Она положила руки на стол Пола и наклонилась, заглянув ему прямо в глаза: – Он испарится, Пол. Ты потратишь годы, гоняясь за собственной тенью, пытаясь найти его, пока ему не надоест убивать всех, кто соответствует его больным фантазиям. Подумай об этом, прежде чем ты снимешь меня с дела. Подумай о том вреде, что он успеет причинить за годы, пока будет на свободе. Она не могла допустить этого. В глубине души это ужасало ее – мысль о том, что Пол отстранит ее. Потому что в глубине души она знала, что, если это произойдет, они потеряют не только Дороти. Они потеряют любую возможность поймать Карфаджа. И ей придется сделать выбор. Она знала себя. Она могла отрицать многое, но та часть ее, что постигла тьму в людях, что видела самые жестокие и гнусные уголки человеческого сердца, знала, что на самом деле никакого выбора не было. Ей придется уйти в самоволку и охотиться за ним в одиночку. И если она найдет его, она не приведет его обратно в наручниках. Он окажется в мешке для трупов. – Пол, прошу тебя, – сказала она уже мягче. Она знала, что изнеможение было заметно на ее лице, в растрепанных волосах и усталых глазах. – Мы работаем вместе много лет. Я оказывалась права до этого момента. Прошу, верь в меня, хотя бы немного. Он вздохнул, вытер рот, на мгновение спрятав глаза. – Я не хочу, чтобы ты пострадала, – тихо признался он. У нее сжалось сердце. – Это напоминает тебе о деле Фива, – сказала она. Как она могла это упустить? Она была так поглощена собственным хаосом, что совершенно забыла учесть проблемы Пола. – Двоих моих ребят убрали у меня на глазах, – сказал Пол. – Меня привязали к стулу и пристегнули к груди столько «С-4», что вполне бы хватило, чтобы отправить меня к создателю. С этим я могу справиться. Но та маленькая девочка была прямо там, рядом со мной, и умирала только потому, что этот ублюдок не дает ей инсулин. И даже это я могу пережить. В конечном счете, когда это произошло бы, это бы случилось быстро… Она бы не страдала. Но потом… – его голос затих. Он сцепил руки перед собой и повесил голову. – Затем Мэгги зашла в ту хижину, – закончила за него Грейс. – И она заставила его надеть на нее пояс со взрывчаткой. – Вся моя треклятая жизнь пролетела у меня перед глазами, Грейс, – безысходность была на его лице. – Я смирился с этим – с тем, как я и она закончим эту жизнь, – но как я мог примириться с тем, что я стану причиной ее смерти? – Она не умерла, – мягко напомнила ему Грейс. – И я не умру. – Ты сама это сказала, Грейс: он думает, что ты принадлежишь ему, – настаивал Пол. – И если детство в окружении четырех сестер чему меня и научило, так это тому, что, если типичный мужчина думает подобным образом, это опасно. Черт, это может быть смертельно. Когда серийный убийца думает так, это опасно вдвойне. Грейс хотела возразить, но в дверь кабинета постучали. Гэвин ждал с другой стороны, когда она открыла ее. – Он на линии. – Грейс… – заговорил Пол, но она не обратила внимания и побежала по коридору назад, в конференц-зал. Двое мужчин следовали за ней. Зоуи уже была здесь и уже пыталась отследить звонок. Мэгги спешно подошла к ним. – Грейс, я не уверен, что это хорошая идея, – сказал Пол. – Может быть, Мэгги следует… – Может быть, Мэгги не следует, – сказала Мэгги, метнув на Пола уничтожающий взгляд. – Только с ней он будет общаться, Пол. Она ключ ко всему. Пол сложил руки на груди, он, казалось, разрывался, принимая решение. – Ладно. Посмотрим, удастся ли нам отследить его на этот раз, Зоуи? – Сложновато, сигнал по-прежнему беспорядочно скачет, шеф, – объяснила она. Тем временем Мэгги отвела Грейс в сторону. – Ладно, запомни, что я скажу, – наставляла ее Мэгги. – Он ввязался в то, что ему не по плечу. С ним нужно общаться осторожно. Не показывай свой гнев. Грейс кивнула, сердце колотилось у нее в груди. На кону была жизнь Дороти. Она не могла все испортить. – Ты справишься, – раздался голос Гэвина у нее за спиной. