Алекс раздосадованно прищурился, а Мэл поднялась и, подцепив пальцами свои крохотные трусики, медленно спустила их по ногам, стоя прямо перед ним. – Наказание, помнишь?.. А потом, опершись на его плечи, снова встала коленями на диван, подставляя грудь под его губы, и Алекс не стал терять время, ненасытно втягивая сначала один торчащий сосок, а потом и второй. По её телу потекли сладкие импульсы, и Мэл тихо выдохнула, изгибаясь ему навстречу. – Алекс… прикоснись ко мне… Откинувшись на спинку дивана, Алекс положил ладони на заднюю сторону её бёдер и медленно повёл ими вверх, наблюдая за её реакцией, наслаждаясь тем, как она подрагивает в его руках. Когда же его пальцы мазнули по бархатистым и таким влажным складочкам между её ног, а потом сжали её ягодицы, и Мэл томно всхлипнула, он еле сдержался, чтобы не послать к чертям эту её игру, чтобы не дёрнуть её к себе, жёстко насаживая на член, который уже нестерпимо ныл без её близости. Но вместо этого вернулся к её груди, яростно прихватывая зубами покрасневшие бусинки сосков, и, переместив одну руку вперёд, коснулся напряжённого клитора. – Ал… – ногти Мэл впились в его плечи, и Алекс усилил натиск, кружа вокруг средоточия нервных окончаний и вместе с тем проникая пальцами в неё сзади. И это было настолько хорошо, что Мэл забывала, кто она и что она, забывала о своём смущении и робости, обо всём на свете. Лишь бы он не останавливался, подводя её всё ближе и ближе к пику удовольствия. Окончательно отдавшись во власть вожделения, сама не соображая, что делает, она завела руку за спину и, сжав запястье Алекса, потянула вверх. Мужские пальцы выскользнули из неё и замерли у анального отверстия, а Алекс поднял на неё пылающие похотью глаза. – Хочешь сюда?.. – Да… – ноги Мэл дрожали, сердце заходилось в волнении от собственной смелости, а перед глазами стояла кружащаяся дымка. – Напомнить тебе, чем это обычно заканчивается? – хрипло прошипел Алекс, размазывая по тугому колечку её влагу. – Тем что здесь, – он слегка надавил, совсем немного проникая внутрь сквозь плотно сжатые мышцы, – оказываются совсем не пальцы, – и убрав руку, шлёпнул Мэл по ягодице, прижимая её к себе и прикусывая призывно торчащий сосок. Вскрикнув от лёгкой боли, рассыпавшейся под кожей жгучими колючками, Мэл застонала, а Алекс снова принялся её ласкать, нетерпеливо и напористо, позволяя и себе чуть-чуть помучить её. Она изнывала от желания и извивалась в его объятиях, а он то подводил её к краю, то остужал её пыл, вынуждая балансировать на грани. – Алекс, пожалуйста, – умоляюще пробормотала Мэл, но тот лишь самодовольно усмехнулся. – Что «пожалуйста»? – Я так хочу кончить… – Тогда отдай мне приказ, Жизель… Ты же так хотела… И я сделаю с тобой всё, что ты попросишь… – потому что ему нравилось, когда она отпускала себя, когда становилась развратной и распущенной – с ним и для него. Окончательно теряя контроль над затуманенными мыслями, Мэл обхватила ладонями его лицо и, склонившись над ним, проникновенно глядя ему в глаза, пылко зашептала: – Заставь меня кончить, Алекс… А потом отымей меня так, как нам обоим нравится… жёстко и грубо… Я так соскучилась по тебе… – Твою мать, Жизель, – Алекса словно подкинуло взрывной волной, оглушило. Он уже и забыл, как действовали на него вот такие её слова. Как пробуждали в нём неистовство урагана. И он требовательнее закружил пальцами по её клитору спереди, резче проникая пальцами в неё сзади, пока Мэл не сотряслась в беззвучном оргазме, крепко сжимая его плечи. – Алекс… – тяжело дыша, она мягко прикусила его нижнюю губу, пытаясь прийти в себя, а мгновением позже вскрикнула, когда он шлёпнул её по ягодицам. – Развернись, – властно произнёс Алекс, приподнимая её. – Хочу смотреть на то, что буду с тобой делать. – На что?.. – кое-как совладав с трясущимися ногами, Мэл встала, но повернувшись к нему спиной, тут же снова опустилась на его бёдра, опираясь руками в его колени, и блаженно замурлыкала, стоило Алексу коснуться головкой члена её входа. – На то, о чём ты так просила, лиса… И садясь ниже, Мэл почувствовала не только, как он заполняет её собой, но и прикосновение его пальцев к своему анальному отверстию. А потом их мягкое давление и волны сладко-постыдного жара, расходящиеся по всему её телу. Низменное наслаждение, в десятки раз усилившее её возбуждение. И она плавно задвигалась, не сдерживая громкие стоны. Наблюдая за тем, как она сама насаживается на него, как растягивается вокруг его члена, как изгибается на нём от удовольствия, ощущая её жар и влагу, Алекс терял рассудок, всё глубже и глубже