Наблюдая за тем, как её босые ноги на носочках ступают сначала по траве, а потом и по бетонным ступенькам, Алекс вспомнил, как нёс её в прошлый раз, когда они с Алисией вот так же точно погуляли много лет назад. Жизель хохотала, крепко держа его за шею, а потом устроила ему очень жаркую ночь. От которой сегодня он сам же и отказался. – Чёрт! – Алекс саданул ладонями по рулю. Нет, он сожалел не об упущенном удовольствии. А о том, как сложно и запутанно у них всё было сейчас, в отличие от того времени. Просидев в машине ещё несколько минут, чтобы успокоиться и побороть в себе дикое желание сорваться за Жизель, он всё-таки ушёл к себе, где упал на кровать и заснул, даже не раздевшись. Глава 23 В растрёпанных чувствах Мэл скинула платье и зашла в душ. Но стоя под прохладной водой и медленно трезвея, она, кажется, всё больше понимала почему Алекс так поступил. Почему отказал ей, несмотря на то, что очень хотел. Ведь она знала, что хотел. Он был гиперответственным собственником и стремился оберегать и защищать её – свою женщину – контролируя всё, что только может. А она слишком сильно оскорбила его своим желанием быть самостоятельной и не зависеть от него. И особенно тем, что допустила мысль, что он делает это только для того, чтобы она чувствовала себя должной ему. И если первое она всё равно собиралась отстаивать, пусть и с большими компромиссами, то за второе действительно чувствовала себя виноватой. И теперь должна была добиться его прощения и вернуть себе своего мужчину. Ведь как бы её ни пугало то, насколько быстро всё происходило, она знала, что он её. На самом деле её. Выйдя из душа и подсушив волосы, Мэл набралась смелости и открыла ящик комода, в который до этого заглянула только один раз. Перебрав десяток комплектов белья, она нашла самый откровенный, состоящий из многочисленных ниточек, фигурно оплетающих её бёдра и грудь, и нескольких практически ничего не прикрывающих кусочков кружевной ткани. А взглянув на себя в зеркало, тут же закрыла глаза, заливаясь смущением. Но, с другой стороны, почувствовала себя гораздо увереннее и раскрепощённее. Секунду поколебавшись, Мэл всё-таки накинула на себя рубашку Алекса – единственную, что он не забрал, ведь, судя по всему, она давно уже стала её рубашкой – и, выскользнув из комнаты, прошла по застеклённой веранде уверенным шагом, не до конца веря, что действительно собирается сделать то, что задумала. Глубоко вдохнув, чтобы унять предательскую дрожь, она осторожно повернула ручку в двери гостевого домика, в котором была одна большая комната, и заглянула внутрь. Алекс крепко спал на спине, раскинув руки и отведя одну согнутую в колене ногу в сторону. Ремень и пуговица с молнией на его джинсах так и остались расстёгнутыми, а футболка задралась практически до груди, обнажая витиеватую татуировку на животе, уходящую под широкую резинку боксеров. И Мэл сглотнула, на мгновение воскрешая в памяти то, что было под ними. Войдя в комнату, она на носочках медленно приблизилась к нему, стараясь унять бухающее где-то в горле сердце. Помня о том, что было пару часов назад, Мэл знала, что Алекс снова попытается сопротивляться, и она не сможет с ним справиться, даже если очень захочет, поэтому, двигаясь максимально аккуратно, чтобы не разбудить его, привязала его запястья к деревянным столбикам в изголовье кровати кручёными шнурами для подхвата штор, которые взяла в их спальне, мысленно радуясь тому, что умела вязать самозатягивающиеся узлы. А потом опустилась на колени между его ног, пытаясь сосредоточиться на ощущениях своего собственного тела, которое, она надеялась, подскажет ей, как действовать. – Алекс… Горячие поцелуи неторопливо прошлись от резинки его боксеров вверх по животу. Алекс порывисто вздохнул, но