– Он, как и прежде, на моей стороне, – сказала Грейс. – Спецназ уже едет. – Но пока их здесь нет, – сказал Карфадж. – Так что тем временем – разве только если ты не хочешь, чтобы Дороти осталась искалечена на всю жизнь, – предлагаю тебе делать то, что я хочу. – И что же ты хочешь? – спросила Грейс. – Время сыграть в игру, – сказал Карфадж, шагнув вперед. Краем глаза она заметила, как Гэвин двинулся с места одновременно с Карфаджем, подбираясь ближе к Дороти, в то время как Карфадж отошел чуть дальше. – А что, если я не хочу играть? – спросила Грейс, испугавшись, что он заметит движение Гэвина. Он фыркнул, словно огорченный учитель: – Глупая девчонка, не важно, что ты хочешь. – Мне не нравятся твои игры, – выпалила Грейс. – Эта тебе понравится, – настаивал Карфадж. – Она очень простая. Я задаю вопрос. А ты говоришь правду. – А если я солгу? – Тогда я застрелю твоего воздыхателя, – сказал он, внезапно переведя пистолет на Гэвина. Грейс напряглась, встревоженная, что Гэвин отреагирует, выхватит тот пистолет из кобуры или один из тех, что были спрятаны. Но он стоял неподвижно, с поднятыми руками, не сводя глаз с Карфаджа. – Нет, серьезно, Грейс, – сказал Карфадж. – Коп? Ты уронила планку. – Это тот самый момент, когда мне полагается оскорбиться и поспорить, что я в сто раз лучше тебя? – спросил Гэвин. Грейс впилась в него взглядом. Он должен вести себя тихо. Она попыталась дать ему понять это своим взглядом, но, когда он задирал соперника и изощрялся в своем остроумии, Гэвина невозможно было остановить. Карфадж засмеялся, Грейс вздрогнула от испуга – настолько искренне звучал его смех. Она передвинула пальцы на рукоятке пистолета всего на долю сантиметра, не понимая его реакции. Был ли он раздражен? Или это позабавило его? – Такая презренная профессия, – сказал Карфадж. – Почему бы тебе не помолчать, детектив Уолкер? Это касается только меня и Грейс. – Он снова повернулся к ней, его глаза сощурились. – Может, его жизнь и не так ценна для тебя. Но вот ее? – Он провел ножом по скуле Дороти, тонкая струйка крови потекла по ее щеке. – Ради нее ты сделаешь все, что угодно. Слезы покатились по лицу Дороти, смешиваясь с кровью. Грейс старалась смотреть на нее ободряюще, но она понимала, что ничего ободряющего в этой ситуации найти было нельзя. – Думаю, пора перестать тратить драгоценные минуты и вернуться к нашей игре, моя прелестная девочка. Грейс стиснула зубы, напрягла каждую мышцу, чтобы не вздрогнуть от его ласкового обращения. Оно прозвучало так странно. Так отвратительно. – Какой первый вопрос? – сказала она. Проклятие, ну где же, черт побери, спецназ? Или университетская полиция? Им нужно подкрепление, срочно. Гэвин сделал крохотный шаг вперед, Карфадж был целиком поглощен Грейс, так что даже не заметил этого. Всего пара шагов, и он окажется достаточно близко. Но кислота в руках Дороти… у Грейс не было ни малейшего сомнения, что это действительно была кислота. Карфадж не оставил бы это на волю случая. Он бы не стал блефовать. У него не было такой необходимости. – И помни: ты не можешь врать, – сказал ей Карфадж. – А я узнаю, если ты соврешь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо, Грейс. Я создал тебя. – Ты все время это твердишь, – холодно произнесла Грейс. – Просто задавай чертовы вопросы. – Как всегда, такая нетерпеливая, – сказал Карфадж, переходя на профессорский тон. Ее тошнило от этого. Она крепче обхватила свой «45-й» и поправила стойку. – Кого я убил первым? – спросил Карфадж. Грейс даже не колебалась. – Марту Ли, – ответила она. – Моего наставника. Что ты сделал, Карфадж? Подрезал ее на дороге? – Она внимательно смотрела на его лицо. Его левый глаз дернулся. – Нет, у тебя на такое духу не хватит. Ты мог пострадать. Ты покопался в ее машине, так? Сделал что-то, что они пропустили при расследовании. – Полиция удручающе некомпетентна, – вздохнул Карфадж. – Так почему, как ты думаешь, я убил дорогую Марту? – спросил он. – Ты ревновал к ней, – ответила Грейс. – Она украла тебя у меня, – зашипел Карфадж, и вот оно: она впервые увидела брешь в его безупречном, выверенном облике. – Ничего подобного она не сделала, – сказала Грейс. – Это была удивительная женщина и одаренный преподаватель, а также любящая жена. У нее был блистательный, самобытный