Около двадцати минут назад они покинули стоматологический кабинет, где Мэл сделали полный снимок, чтобы сравнить с тем, что у них имелся, и сейчас она, свернувшись уставшим клубочком на пассажирском сиденье, отрешённо смотрела сквозь лобовое стекло на дорогу, пока Алекс вёз её домой. – Малышка, мне жаль, что тебе приходится проходить через всё это, – Алекс положил ладонь на её колено, сочувственно сжимая. – Просто потерпи чуть-чуть. Ты получишь документы и сможешь выдохнуть. А если захочешь, и вернуться к любимой работе. Ох, как же он не хотел думать об этом. О том, что ему снова придётся отпустить её на какое-нибудь задание и мучиться вопросом, вернётся она домой или нет. Но он не мог не отпустить. Это была её жизнь, и он не имел права её отбирать. – Ты имеешь в виду вернуться на службу? Снова летать? – Мелестина выпрямилась на сиденье, а её глаза загорелись предвкушением. – Да. Я думаю, после некоторых проверок тебя с радостью возьмут обратно, – Алекс постарался придать голосу беззаботности, а Мэл снова нахмурилась. – Алекс, а… ты? – Я – нет. Точно нет. Не могу летать, помнишь? – Но это же неправда. Ты управлял Циррусом там, в Сальвадоре. Алекс удивлённо моргнул. – Я и забыл об этом, – он глубоко задумался, сворачивая к дому, а потом хмыкнул, возвращаясь к своему расслабленному состоянию. – Видимо, потому что это была экстренная ситуация. Я должен был позаботиться о тебе. Вот и всё. Вряд ли я смогу снова. – Ты мог бы попробовать. Мы могли бы попробовать вместе. – Я не знаю, Жизель. Не уверен, что хотел бы вообще возвращаться. Мэл грустно опустила глаза, а выйдя из машины, взяла его за руку, прижавшись к его плечу, пока они шли в сгущающихся сумерках к крыльцу. – Эй, ну ты чего, – Алекс мягко поддел указательным пальцем её нос. – Просто без тебя это уже будет не то, – Мэл думала об этом каждый раз, видя высоко в небе истребители, иногда проносящиеся над городом. Хотела знать, как это – летать вместе с ним, потому что ей казалось, что именно он делал всё это максимально восхитительным, превращал хоть и любимую, но всё же работу во что-то по-настоящему особенное. – Танцевать можно и на земле, – Алекс осторожно оттолкнул её от себя и, держа за руку, пару раз раскрутил на месте, заставляя непонимающе вскинуть на него глаза. – Танцевать? – Да, лиса… – он прижал её к себе и закачал из стороны в сторону, потеревшись носом о её макушку. – Мы с тобой всегда танцевали в небе… Алекс снова закружил её, то отстраняя от себя, то притягивая, и Мэл рассмеялась, уже более раскованно подчиняясь его действиям: – Танцевали без музыки? – Мы и сейчас танцуем без музыки… – Алекс прислонил её спиной к своей груди, нежно обнимая, и поднял голову к небу. – А там наверху у нас была своя музыка… Рёв турбин и одно дыхание на двоих… – Теперь мне ещё больше хочется полетать с тобой… – Может быть, когда-нибудь ты поднимешь меня в воздух на своём Игле… – мечтательно протянул он, пытаясь представить, как они снова летят куда-то только вдвоём. – Не так… Алекс тут же положил ей палец на губы, не давая закончить: – Ш-ш-ш… Не думай сейчас ни о чём… Просто танцуй со мной… И Мэл танцевала, раскидывая руки, как крылья, повинуясь его медленным плавным движениям. Уже гораздо позже, лёжа в постели, она всё-таки решилась спросить: – Алекс, расскажи мне что-нибудь… о нашей работе. Как это было? Тот отстранился и перевернулся на бок, подперев голову рукой: – В основном спокойно. Рутинные дежурства, тренировки, прохождение комиссии раз в год, подтверждение квалификации, учения, на которые мы летали по всей стране то вместе, то порознь. – Нам часто приходилось расставаться? – Мэл отзеркалила его позу, обнимая подушку, и Алекс, огладив её бедро, закинул на себя её ногу. – Чаще, чем хотелось бы, – поджал он губы, а потом улыбнулся. – Но мы и вместе часто работали здесь, в Монтгомери, пару раз в составе группы летали в Европу и дальше на Восток, когда Мишель немного подросла. – А с кем мы оставляли её и Даниэля? – Если улетали ненадолго, то с Алисией. Если надолго – к нам переезжала твоя мама. Но это было всего несколько раз. Расставаться с ними было сложно, и мы всячески старались этого избегать, если была такая возможность. Но мы были военными и должны были подчиняться приказам. Так что… – Алекс пожал одним плечом и убрал кудряшку, упавшую на щёку Мэл, и та улыбнулась на этот нежный жест. – Что мы делали в Европе? – Это был обмен опытом стран-членов НАТО. Летали во Францию, Германию, Бельгию. – Ух ты, – глаза Мэл загорелись любопытством, но Алекс быстро опустил её с небес на землю. – Нет, лиса, – рассмеялся он. – Попутешествовать по этим странам нам, к сожалению, не удалось. Только военные базы и видели. Ну и немного сверху. Слишком высоко, чтобы что-то разглядеть. Зато ты надрала несколько французских задниц в первый же день. – Это как? – Тренировка их лётчиков началась ещё до того, как мы в первый раз приземлились во Франции. У нас было задание, согласованное с их высшим руководством. Вернее, это была даже больше их инициатива. Рядовой состав об этом ничего не знал. Мы должны были проверить их боеготовность к