Считала я и прикидывала долго. Советовалась с Линком — больше было не с кем. Слушая его рассуждения, лишний раз убеждалась в том, что нужно поступать не так, как он советует, а так, как мне казалось правильным. Мальчишке всего двенадцать лет, и он изрядно напуган полуголодным существованием. Мысль о том, что придётся потратить совершенно бешеную, по его понятиям, сумму на такую вещь, как удобства, его просто ошарашивала. Он привык носить на себе груду тряпья, ночевать в холодной мерзкой неотапливаемой комнатёнке и считал, что главное — когда достаточно еды. Всё это было вполне понятно и объяснимо, но, даже если продолжать жить так же, рано или поздно деньги всё равно закончатся. В представлении Линка та сумма, что была у нас сейчас на руках — просто гигантская, и её хватит на несколько лет. В общем-то, в этом Линк был прав. Ведя очень скромное хозяйство, не покупая мясо и экономя на дровах, я вполне могла дорастить детей на эти деньги. Но сама мысль вести такой образ жизни казалась мне очень отвратительной. Когда-то, в той жизни, именно так я и начинала — экономила каждую копейку, не позволяла себе ничего лишнего и копила деньги на собственное жильё. Однако здесь и сейчас у нас, как ни странно, была гораздо более выигрышная позиция. У нас в собственности было жилище. Если постараться, можно сделать его комфортным и уютным. Даже после ремонта останется достаточно денег, чтобы прожить ещё год-полтора. Или же, вложив часть их, раскрутить собственное небольшое дело. И это был тот шанс, упускать который я не собиралась. Даже невзирая на то, что к этому плюсу шли два существенных минуса — сам Линк и его сестра. Мысль о детях по-прежнему тревожила меня. Я всё ещё слабо представляла себе, как буду их воспитывать. Более того, я сама за собой заметила, что непроизвольно скидываю все контакты с Эжен на её брата. Линк кормил её, играл с ней и гулял, сажал на горшок и укладывал спать, я же в это время старалась находить себе другие дела. Было в этом что-то неправильное и несправедливое по отношению к Линку. Забрать детей от опекунши — это моё решение. Почему же он должен за него расплачиваться? Вечером, когда дети уснули, я ворочалась на тахте до тех пор, пока не приняла чёткое решение, что и как делать дальше. Как ни странно, в этот раз мне не понадобилась моя «Маска силы». Может быть, это и было правильным. Нравится мне или нет, но эти дети на долгие годы становились моей семьёй. А в семье отгораживаться масками — это… Это неправильно. Пусть моя мать не была мне близка, но я постараюсь, чтобы Линк и Эжен стали. Утром я сообщила брату суть своих ночных размышлений и постаралась донести до него, почему мы будем действовать так, а не иначе. Не знаю, стоило ли это делать, но он растёт и должен учиться на своих или чужих ошибках. Вот и пусть учится. Очередной раз оставив детей в гостинице, я отправилась не в наш дом, где уже закончила разборку хлама в комнатах, а по адресу с визитки, которую мне оставил тот газовщик. Как его там, кёрст де Лонг, кажется? Только отправилась я не к нему, а к тому самому троку Суржу. Горластый — вот первое впечатление от этого человека. Крошечная конторка находилась в полуподвальном помещении роскошного многоэтажного дома. Весь первый этаж был отдан под богатые заведения. Здесь находилась фирма «Гейзер», модный швейный салон «Элегант», приёмная какого-то законника, но самая огромная и кричащая вывеска была прилеплена сбоку здания над полуподвальным офисом. Золотые буквы на ярко-алом фоне даже не «говорили», а громко «орали» — «Самый лучший ремонт». Я с некоторым сомнением покосилась на вывеску — «дорохо-бохато» — совсем не в моём вкусе. Может, стоит поискать другого мастера? Однако принять решение я не успела. Дверь распахнулась и в проёме возник пожилой рыжий толстяк с солидной лысиной, багрово-красным лицом, где почти терялись крошечные голубые глазки, рыже-седыми бровями и бакенбардами, клочками торчащими в разные стороны. Чёрный деловой костюм выглядел так, как будто он в нём спит — мятый и лоснящийся. Зато штиблеты отблёскивали дорогим лаком, а на толстое пузо свисала широкая золотая цепь. — Что, юная кёрста, вам нужны услуги папаши Суржа? А то я в окно смотрю, а вы всё зайти стесняетесь! — мужчина