не проснулся. – Алекс… Добравшись губами до его шеи, Мэл села на него верхом и, потеревшись носом о покрытую густой щетиной линию челюсти, нежно прикусила кожу под ухом. – Жизель?.. Что ты здесь делаешь?.. – Алекс открыл сонные глаза, не понимая, что происходит, а потом резко дёрнулся, когда не смог пошевелить руками. Узлы на его запястьях затянулись сильнее. – Какого чёрта? – Тише, тигр… – Мэл потянула вверх его футболку, оставляя её на его руках за головой. – Ты не хотел меня трогать, теперь у тебя и не получится… Впрочем, как и помешать мне трогать тебя… – Жизель, – предупреждающе прорычал Алекс. – Развяжи меня. Сейчас же. – Нет, – сев ровно, Мэл начала медленно, пуговица за пуговицей, расстёгивать свою рубашку, а Алекс, пойманный в плен движением её пальцев, не сводил с них взгляда, в котором читалось одновременно и бешенство, и нарастающее желание. От чего под кожей разлилось волнительное покалывание, и Мэл ощутила прилив смелости. Отступать было поздно – она уже открыла клетку со зверем и даже вошла в неё. Когда же она, поведя плечами, сбросила с них тонкую ткань и откинула её в сторону, Алекс скрежетнул зубами и зажмурился. – Ну уж нет, тигр. Смотри на меня, – Мэл легонько шлёпнула его ладонью по щеке, и Алекс распахнул пылающие злостью глаза, обещающие ей неминуемую и беспощадную расплату. – Ты играешь с огнём, девочка. – Я знаю… – соблазнительно улыбнувшись, Мэл вильнула бёдрами, чувствуя, как ей между ног упирается его возбуждение. – И судя по всему… Нам обоим это нравится… Ей-то уж точно. Иметь власть над этим сильным и грозным мужчиной, буквально пожирающим её взглядом, который ощущался так же ярко, как прикосновения его скованных сейчас рук, было умопомрачительно. А его сопротивление только ещё больше провоцировало её, раскрепощало и распаляло. Мэл опустилась Алексу на грудь и, ластясь, прошлась поцелуями по его щеке, томно выдыхая в самое ухо: – Я так хочу тебя… – А я смотрю, алкоголь заставил тебя осмелеть. – Я давно уже протрезвела, Алекс… – её губы двинулись вниз по его груди, оставляя влажную дорожку по линиям татуировок. – Это ты делаешь меня смелее… И желание быть твоей… Алекс задышал чаще и порывистей, внимательно наблюдая за ней, а когда Мэл провела языком по его животу над резинкой боксеров, стягивая его джинсы, снова с силой дёрнул руками, заставляя кровать жалобно скрипнуть: – Жизель, остановись. – И не подумаю… – подняв на него глаза, она освободила его подрагивающий от нестерпимого желания член и, облизнувшись, обхватила его губами. Алекс гневно зарычал, запрокидывая голову. – Твою мать… Мысленно ликуя, Мэл вобрала его так глубоко, как только могла, позволяя головке мягко коснуться горла, и снова медленно выпустила, наслаждаясь реакцией Алекса и своими собственными ощущениями. Доставлять ему удовольствие было не менее восхитительно, чем когда он ласкал её. По её спине рассыпáлись электрические искры от каждого его сдавленного вздоха. Они зарождались между крепко сжатых бёдер и разносились по всему телу, вынуждая её саму трепетать и подрагивать. – Всё ещё хочешь, чтобы я остановилась?.. – снова поймав его плотоядный взгляд, переливающийся серебристой яростью, Мэл обвела языком головку, провела им вниз по всей длине, спускаясь на мошонку, и вернулась обратно, впуская его ещё глубже. Она словно каким-то наитием, каким-то древним женским чутьём знала, что ему это понравится, окончательно сведёт с ума. – Я хочу… – угрожающе выдохнул Алекс, а Мэл показалось, что на её ягодицу с громким шлепком опустилась его ладонь. – Освободить руки… – он снова дёрнулся, по комнате разнёсся ещё более громкий скрип, но столбики, вокруг которых были обвязаны удерживающие его шнуры, устояли. – Оставить тебя вот так же на коленях… И жёстко