внезапному вторжению на территорию страны и оперативность срабатывания. * * * Около десяти лет назад – Пять минут до выхода из нейтрального воздушного пространства и пересечения границы территории Франции, – отрапортовал Коллинз по рации. – И после ещё минута двадцать до сухопутной границы. Нас уже должны были засечь. Все готовы? В ответ ему раздался стройный ряд голосов, подтверждающий готовность. Четверо лётчиков, следующих позади него чётким клином, сосредоточились, несмотря на усталость от долгих часов, проведённых в кабинах истребителей, направляющихся через Атлантику в Европу. – Скорее бы, – пробурчал Калеб, который неизменно скучал в перелётах – особенно таких длинных – без своего лучшего друга Блэйка. – Хоть какая-то движуха. А то сдохнуть можно от тоски. Алекс мысленно хмыкнул, но в принципе был согласен. И хоть они проболтали с Жизель на отдельном канале связи практически всё время, морской пейзаж, где не за что было зацепиться взглядом, утомлял своим однообразием, а тысячи оттенков синего приелись так, что казались уже бесцветными. Даже любимая игра Жизель с рассматриванием облаков и поиском в их силуэтах различных животных или предметов не могла отвлечь его от назойливого желания поскорее оказаться над землёй. – Вижу парочку перехватчиков на одиннадцать часов, – доложила Гвинет, летящая за Калебом слева от Коллинза, и рассмеялась: – Сейчас начнутся уговоры. По всем протоколам французские истребители сначала должны были попытаться отвести их от границы Франции мирным путём, а в случае неповиновения – вынудить следовать за ними на ближайший военный аэродром или даже вступить в бой. – Скоро должны появиться ещё несколько Миражей. Курс не менять, игнорировать, быть предельно внимательными, – распорядился майор. – Ниже девяти тысяч не снижаться – дальше зона гражданской авиации. Выше шестнадцати тоже, у них потолок. Боевые ракеты у них на борту временно отключены. Командование выйдет с ними на связь, когда либо они возьмут кого-то из нас под прицел, либо мы. Кого сбивают, уходит на самый низкий дозволенный эшелон и просто наблюдает. – Вот и проверим, на что способны эти лягушатники, – приободрился Калеб, опуская светофильтр на своём шлеме. Ставлю, что мы сделаем их… четверо к одному. – И этим одним подстреленным, видимо, будешь ты? – хихикнула Гвинет, и Калеб махнул крылом, сбрасывая скорость и немного подрезая её. – Отставить баловство, – рявкнул Коллинз, а через пару мгновений французские Миражи, описав дугу, поравнялись с ними, и один из пилотов, смотря на майора, вильнул носом истребителя в противоположную от сухопутной границы сторону, прося сменить маршрут следования. Когда же Коллинз демонстративно отвернулся вперёд, Миражи облетели их и аккуратно попытались оттеснить, медленно сближаясь с Иглами со стороны Алекса и Жизель, но те не шелохнулись. – Какие вежливые. Аж бесит, – усмехнулся Алекс, и они с Жизель, не сговариваясь, практически синхронно перевернулись вокруг своей оси, описывая дугу над головами французов и на мгновение зависая фонарями к их фонарям, и снова выровнялись, только уже по другую сторону от них, а два Миража оказались в центре клина, теперь не дающего им ни спуститься ниже, ни подняться выше. – Ну что, бонжур-тужур, так более понятны наши намерения? – Райт, – предупреждающе цокнул языком Коллинз. – Ты забыл о протоколах? – Да ладно тебе, – хохотнул Алекс. – Со всеми этими порядками, мы так до Парижа долетим, пока они решатся что-то предпринять. А мы же вроде как захватчики. Должны вести себя агрессивно. – Ага. Только если бы это была реальная ситуация, они бы уже решетили меня из пушки. – Представляю, как они там паникуют, не понимая, почему не могут этого сделать, – прыснула Гвинет, но тут же стала серьёзной. – Я была бы в бешенстве, если бы наше правительство провернуло с нами что-то подобное. – Остальные пожаловали, – подала голос молчавшая до этого Жизель, всматриваясь в линию горизонта, где была едва различима тонкая полоска земли и ещё четыре Миража над ней. – Кажется, пора. – Согласен, – кивнул майор. – Разлетаемся, как и обсуждали. Сейчас. Все пять Иглов крутанулись в воздухе, расходясь в разные стороны, и Миражи устремились за ними. – Райт, давай немного уболтаем их, – бросил Алекс, ровняясь с Жизель, и та усмехнулась. – Поняла, Райт. Будет сделано «уболтать», – ей нравилось работать с ним в паре. А их схема по отвлечению и загону врага работала каждый раз, когда они встречались с неизвестными лётчиками. Да что там, даже свои – не один раз вступавшие с ними в учебный бой – очень часто попадались, не имея возможности действовать по-другому, и в итоге теряли бдительность, становясь лёгкой мишенью. – Я вправо. Вильнув крылом, Жизель круто сменила курс, вынуждая один из Миражей следовать за ней, а Алекс понёсся в противоположную сторону, отвлекая на себя второго. Они оба на сумасшедшей скорости закладывали резкие виражи, не позволяя взять себя под прицел и незаметно уводя одного противника вверх, а второго вниз, вынуждая их работать на пределе, а через несколько минут Алекс чётко скомандовал: – Сходимся. Высота десять триста.