ум. Она по-настоящему посвятила себя студентам. Самоотверженно посвятила. Она отдавала и отдавала и не требовала ничего взамен, потому что знала, что, когда мы выпустимся, нас будут ждать великие свершения. Она рассматривала студентов как свой вклад в общее дело. А не продолжение собственного эго, как смотришь на это ты. Она смотрела на Карфаджа, взглядом бросая ему вызов: может ли он заявить, что что-то из этого ложь? – Она забрала то, что было моим, что я создал, весь мой тяжкий труд и присвоила все лавры, – причитал Карфадж, и пот стекал по его лбу. Он снова приставил нож к горлу Дороти. Грейс нестерпимо хотелось выстрелить ему в голову, но она не могла рисковать жизнью девочки. – Ты воздала ей почести, вывела их черным по белому. Ей надо было преподать урок. – Ты со своими уроками, – усмехнулась Грейс, и Гэвин воспользовался моментом, чтобы снова продвинуться вперед. Так близко. – Я сказал «стой на месте», – накинулся на него Карфадж, нож в тот же миг впился в плоть Дороти. – Еще раз пошевелишься, и я убью ее и тебя. Грейс сошла с места, у нее не было выбора. Четыре быстрых проворных шага, и она была на помосте, всего в паре метров от Дороти. Карфадж повернулся к ней, его глаза сверкали в свете ламп. – Тебе не стоило этого делать, – сказал он. – Ты сделал это, – сказала она. – Это все сделал ты. – Ради тебя, – ответил Карфадж. – Следующий вопрос, Грейс, – продолжал он, кровь струйкой побежала по шее Дороти. – Готова? Ей надо было подобраться ближе к Дороти. Оттащить ее в сторону в данной ситуации казалось лучшим решением. На сосуде в ее руках была крышка – ей оставалось только молиться, чтобы она сидела крепко. – Этот мужчина, – он указал пистолетом на Гэвина. Грейс пришлось стиснуть колени, чтобы не рвануться вперед. И тут Карфадж задал вопрос, от которого у нее похолодела кровь. – Ты любишь его? Грейс застыла, ее глаза широко раскрылись. Какой ответ правильный? Ее мысли лихорадочно перескакивали с одного на другое, она перебирала в голове все, что только знала о Карфадже. Рассвирепеет ли он от ревности, если она скажет да? Подвергнет ли это Гэвина еще большей опасности? А если она скажет нет, удовлетворит ли это его или же он уловит фальшь в ее голосе? Поймет ли он, что это ложь? Будет ли это ложью? – Отвечай на вопрос, Грейс, – велел Карфадж. Грейс облизнула губы. – Нет, – но даже она сама услышала неуверенность в своих словах. – Я сказал тебе не врать, – зарычал Карфадж, переведя пистолет на нее. Да. Пистолет вернулся в игру, но угрожал ей, а не Дороти. Это уже было достижение. – Я… – Она сделала шаг вперед, всего один шаг. Карфадж был так сосредоточен на ее ответе, что не заметил. – Я не знаю, – призналась она. Это была правда. Волнующая и бодрящая, на первый взгляд. Более глубокий анализ она отложила на потом, на то время, когда ей не надо будет думать о пистолете, направленном ей в лицо, и о подростке с банкой кислоты в руках. Было видно, как Карфадж расслабил плечи. Грейс прищурилась, заметив это. – Так-то лучше, – сказал он, почти прошептал. – Я хочу, чтобы ты была способна рассказать мне правду, Грейс. Это очень важно. – Есть еще вопросы? – спросила Грейс. Она хотела было сделать еще один шаг к нему, но решила, что пока рано рисковать. Она должна была сильнее увлечь его игрой в загадки. – Да, – сказал Карфадж. – Почему ты не сумела меня остановить? – Тебе везло, – грубо ответила Грейс. – Везение здесь ни при чем, – закричал Карфадж, выходя из себя. – Я перехитрил тебя. Указательный палец Грейс дрогнул на курке. – Если я должна говорить тебе правду, Карфадж, то и ты отвечай мне тем же, – сказала она, снова шагнув вперед. Она была так близко. – Это никогда не было честной игрой. Как и десять лет назад, у нас не было честных отношений. Тебе невыносимо было быть с кем-то на равных: тебе всегда надо было держать все под контролем. Быть главным. Самым умным. Старшим. Обожаемым. Я ловила каждое твое слово, и тебе это нравилось. Все его внимание было приковано к ней. Дороти была забыта. Она почти добилась своего. Если бы только она смогла подобраться еще немного ближе… – Удивился ли ты, насколько легко это было? – спросила она тихо, почти ласково. – Как легко было что? – Его плечи, вновь напрягшиеся, когда он отстаивал свое превосходство, начали расслабляться.