– Было бы здорово, – сказала Грейс. – Вам лучше отойти назад, просто на всякий случай, – предупредил Гэвин управляющего, когда Грейс натянула пару перчаток. Менеджер присвистнул, когда Гэвин вытащил маленькое зеркальце, прикрепленное к концу серебряной палочки, и передал его Грейс. – Что за черт, по-вашему, там внутри? – Осторожность никогда не помешает, – сказал Гэвин. Воспользовавшись ключом управляющего, Грейс отперла навесной замочек и приоткрыла дверцу настолько широко, чтобы можно было просунуть зеркальце. Она поворачивала его, изучая содержимое. Ничего, кроме металлических стенок. Она схватила дверцу и открыла ее нараспашку. – Пусто, – отрапортовала она через плечо. – Внутри ничего нет. – Полагаю, он все вычистил, – сказал Гэвин. – Думаешь, это наш парень? – Возможно, – ответила Грейс. – У вас есть адрес Рэймонда? – спросила она управляющего. Он потряс головой, пот медленно стекал у него по лбу. – Он разве не заполнял документы? Не подавал резюме? Управляющий посмотрел на Гэвина глазами, полными отчаяния. – Вы платите ему в конверте? – догадавшись, спросил Гэвин. – Слушайте, сейчас трудное время… – взволнованно произнес мужчина. – Не беспокойтесь, – небрежно перебил Гэвин, похлопав его по плечу. – Мы здесь не за тем, чтобы упечь тебя за неуплату налогов, друг. У нас есть дела поважнее, чем немного наличных в конверте, поверь мне. – Я всегда платил ему наличными, – признался управляющий. – Я не знаю, где он живет, но я знаю, что время от времени он садится на тридцать шестой автобус, так что, может, он живет где-то на маршруте. – Спасибо, – сказал Гэвин. – Нам понадобится, чтобы пара человек проверила все на отпечатки, хорошо? И после этого, будем надеяться, вы сможете приступить к работе. – Нам стоит пойти согласовать все с Полом, – сказала Грейс. – Благодарим вас за помощь, – обратилась она к управляющему. Она слышала, что Гэвин идет за ней, но до тех пор, пока он не протянул руку, чтобы открыть ей дверь, она не оборачивалась на него. – Ты хорошо сработал, – сказала она, когда они вышли на свежий, бодрящий воздух. – Я тоже не только лишь смазливое личико, – сказал он, подмигнув. Улыбка вздернула уголки ее губ. – Ты шутишь по любому поводу, – сказала она. Он пожал плечами. – Защитный механизм. Может, это ты заставляешь меня нервничать. – Тебя? Нервничать? – усмехнулась она. – Прямо сейчас у меня бабочки в животе, – ответил он с невозмутимым видом. И почему он был так очарователен? Это не было то легкое очарование изящной обходительности, к которому она привыкла. Какие только мужчины за ней не ухаживали: доктора наук, нейрохирурги, политики, даже несколько военных из элитных подразделений. Но было что-то в проницательности Гэвина Уолкера, в его юморе и успокаивающей легкости; не только в нем самом, но и в его отношении к ней, что влекло, несмотря на то что Грейс продолжала сопротивляться. – Ты выглядишь уставшей, Грейс, – сказал он, и его глаза смотрели серьезно и безрадостно. – Да, именно это мечтает услышать каждая женщина, – ответила она. Теперь уже она использовала юмор как защитный механизм. – И это ты не давал мне спать. Он уныло улыбнулся, но затем поджал губы и стал серьезным. – По тебе это видно. – Я в порядке, – настаивала Грейс, но она видела по его лицу, что он не поверил ей. – Нет, не в порядке, – сказал он. И почему-то это мягкое незатейливое утверждение пробудило в ней все то, что она старательно прятала как можно глубже – страх, и сожаление, и чувство вины перед лицом нерешенной загадки, которая с каждым ее вдохом подкрадывалась все ближе к ней самой. Это оглушало, это чувство, что засасывало ее, достаточное, чтобы поставить на колени, но она стояла не шелохнувшись. У нее не было другого выбора. – Да, не в порядке, – сказала она вполголоса, честно. Она так боялась, что, возможно, уже опоздала, что их убийца уже нашел женщину, которой он «подарит» последнюю пару серег. Возможно, это был конец пути: может, все сойдется на Рэймонде, и они задержат его, и все пройдет чисто и аккуратно. Но жизнь – и смерть – редко бывала чистой или аккуратной. – Я могу помочь, – сказал Гэвин, его глаза смотрели серьезно. Он говорил искренне, и она верила ему. Но она не была уверена, что сможет настолько открыться. Только не снова. Она сделала глубокий вдох. Может быть, настало время попробовать. Глава 19 Моя прелестная девочка! Это становится так легко. Я думал, будет трудно. Но боже мой, волны адреналина и дофамина поют во мне. Убийство – лучший мыслимый наркотик. Это затягивает, опьяняет, это волнение, трепет, которые охватывают тебя целиком, от которых невозможно отказаться. Да и кто захочет. Кем был тот человек, кого ты убила первым, прелестная девочка? Преследует ли это тебя, терзает? Плакала ли ты? Или может быть, всего лишь может быть, в глубине души тебе это понравилось. Потому что однажды получив власть смотреть в глаза человека в тот момент, когда он понимает, что это конец, когда вспоминает обо всем, что уже никогда не сможет завершить, и это только по твоей воле… Что ж, ничто не сравнится с этим… Когда они покоряются моей воле, это так красиво. Все достигает кристальной грани, острой как лезвие ножа, прозрачной как стекло. И затем она умерла. Теперь только лишь шелуха, лишь оболочка жалкой потаскушки, о которой никто не будет по-настоящему горевать. Я делаю миру одолжение. Так же, как делал и с другими. Избавляю землю от наносных отложений. Я упражняюсь, прелестная девочка. Совершенствуюсь. Ради тебя. Скоро я снова буду рядом с тобой. Лишь мысль о тебе наполняет меня. Щекочет мою кожу, как прохладный бриз. Скоро тебе придется узнать… узнать, чем я стал. Увидеть, что ты вынуждала меня делать. В конце концов, это все лишь средство для достижения цели. Я втянул тебя в свою игру. Умная девочка, ты кое-что поняла. Но ты даже не приблизилась к разгадке головоломки. Я слишком быстр для тебя, я на километры впереди, тогда как ты только вступаешь в лабиринт смерти, что я выбрал для нашей игры. Я покажу тебе, перехитрю тебя, и затем я загляну в эти прелестные глаза – и в итоге причиню тебе такую же боль, какую ты причинила мне. Я с нетерпением жду, когда ты сделаешь следующий шаг. Ты всегда была слишком самонадеянна, даже в школьные годы. И теперь я воспользуюсь этим. Я всегда буду на пять шагов впереди, потому что я знаю тебя. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Я люблю тебя сильнее, чем кто-либо. Хотя ты и не заслуживаешь этого, ты сучка. Оставила меня в прошлом. Пишешь эти чертовы книги. Порхаешь повсюду, будто получила свои повышения и награды благодаря своим заслугам, а не в постели, как шлюха, какой ты на самом деле и являешься. Ты пыталась убежать от меня. Ты думала, тебе это удалось, но скоро ты узнаешь, что это не так. Что тебе никогда это не удастся. Что ты моя. И никогда не перестанешь быть моей. Мне лишь нужно напомнить тебе об этом. И я начну с моего следующего подарка.