Даниэль же быстро сбежал с крыльца и плюхнулся за руль своей подержанной машины, на которую накопил, всё лето работая в закусочной. Он только недавно получил права, а Жизель в тайне от отца добавила ему часть суммы, чтобы купить машину, которая ему действительно понравилась. А теперь и Эшли наконец-то простила его. Он ехал домой на своём стареньком Мустанге и с удовольствием подпевал любимым песням на радио, чувствуя себя как никогда счастливым. * * * – Ты хоть на рождественский бал придёшь? – спросила Эшли, удобнее перехватывая стопку учебников, пока они шли по школьному коридору, пестревшему вывесками о предстоящем через два дня мероприятии, в сторону шкафчиков. – Или опять застрянешь на своём футболе? С тех пор, как тебя взяли в команду, мы почти не видимся. – Нет, – Даниэль забрал у неё книги. – Со всеми этими тренировками я совсем забыл о нём, и девчонка, которая мне нравится, уже согласилась пойти с другим. – О-о-о… Мне жаль, – Эшли расстроенно закусила губу, отворачиваясь, чтобы набрать код от замка. Ему кто-то нравился. Значит, она правильно сделала, что перестала ждать его приглашения и согласилась пойти с Мёрфи. – Ну, ты всё равно мог бы прийти. Будет весело. Она постаралась придать голосу больше энтузиазма и улыбнулась, отступая в сторону, а Даниэль хмыкнул, запихивая учебники в её открытый шкафчик. – Не думаю, что Мёрфи оценит мою компанию. Не хотелось бы вам мешать. – Да ладно тебе, – Эшли рассмеялась, подтолкнув его плечом, пытаясь скрыть за этим жестом своё разочарование. – Я, так уж и быть, потанцую с тобой разочек. * * * Ну и зачем он вообще пришёл на этот бал? Чтобы смотреть, как она, такая красивая в этом чёрно-розовом платье, танцует и веселится с другим парнем? Даниэль засунул руки в карманы джинсов и перевёл взгляд в сторону на стайку о чём-то увлечённо шушукающихся девчонок в паре метров от него, которые то и дело бросали на него заинтересованные взгляды. «Ещё и эту дурацкую рубашку надел», – он раздражённо дёрнул плечами, чувствуя себя совершенно неуютно в такой непривычной, сковывающей движения одежде, и снова с тоской посмотрел на Эшли. Стоя у выхода из спортивного зала он уже больше часа наблюдал за тем, как она смеётся и кружится вместе с парнем, которого он терпеть не мог с тех пор, как перешёл в старшие классы, но подойти так и не решился. Ей уж точно было сейчас не до него. В этот момент Мёрфи прижал её к себе, а потом, взяв за руку, быстро повёл ко второму выходу из зала. Сердце в груди Даниэля ёкнуло, делая переворот, и он неосознанно сорвался с места, пробираясь через толпу и стараясь не потерять их из вида. Он не знал, зачем преследует их и что вообще собирается делать потом. Голова в этот момент вообще не соображала. Но просто стоять и смотреть, как её уводит куда-то парень, явно желающий остаться с ней наедине, Даниэль не мог. – Эй, куда мы так спешим? – Эшли удивлённо рассмеялась, поскользнувшись на кафельном полу тёмного школьного коридора, пытаясь угнаться на каблуках за тянущим её за руку Мёрфи, но тот не сбавил шаг. – Хочу тебе кое-что показать. – А это кое-что не может чуть-чуть подождать? Я же сейчас упаду. – Нет, – загадочно ухмыльнувшись, Мёрфи затащил её в боковой коридор, где Эшли ни разу не была, поднялся по лестнице и, поковырявшись в замке двери, вывел её на крышу школьной столовой. – Нам же сюда нельзя, – Эшли нахмурилась, поёживаясь от холода. Нарушать правила она не любила. Страх попасться был куда сильнее, чем любое удовольствие, которое можно было получить от чего-то запретного. – Да, – Мёрфи расплылся в довольной улыбке. – Именно поэтому здесь никого и нет. Нам никто не помешает. – Не помешает? – Эшли удивлённо вздёрнула бровь, а когда он, притянув её к себе, нагнулся за поцелуем, испуганно упёрлась руками ему в грудь. Нет, её первый поцелуй не должен был быть таким. И уж точно не с этим парнем. – Мёрфи, не надо. Я… я не хочу. Всё как-то не так. Она попыталась вывернуться, но его руки сжали её только сильнее. – Мы провели отличный вечер, танцевали столько, сколько ты хотела. Почему бы не закончить всё так, как хочу я? – продолжил уговаривать Мёрфи, нашёптывая слова ей на ухо, а Эшли становилось только страшнее и противнее. Он ей не нравился, и она уже жалела, что поддалась своему нежеланию появиться на своих первых школьных танцах без пары. – Я не хочу. Отпусти меня, – собрав всю уверенность, твёрдо произнесла Эшли, но Мёрфи всё равно попытался её поцеловать и тут же сдавленно охнул, когда она со всей силы наступила каблуком ему на ногу. – Ну и дура! – взвыл Мёрфи, отталкивая её от себя. – Можешь и дальше бегать за своим Райтом. Он всё равно никогда не посмотрит на тебя как на девушку! Только время с тобой зря потерял! Смерив её презрительным взглядом, он, прихрамывая, скрылся на лестнице, а через мгновение по щекам Эшли потекли слёзы злости и обиды, смывая чёрную тушь с ресниц. Да, Мёрфи был прав. Она действительно чувствовала себя дурой. Да и насчёт Даниэля тоже. Она впервые воспользовалась косметикой, так придирчиво выбирала платье, стараясь быть красивой именно для него, в глубине души надеясь, что это заставит его увидеть её в другом свете. Но Даниэль даже не появился. Ну