трахнуть… сжимая твоё горло так сильно, чтобы ты не могла издать ни звука… Мэл глухо застонала в ответ на его слова, прострелившие её тело молниями порочного удовольствия, и, прикрыв глаза, с ещё большим рвением принялась ласкать его губами и языком, сжимая пальцами у самого основания члена, совершенно не сопротивляясь тому, как Алекс, двигая бёдрами, всё глубже и глубже толкался в её рот. Он заходился хриплыми стонами и тихим рычанием, словно где-то далеко бушевала гроза, и, порывисто изгибаясь, сильнее натягивал сковывающие его шнуры, впивающиеся в кожу, а через несколько секунд Мэл оглушил треск рвущихся верёвок. Наконец освободившись, Алекс схватил её за волосы и швырнул спиной на простыни, тут же оказываясь между её ног и нависая над ней. И сейчас он больше всего напоминал ей вырвавшегося из клетки зверя. Разгневанного, опасного и очень возбуждённого. Но у Мэл даже и мысли не возникло о том, чтобы попытаться сбежать от него. Она была сейчас ровно там, где хотела. Буквально пришпиленная к постели его полыхающим взглядом. – Моя маленькая… – медленно наклонившись, Алекс потянул крепко сжатые в кулаке рыжие кудри, оттягивая её голову в сторону, и провёл носом по открывшейся ему шее, жадно втягивая её запах. И Мэл задрожала. – Храбрая… – его зубы сомкнулись на нежной коже, срывая с её губ томный вздох, и тут же исчезли. – Лиса… – чтобы схватить кружево на её груди и стянуть его вниз, оголяя набухший сосок. – Напомни мне, и я покажу… где у нас лежат по-настоящему крепкие верёвки… Мэл даже не успела до конца осознать его последнюю фразу, донёсшуюся до неё сквозь громкие удары собственного пульса, бившегося в висках, как провалилась в блаженную негу, напрочь отключившую остатки разума, заставляя отдаться в полную власть ощущениям, когда Алекс впился зубами в так жаждущий его прикосновений сосок. – Алекс… Мэл казалось, что его руки, губы и язык были везде. Кожа стала невероятно чувствительной и горела от укусов. А между ног было так мокро, что капли её возбуждения медленно стекали по ягодицам, и всё равно были не способны потушить тот пожар, что бушевал в ней от его такой долгожданной близости, от необузданной животной страсти, захлёстывающей и её саму. Алекс же всё больше терял голову. То, что она сделала с ним, было самым настоящим сумасшествием, выстрелом в упор, разорвавшим в клочья его самоконтроль. И как только посмела связать его. Безрассудная девчонка, сейчас трясущаяся под ним от страха и желания. Но раз она осмелилась на это, то и он больше не собирался сдерживаться, намереваясь взять с неё сполна за эти дни одиночества и нервного напряжения. Отстранившись, он рывком перевернул её на живот и, вонзившись пальцами в её бёдра, дёрнул их вверх, вынуждая её встать на колени, а потом, спустив её трусики, навис над ней, опираясь на одну руку. Вторую же запустил ей между ног, распутно потирая пальцами клитор. Его тяжёлое дыхание обожгло кожу, зубы снова сомкнулись на её шее, и Мэл вскрикнула, крепко закрывая глаза, когда он буквально ворвался в неё одним толчком. Такой большой и так идеально заполняющий её собой. – Твою… мать… – прорычал Алекс, тут же начиная жёстко двигаться. Это было ошеломительно, а нарастающие крики Мэл только ещё больше взвинчивали его, стремительно приближая к краю. Но внутри всё ещё плескалась злость, и он не собирался так быстро отпускать её. Поэтому через пару секунд, замедлившись, убрал ласкающую её руку за мгновение до того, как её накрыло бы волной удовольствия, и Мэл разочарованно всхлипнула. – Что такое, малышка?.. – ухмыльнувшись, издевательски прошипел Алекс ей в ухо, а его рука поползла вверх, пока не добралась до её сосков, по очереди болезненно выкручивая каждый. Он словно наказывал её, заставляя её тело балансировать