой, Вер, я даже не знаю, как это называется! – взмахиваю руками, тяжело вздыхая. – Просто Влад рассказал мне такое, что я теперь и не знаю… – Да что там он тебе рассказал? – нетерпеливо ёрзает на стуле. – Помнишь сообщения? – приоткрываю завесу тайны. Нет, я не буду рассказывать Вере про сестру Чернышевского, про тот, ужас, что творил парень. Но мне нужно поделиться с кем-то хоть немного. – С угрозами? – настораживается Мышкина. Даже руку к груди прикладывает, словно я ей уже что-то страшное поведала. – А Влад тут причём? Ты ему всё-таки рассказала всё? Правильно, давно надо было, пусть он эту козу на место поставит!.. – Вер, Вер! Остынь! – выставляю руки ладонями вперёд, призывая Мышкину замолчать. – Ты чего так разошлась? – Прости, – поджимает губы, – просто злости на эту Дианку не хватает. Проводит пальцами по губам, изображая застёгивающуюся молнию. Складывает руки, словно на уроке, превращаясь во внимательную слушательницу. – Когда ты убежала с тренировки на прошлой неделе, ко мне на скамейку подсела Штерн. Она стала намекать, что это Влад меня пугает. – Влад? Вот же… Всё, молчу! – затихает, заметив мой строгий взгляд. – Понятное дело, что это не он, но у меня есть все основания думать, что парень в этом как-то замешан. Сердце в груди сжимается от собственных слов. Я даже думать не хочу о том, что Влад смог бы сделать такое. Но он практически признался во всём. А может, и нет. Но я вчера была в таком шоке, что могла его слова понять по-своему. – Да ну, нет! – машет пухлой ладошкой. – Влад хороший, он не мог. Мышкина кривится, смотрит на меня, как на полоумную. – Он и за меня раньше частенько заступался перед этими чудиками… – Но ты же говорила… – Что я говорила? Что Рягузов и Штерн всех троллят? Про Никиту говорила… Про Влада я вроде ничего не говорила, – задумчиво разводит руками. – Но ты же ему нравишься, зачем парню такое делать? – Да я не говорю, что это Влад, – на эмоциях повышаю голос. Держать себя в руках после всего выше моих сил, – но он может быть в этом как-то замешан. Вер, я не знаю уже ничего! Складываю руки на столе и обречённо роняю на них голову. Я устала. Я так устала за последние сутки думать обо всём об этом, что уже голова идёт кругом. Мне даже кажется, что лучше бы было, не рассказывай мне Влад всего этого. Проще. И легче. Но он рассказал. Наверное, захотел быть честным со мной. И это определённо играет в его пользу. И если в этом свете посмотреть на ситуацию, то я тоже не права по отношению к парню. Он открылся передо мной, возможно, единственной. Не думаю, что Чернышевский на каждом шагу рассказывает о своём прошлом. Если бы так, то вся школа была бы в курсе. Но нет, парень доверился мне, а я… Я восприняла это, как слабость с его стороны. Да, нам, определённо, нужно поговорить. – Извини, Вер, я побегу! – бросаю подруге, на ходу доставая телефон и набирая номер Влада. Глава 34 Набираю номер Влада, считаю гудки. После третьего отвечает. – Привет, – у меня голос такой запыхавшийся, будто я стометровку пробежала. – Ты сильно занят?