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и включила громкую связь. – Карфадж, – сказала она. – В очередной раз кто-то пострадал из-за того, что ты настолько погружена в свой собственный мирок, что не замечаешь ничего и никого вокруг, – выпалил он, и ярость сочилась из его голоса, словно горькая патока. – Ты причинил вред Дороти? – спросила Грейс, изо всех сил стараясь не дать гневу проявиться в ее словах. – Я говорил о том твоем агенте, – усмехнулся Карфадж. – Уолкер, верно? – фыркнул он. – Он стоял у меня на пути. Он был крайне настойчив. Настоящий рыцарь, очень благородно. Надеюсь, я не слишком испортил ему лицо. Но, может быть, ты из жалости дашь ему трахнуть себя, если он будет хорошим мальчиком? Грейс прикусила нижнюю губу изнутри, не разрешая себе посмотреть на Гэвина, хотя ей хотелось. – Дороти в порядке? – спросила она. – Она крикунья, – сказал Карфадж, в его словах была отвратительная сладострастная двусмысленность. У Грейс скрутило желудок, пальцы сжались в кулак. – Если ты изнасиловал ее… – начала она, но ее оборвал на полуслове его безжалостный смех. Его звук обвился вокруг Грейс, словно щупальца. Она едва могла выносить это – чувство, будто она в ловушке, будто мир сжимается вокруг нее и нет возможности вздохнуть или убежать. Она уже потеряла контроль. Он дернул за нужные ниточки и теперь знал об этом. – Я не насильник, Грейс, – издевался он. – За кого ты меня принимаешь? Мы лишь немного поиграли с ножиком, Дороти и я. «Если ты оставишь на ней хотя бы одну царапину…» – подумала Грейс, и ничего ей не хотелось так сильно, как дотянуться до него через телефон и придушить. – Я хочу доказательств, что она жива, – сказала она, не в силах сдержать дрожь в голосе. – А я хочу обратно годы, что ты украла у меня, – сказал Карфадж. – К сожалению, прелестная девочка, мы не можем всегда получать то, что хотим. Я дал тебе все необходимые подсказки. У тебя есть сорок восемь часов, чтобы найти нас. Когда время выйдет, Дороти отправится в Потомак. – Стой. Но связь оборвалась. – Проклятие! – закричала она, схватив телефон и метнув его через комнату. Она мерила шагами зал, приглаживая пальцами волосы, обхватила рукой шею, стараясь привести мысли в порядок. Ей надо было подумать. Все в комнате молчали, наблюдали, ждали, когда она заговорит. Но она не знала, что сказать. Она понятия не имела, где он. Она не знала, что делать. Чего он ожидал? Что она попытается разобраться во всех подсказках, о каких бы он ни говорил. Что она начнет колебаться. Это именно то, что он хочет, и именно это она давала ему. Признав в нем своего соперника, она пособничала ему – она играла в игру, которую придумал он. Эта мысль поразила ее, оборвав на полпути ее кружение по залу. Она подняла глаза, встретилась взглядом с Гэвином. – Да? – спросил он. – Мы должны изменить тактику, – сказала она ему. – Я более не преследую его. Я заставлю его прийти ко мне. – Хорошо, – ответил он. – Но как? – Мы сделаем, как хочет Пол, – сказала она, посмотрев на шефа. Тот нахмурился, не понимая, о чем она говорит. – Пол, ты уволишь меня. Глава 28 – Ты уверена, что это хорошая идея? Что мне стоит это делать? – спросил Гэвин, нервно поправляя галстук и пройдясь рукой по волосам, отчего густые кудри упали ему на лоб. Он утомленно вздохнул. Ему нужно было подстричься. – Прекрати, – сказала Грейс, протянув руку и рассеянно пригладив назад его волосы. Она замерла, осознав, что делает, и отдернула руку, но Гэвин уже просиял довольной улыбкой. – Он установил с тобой связь, – сказала она, скрестив руки на груди, словно старалась удержаться и не дотронуться до него еще раз. Подумав об этом, Гэвин невольно испытал самое что ни на есть мужское возбуждение. – Ты единственный из команды сталкивался с ним лицом к лицу, – объяснила она. – Он думает, что ты ничтожен в сравнении с ним. Он думает, что в вашей прошлой схватке он победил тебя. У Гэвина заныло в груди при мысли о том, как близко он был к Дороти. Если бы только он смог дотянуться еще на пару сантиметров дальше, может быть, тогда… Он был настолько сфокусирован на ней – на том, чтобы вытащить ее, чтобы уберечь, – что недостаточно внимательно следил за ножом, пока тот не взметнулся прямо над ним. Он подвел не только девочку. Он подвел Грейс. – Он победил, – сказал Гэвин. – Если бы только я был чуточку быстрее… – Перестань, – мягко произнесла Грейс, сжав его ладонь. Она обернулась, чтобы убедиться, что в коридоре больше никого нет, прежде чем протянуть руку и ласково провести пальцами по коже над дугой швов на его лбу. – Ты сражался за нее, словно дьявол. Ты рисковал собой. Ты сделал все, что мог. – Но этого было недостаточно, – гнев и злость на себя отчетливо слышались в его голосе.