не говорил, а вещал. Я опустила глаза вниз и заметила, что на уровне земли находится небольшое узкое окно, очевидно, в него этот «папаша» и разглядел мои ноги. Поняв, что сбежать не удастся, я вздохнула и ответила: — Да, трок Сурж, мне необходим ремонт, но… — Никаких «но», юная кёрста! Никаких «но»! Лучшие бригады мастеров — все у меня работают! И я лично за всем слежу! — значительно вздев кверху толстый палец, провозгласил толстяк. С трудом поклонившись, он распахнул дверь так, что я увидела тёмную узкую лестницу, ведущую вниз, и торжественно провозгласил: — Прошу! О делах я говорю только в своём офисе! Именно офис, небольшой и удивительно уютный, и дал мне надежду на то, что мы сможем договориться. Вывеска была ужасна, да, а вот рабочий кабинет трока обставлен очень удобно и эргономично. Тем более, что в своём маленьком кабинете трок Сурж понизил громкость голоса почти вполовину. Говорили мы долго, но результатами я осталась более чем довольна — сразу по окончании беседы трок нанял извозчика, повесил на дверях офиса табличку, где карандашом указал время возвращения, и вместе со мной отправился оценивать поле деятельности. Заглянул на кухню, внимательно осмотрел разнокалиберную отмытую посуду, надраенную раковину и огромную плиту, лично, с помощью рулетки, перемерял длину и ширину стен, занёс данные в большой блокнот и занялся ванной. На чердаке, одобрительно рассмотрев несколько куч рассортированного мной барахла, посопел и сказал: — Разберёмся! На всё про всё ушло больше двух часов, трок был въедлив и задавал много вопросов не только о ремонте, но и о будущей обстановке. Ключи от дома он попросил оставить до завтра. К обеду трок Сурж отвёз меня в гостиницу, заявив напоследок: — Так что, кёрст Элен, сегодня я схожу в «Гейзер», с бухгалтером побеседую, уточню кое-что. Вечером я ещё раз загляну в ваш дом — посоветуюсь кое с кем. Завтра я жду вас после обеда, ежели по сумме договоримся, то послезавтра, с Божьей помощью, можно и начать! И не переживайте, лишнего не спрошу! Мы всё ещё жили в гостинице и каждый день платили по три фанка. Этот расход очень раздражал меня, но и тут трок Сурж обещал помочь. После обеда, чётко решив следовать своим ночным мыслям, я первый раз осознанно отправилась гулять вместе с Линком и Эжен. Нельзя делать из мальчишки воспитателя для сестры. Конечно, совсем освободить его не получится, но раз уж мы — семья, то и делить заботы нужно на всех. Нам повезло — день был солнечный и неподалёку находился бесплатный парк. С большим интересом я разглядывала угловатые коляски на металлических колёсах, которые торжественно возили кормилицы, играющих под присмотром бонн и гувернанток малышей. В основном меня интересовала детская одежда. Была она сложная, многослойная и, на мой взгляд, очень неудобная. И мальчики, и девочки были одеты в копии взрослых костюмов, с единственным отличием — всё это было короче. Из-под девичьих платьев и пальтишек виднелись расшитые панталончики и тёплые чулки. Мальчикам полагались не брюки, а тёплые штанишки до колена и некое подобие курток, отягчённых пелеринами и капюшонами. При условии, что всё это шилось из толстой шерсти, бархата и сукна, вес выходил немаленький. Бегать и прыгать детям не разрешалось, и они чинно, за ручку, ходили со своими наставницами по длинной аллее только-только начинающих зеленеть деревьев. Единственным развлечением были качели. Самая обычная доска, на которую усаживали двоих малышей, несколько пар сидений на цепочках и пара ярко раскрашенных качающихся коняшек, которых облюбовали самые маленькие. Всё это удовольствие располагалось на огромном деревянном помосте и было огорожено низеньким заборчиком, вход туда охранял смазливый молодой человек, любезный и говорливый, успевающий и шепнуть комплимент хихикающей няньке, и получить с неё бронзовый корн, и перевернуть на низеньком столике песочные часы. Этих стекляшек у него было около десятка и деревянное основание каждой было выкрашено. К красному коньку — красные часы, к зелёным качелям — зелёные. Надо сказать, дела у него шли неплохо — больше половины мест было занято, а у входа нетерпеливо переминалась очередная нянька с мальчиком, поджидая, когда освободится облюбованное им сидение. Я