проникая пальцами сквозь плотное кольцо мышц между её ягодицами. И этот вид ещё больше опьянял его, дурманил, будоражил, пока не заставил окончательно слететь с катушек. Одним рывком он сорвал Мэл с себя и, кинув её животом на диван, тут же навис над ней, крепко сжимая рукой. – Алекс… – Мне кажется, вы уже достаточно помучили меня, мэм… – угрожающе процедил он на её испуганный писк и нежно прикусил её плечо. – Как насчёт того, чтобы теперь разрешить кончить и мне? – но Алекс не стал ждать её ответа. Слишком сильно он жаждал снова оказаться в ней и, обхватив свой член свободной ладонью, приставил его к её заднему отверстию. Почувствовав, как в неё входит крупная головка, Мэл задержала дыхание, а потом рвано выдохнула, когда он толкнулся глубже. Медленно, сантиметр за сантиметром он проникал в неё, раздвигая тугие стенки, и это казалось таким развратным, непристойным, порочным, но до невозможного желанным. Она сгорала в его тяжёлых объятиях, не имея возможности пошевелиться, и рассыпалась на кусочки от разрывающих ощущений – мучительных и кружащих голову, заставляющих её хотеть большего. – Алекс, глубже… Пожалуйста… – Нетерпеливая… Будешь кричать… – рыкнул Алекс, на мгновение замирая, но проиграв здравому смыслу и её мольбам, зажав рот Мэл ладонью, слегка качнулся назад и резко двинул бёдрами, оказываясь полностью в ней. – Чёрт, как же хорошо… Всхлипнув, Мэл сжалась, что только доставило ему ещё больше удовольствия, и выгнулась под ним, впиваясь пальцами в обивку дивана. И Алекс успокаивающе коснулся губами её виска. – Ш-ш-ш, лиса… сейчас пройдёт… А когда она выдохнула и подалась ему навстречу, начал медленно двигаться, наслаждаясь тем, как плотно она обхватывает его, обволакивает, как ярко чувствуется вокруг его члена, как постепенно расслабляется, впуская его уже гораздо свободнее. И начал постепенно ускоряться, врываясь в неё сильнее и размашистее. Рука, по-прежнему сжимавшая рот Мэл, заглушала её крики, и Алексу до безумия нравилось, какой беспомощной она была под ним, нравилось осознание того, что она сама об этом попросила, нравилось доставлять ей – им обоим – вот такое жёсткое удовольствие, которое он позволял себе не так уж часто, и которое именно поэтому так сносило ему крышу. До звериного рычания, вырывавшегося из груди, до красной пелены перед глазами, до яростной пульсации, пронёсшейся от паха по всему телу, на несколько мгновений словно сковав его стальными цепями. До томительной неги, пришедшей на смену выплеснувшемуся напряжению. – Лиса… – загнанно дыша, Алекс замер, потираясь носом о её плечо, а Мэл растеклась по дивану с рассеянной улыбкой на губах. Слишком оглушающе это было. Всепоглощающе. Настолько, что не хотелось думать больше ни о чём, кроме него самого, покрывающего невесомыми поцелуями её разгорячённую кожу. И шевелиться. В ближайшие несколько часов точно. Но с улицы раздался звук подъезжающей машины, и Алекс обречённо покачал головой: – Пусть убираются ко всем чертям. Не хочу никого видеть, кто бы это ни был. – Полностью согласна, – промурлыкала Мэл, а спустя пару секунд встрепенулась, нервно хихикая: – Господи, Алекс, это же, наверное, Мишель вернулась со школы. – Вот чёрт… И они, как два подростка, скрывающихся от родителей, вскочили с дивана, судорожно хватая разбросанные по гостиной вещи, а потом, смеясь, юркнули в спальню. Глава 34 Мишель уже давно не чувствовала себя такой счастливой. Утром они с родителями наконец-то позавтракали вместе. Мама расслабилась и дарила ей свои искренние улыбки, а не натянутые, как всю неделю до этого. Отец постоянно шутил и обнимал их обеих по очереди. В школе тоже всё складывалось сегодня как нельзя лучше. Она получила высший балл за сочинение по английской литературе, учителя были довольны её ответами. И теперь она с нетерпением ждала, когда Джеймс заберёт её, и они вместе отправятся на репетицию. Ведь занятия он сегодня пропустил. «Джеймс…» – Мишель мечтательно прикрыла глаза, сидя в тени дерева у одного из учебных корпусов. Как же всё поменялось в их отношениях. Он, как всегда, был рядом, поддерживал её, но теперь не только как друг, но и как парень, в которого она была по уши влюблена. Да и он в неё, казалось, тоже. Их репетиции вместе стали не просто командной работой, но и дарили ей свободу и желание летать. Она кружилась на гамаке над землёй и знала, что в случае чего он её поймает. И каждый раз в конце падая в его крепкие руки, совсем не боялась. А несколько дней назад они и вовсе решили усложнить номер, завязав ей глаза. Это должно было привнести больше глубины, чувственности