конечно, зачем она ему? Он ведь уже старшеклассник, квотербек в команде по футболу. Эшли видела, как девчонки из группы поддержки вешаются на игроков, и как большая их часть засматривается на Даниэля. Она же для него навсегда так и останется маленькой подружкой, а пропасть между ними так и будет расти всё больше и больше. Эшли осела на пол, стягивая с ног жутко неудобные туфли, и кинула их в стену, заходясь в рыданиях: – Да и пошёл ты! – Эш, что случилось? Он что-то сделал тебе? – выскочив на крышу, Даниэль присел на корточки рядом, в волнении осматривая её. Он всё-таки не уследил, куда они скрылись, а потом, увидев разозлённого Мёрфи в коридоре, не знал, что и думать, и просто припёр того к стенке, чтобы узнать, где она. – Ничего он не сделал. Уходи! – Эшли ещё сильнее заплакала, ко всему прочему сгорая со стыда от того, в каком виде он её застал. – Я не уйду, пока ты не успокоишься и не скажешь, что он сделал. – Да какая тебе разница! – она вскочила на ноги, отворачиваясь от него. – Что, заняться больше нечем, кроме как утирать мне сопли? – Эй, мы же друзья. Для меня всегда есть разница, – Даниэль развернул её к себе за плечи, сконфуженно улыбаясь, и Эшли перестала плакать, стирая со щёк чёрные дорожки слёз. – Вот именно, что только друзья. В её голосе было столько горечи и злости, что Даниэль опешил. – Что ты имеешь в виду? – Ничего, – Эшли попыталась сбежать, но он удержал её, и тогда она вспылила: – Это ты, ты должен был пригласить меня на этот чёртов бал! Это с тобой я хотела танцевать весь вечер, а не с этим придурком Мёрфи! Но я же для тебя просто друг! Так вот, нет у тебя больше друга! Вырвавшись из рук Даниэля, когда тот застыл в удивлении, она, как была босиком, побежала к двери, мечтая только об одном – побыстрее оказаться дома и больше никогда его не видеть. Всё это было слишком больно и унизительно. – Чёрт, Эшли, стой! – очнувшись, Даниэль в несколько широких шагов догнал её, снова резко развернул к себе и наконец-то сделал то, о чём мечтал уже несколько лет. Он поцеловал её. Поцеловал Эшли. И сердце, бешено вырывающееся из груди, казалось, остановилось. Он прижал её к себе, нежно исследуя её губы своими, а потом несмело скользнул языком в её рот, пробуя на вкус. И Эшли ответила, испуганно сжав его рубашку на груди. И, кажется, они целовались целую вечность, не в силах оторваться друг от друга. – Эш, я не хочу быть просто другом… – прошептал Даниэль, заглядывая в её заплаканные глаза, и Эшли сильнее сжала его рубашку, боясь, что ей всё это только кажется. Что если она отпустит его, то он растворится, и окажется, что его здесь вовсе и не было. Но Даниэль снова на мгновение коснулся её губ, как будто ему тоже нужно было подтверждение того, что она действительно здесь, с ним. – Я так давно люблю тебя. И всё не знал, как сказать тебе об этом. И ты пошла… – Потому что ты не пригласил… – и уже Эшли потянулась к нему за поцелуем. – Я такой дурак… – Угу… – Эшли… Глава 19 – Эш, давай быстрее. Ты должна это увидеть. – Да что увидеть-то? Они уже минут пять пробирались через высокую траву, а Даниэль так и не сказал ей, куда ведёт. Высохшие на солнце стебли царапали голые ноги, попадающиеся то тут, то там колючки цеплялись за юбку летнего платья, но Эшли упорно шла за ним, видя его воодушевление, пока наконец они не упёрлись в слегка покосившийся забор, в котором была большая дыра, прикрытая старыми досками. Отодвинув одну из них, Даниэль перелез на ту сторону и протянул Эшли руку, помогая и ей пробраться сквозь узкое пространство. – Побежали. У нас всего пара минут. – До чего? Они, держась за руки, понеслись по точно такому же полю, но только трава на нём была уже не такая высокая, и она смогла различить впереди ещё один забор, уже бетонный, с колючей проволокой, пущенной по верху, и несколько старых построек. Даниэль затормозил у одной из них. – Нам сюда, – он подсадил Эшли, помогая забраться сначала на большие ящики, ступеньками сложенные у одной из стен, а потом и на металлическую крышу, за день прогретую летним солнцем. – Смотри аккуратнее, не зацепись вот здесь. А вскоре двое подростков уже сидели на крыше, свесив ноги вниз, и щурились от лучей медленно падающего за горизонт огненного шара. – Очень красиво, – Эшли улыбнулась, на мгновение прикрывая глаза от слепящих её лучей солнца. – Но стоило ли нестись именно сюда, чтобы посмотреть на закат? Даниэль рассмеялся, одной рукой обнимая её за плечи, и слегка развернул в другую сторону: – Мы здесь не только ради заката. Смотри вон туда. Он указал вперёд, и Эшли увидела вдалеке аэродром военной базы. – О-о-о… – Да. У родителей сегодня ночной тренировочный вылет. Ты должна это увидеть. – Зизи с Алексом будут летать вместе? – Эшли взволнованно повернулась к нему и сжала его ладонь. Она давно уже выросла, но всё продолжала использовать это милое прозвище, придуманное ею Жизель ещё в детстве. И ещё никогда она не видела, как его родители летают вдвоём. – Да. Поэтому я и привёл тебя сюда. Это старая, давно не используемая часть базы, и отсюда ближе всего видно взлётную полосу, – Даниэль чмокнул её в нос, а потом снова резко развернул: – Вон, смотри-смотри! Мама первая. Папа за ней. – Ух ты…