с удивление заметила, с какой завистью Линк смотрит на эти примитивные развлечения. Надо отдать ему должное — никаких жалобных взоров в мою сторону не было. Даже Эжен, прилипшая к заборчику, огораживающему эту «роскошь», не хныкала и ничего не просила. Просто стояла и смотрела, держась ручками за деревянные плашки. — Линк, а тебе какие качели нравятся? С недоверием оглянувшись на меня, он ткнул рукой в сторону стойки, где поскрипывали качели на цепочках, и тихо ответил: — Вон те! — потупился и добавил: — Но за это же платить надо! У меня запершило в горле. Въевшаяся в плоть и кровь мальчика нищета подавляла в нём всё детское. Несколько раз глубоко вздохнув-выдохнув, я повела их ко входу на помост. Ошалевший от радости Линк убежал к вожделенным цепочкам, смело заявив: — Я сам! Я знаю, как надо! Я всегда смотрел и знаю, как надо! Эжен, поколебавшись, выбрала себе красного коня. Я встала сзади неё и, поставив ногу на специальную широкую педаль, начала медленно и аккуратно раскачивать конструкцию, следя, чтобы малышка крепко держалась. В общем-то, свалиться с такой сидушки было сложно, но девочка, желая поделиться радостью, всё время оглядывалась на меня и, очевидно, боясь, что удовольствие закончится, командовала: — Исё! Исё! Матли! В целом, прогулка удалась. Только на обратном пути Линк очень серьёзно мне выговорил: — Всё же, Элен, третий раз платить было не надо, — потом подумал и добавил: — Но это очень-очень здорово! Глава 17 К моему приходу трок Сурж подготовился весьма основательно. Говорил он долго, а я всё больше и больше понимала — надо соглашаться. — … с «Гейзером» мы это обсудили. Печь, колонки и плиту они установят сами, если мы с вами договоримся. Вот смотрите, — он протянул мне лист дешёвой сероватой бумаги: — это мои расчёты. Тут всё: штукатурка стен в двух комнатах, замена рамы — видели, что она совсем сгнила? В трёх местах нужно менять половые доски, ну и, разумеется, побелка и покраска. А вот туалет я бы предложил вам выложить специальной плиткой — дороговато, но практично. Да и возле плиты на кухне не помешал бы такой прямоугольник из плитки. Дорого выйдет отциклевать паркет в большой комнате, но сам он в хорошем состоянии, менять выйдет дороже. Посмотрев сумму, стоящую в конце листа, я сочла её вполне приемлемой. Перечисленный объём работы, который берёт на себя трок Сурж, был велик. Правда, я собиралась немного поторговаться — просто для приличия. Слава богу, что не успела. Уловив мой одобрительный кивок, трок продолжил, протягивая мне ещё один лист такой же бумаги: — А вот это… — он как бы чуть смутился и даже слегка понизил голос: — небольшая помощь вам. На листке бумаги значились три адреса, каждому прилагалось имя. Я вопросительно глянула на трока. — Трок Крип, — пояснил толстяк, — он скупкой старья занимается, мебели в том числе. Ну и продажей тоже, и ремонтом. Вот у вас там два стульчика стоят — можно ему продать, а можно и договориться — вам обтяжку новую сделают. Тряпьё он ваше всё выкупит, да и металл заберёт по честной цене. А на эти деньги, ежели пожелаете, можете у него мебель присмотреть, хоть она и не новая будет, зато крепкая. Вечерком я его сводил к вам в дом, вот он такую записку вам велел передать. Передо мной лёг клочок бумаги, где корявым почерком была расписана стоимость всех моих «богатств», сваленных в кучи на втором этаже. Отдельно — сумма за шерстяное тряпьё, отдельно — за льняное, отдельно — за два грязных шёлковых платья. Столбик с небольшими цифрами продолжили металлы, ломаная мебель и огромная резная кровать вместе с зеркалом из большой комнаты. Общая сумма, подбитая на этой бумажке, меня сильно порадовала. Конечно, тряпки и деревянный лом стоили не так и дорого, зато огромное зеркало на колёсиках обещало покрыть чуть ли не пятую часть ремонта, да и за кровать сумма была, на мой взгляд, более чем приличная. Второй адрес принадлежал некой кёрст Фронг. — Это очень достойная пожилая кёрст! У неё есть небольшая комнатка, которую она сдаёт. Пятнадцать фанков в месяц вместе с завтраком. В гостинице, оно и понятно, любому жить дорого. Сумма мне показалась просто замечательной, особенно если учесть, что в три фанка, которые ежедневно мы платили в гостинице, еда не входила.