на пике мучительно сладкого напряжения, не позволяя получить отчаянно необходимую разрядку, и Мэл задвигалась сама, с вожделением насаживаясь на его член. Но стоило ей задержать дыхание, сосредоточиваясь на томительных импульсах, зарождающихся на кончиках пальцев, готовых вот-вот устремиться к низу живота, как Алекс вышел из неё и, грубо обхватив рукой за плечи, прижал к себе мёртвой хваткой, не давая возможности ни сбежать, ни даже пошевелиться, и она готова была взвыть. – Господи, Алекс, пожалуйста… – взмолилась Мэл. – Отшлёпай меня, ты же хотел, но не останавливайся… – Отшлёпать?.. Уверена, что готова к этому?.. Но не дожидаясь её ответа, он оттолкнулся от постели, выпрямляясь, и хлёстко ударил её по отставленным бёдрам. И может, она ничего и не помнила, но её тело само знало, что нравилось им обоим. И буквально требовало этого, извиваясь и подаваясь навстречу его ладони. Когда же красные следы покрыли всю поверхность соблазнительных ягодиц, Алекс раздвинул пальцами набухшие складочки между её ног, прикасаясь к клитору, и Мэл взорвалась, сотрясаясь от буквально раздавившего её оргазма. И, кажется, для Алекса это стало последней каплей. Собрав в кулак её разметавшиеся по плечам волосы, он рванул её на себя, прижимая лопатками к своей груди, и, схватив одной рукой за горло, яростно толкнулся в неё, второй удерживая её поперёк живота практически на весу. – Если ты ещё хоть раз, – процедил он сквозь зубы, – посмеешь сказать или даже подумать… – Нет, Алекс… никогда… – Тогда я действительно больше никогда в жизни не притронусь к тебе… как бы ты меня ни соблазняла… и что бы ни делала… Он ещё раз грубо толкнулся в ней, вырывая стон наслаждения, и сильнее сжал её горло: – Ты поняла меня? – Да… – прошептала Мэл, схватившись за обрывок шнура, так и оставшийся висеть на его руке, а Алекс размашисто задвигался, рыча от эйфории, растекающейся по его венам. И как он и обещал, с её пересохших губ не сорвалось больше ни стона, ни крика. Мэл только жадно хватала ими воздух, пытаясь вдохнуть, пока он стремительно доводил их до совместного экстаза. Комната перед глазами плыла, голова кружилась, а в ушах стояло его рваное дыхание, ставшее одним на двоих. И стоило ей снова забиться в его руках, царапая запястье той, что сжимала её горло, сделав ещё два глубоких толчка, Алекс резко вышел из неё и, зажав член между их бёдрами, обильно кончил, содрогаясь всем телом. – Лиса… Оставив поцелуй на её щеке, он со стоном рухнул на спину, укладывая её спиной на свой живот, а Мэл подумала, что уже больше никогда не сможет пошевелиться. Ну и чёрт с ним. Оно определённо стоило того. Ведь, кажется, ей ещё никогда не было настолько хорошо. А сейчас, когда Алекс, загнанно дыша, нежно поглаживал её тяжело вздымающуюся грудь подушечками пальцев, она и вовсе готова была замурлыкать. – Мне плевать… готова ты или нет… – произнёс Алекс, заставляя её вынырнуть из блаженного небытия. И хоть его голос был тихим и успокаивающим, но в нём всё ещё колебались стальные нотки, от которых она теряла голову, и которым хотелось подчиняться. – Мы будем спать вместе… Сегодня… и всегда. Мэл улыбнулась и, накрыв его руки, обняла ими себя. – Я не готова… Но слава богу, что тебе плевать… Потому что без тебя очень хреново спать… Так что не отпускай меня… ни сегодня, ни… – Никогда. * * * – Оу… Простите… Я уже ухожу… – пробормотал Даниэль, прикрывая глаза, и развернулся, чтобы выйти из кухни. Вернувшись домой он совсем не ожидал застать картину, которая заставила его смутиться, но в то же время обрадоваться: его мать сидела на разделочной поверхности в мужской рубашке и коротких шортах, а его отец в одних пижамных штанах стоял между её ног, скрещенных на его бёдрах, жадно целуя её и поглаживая её поясницу.