и драматичности в её танец. И вчера она первый раз танцевала вслепую, полностью доверившись ему. И это было что-то невероятное. А после репетиций они уставшие, но довольные, надолго задерживались на базе, болтая обо всём на свете и жарко целуясь, или шли куда-нибудь, держась за руки и улыбаясь друг другу, иногда просто бесцельно катались на машине по городу и окрестностям, время от времени заезжая в самые уединённые места, чтобы снова забыться в страстных поцелуях. А накануне вечером ездили в автокинотеатр, и Мишель покраснела, вспомнив о том, как они немного увлеклись в самом конце фильма. Казалось, она снова чувствовала его нетерпеливые губы на своей шее, а умелые руки на груди. Ей хотелось опять ощутить его прикосновения к своим бёдрам под юбкой и то, как он нерешительно, как будто прося разрешения, проходился пальцами по коже, медленно пробираясь туда, где её ещё никто не трогал, заставляя дышать чаще и сдерживать тихие вздохи удовольствия. По коже поползли мурашки, а внизу живота сладко заныло. Так по-новому, так неизведанно, немного страшно, но захватывающе. И Мишель открыла глаза, отмахиваясь от воспоминаний. Скоро должен был прозвенеть звонок с урока. Сегодня её отпустили пораньше, и в этот раз она ждала Джеймса, а не он её. Встав с пожухлой травы, Мишель отряхнулась и, закинув сумку на плечо, отправилась на большую парковку, где они обычно встречались после занятий, но только зайдя на её территорию, остановилась как вкопанная. К сидящему на капоте своего Форда Джеймсу подбежала какая-то незнакомая ей хорошенькая блондинка и, смеясь, кинулась тому на шею, мгновением позже приникая к его губам нетерпеливым поцелуем. Мишель сделала шаг назад, а потом резко развернувшись, бросилась прочь. Сердце неистово колотилось в груди и сжималось от боли предательства, по щекам медленно катились слёзы, и хотелось только одного – стереть из памяти этот момент, вырвать его с корнями и, бросив под ноги, растереть кроссовками в труху. – Эй, Миш, что случилось? – окликнул её вышедший из учебного корпуса Остин, с которым она столкнулась, пытаясь проскользнуть незамеченной мимо здания, чтобы побыстрее убраться со школьного двора. – Ничего. Всё просто прекрасно. Извини, я спешу, – Мишель смахнула слёзы тыльной стороной ладони и ускорила шаг. – Да постой же ты, – попытался остановить её Остин, но она вырвала руку. – Давай не сейчас. Пожалуйста. Просто оставь меня. – Мишель… Но в данный момент ей было всё равно на то, что он подумает, и, вцепившись в лямку рюкзака, Мишель завернула за угол, а, прошмыгнув в проход в заборе, оказалась на одной из многолюдных улиц. Ей было всё равно, куда несут её ноги – лишь бы подальше – и даже внезапно начавшийся ливень не заставил её остановиться. Мишель только сильнее натянула рукава тонкого свитера, поёживаясь от холода. Телефон в её кармане зазвонил, оповещая о новом сообщении. «Миш, что произошло? Остин сказал, ты плакала. Скажи мне, где ты, и я приеду». «Ну конечно, “что произошло”. А то ты и так не знаешь», – мысленно всхлипнула Мишель, чувствуя, как всё внутри затапливает горькая обида. «Да пошёл ты, Джеймс», – пальцы дрожали, пока она набирала ответное сообщение, но на кнопку «отправить» Мишель нажала вполне уверенно. Она не собиралась позволять ему обманывать себя. Через пару секунд телефон разразился долгой вибрацией, но Мишель сбросила входящий вызов. А потом снова и снова. Пока со злостью не выключила телефон, заталкивая его поглубже в сумку. «И что тебе теперь от меня надо, Джеймс? Иди и наслаждайся обществом своей блондинки!» – в сердцах скривилась она, медленно бредя по улице. Дождь шёл стеной, раскрашивая всё вокруг в серые цвета, она давно уже промокла насквозь, но так было даже лучше – никто из прохожих не видел, что она плачет. А на город опускался вечер и темнота. «А чего ты ждала? Знала же, что он меняет девчонок как перчатки. Причём так быстро, что даже не считает нужным познакомить хоть одну из них со своими друзьями. Неужели ты думала, что с тобой будет по-другому? Да с чего бы? Потому что вы дружили с самого детства? Ну да, как же. Зато теперь у тебя и лучшего друга нет. Молодец, Мишель», – бичевала она сама себя снова и снова, пока не обнаружила, что стоит перед входом в их репетиционный зал, всматриваясь в пустые чёрные окна сквозь льющиеся по лицу дорожки дождя. Ноги сами принесли её сюда. Но зал пустовал. Потому что это было их с Джеймсом время для тренировки. А теперь и никаких «их» не будет. «И как же ты теперь будешь танцевать с ним? Как теперь смотреть ему в глаза, прикасаться, когда так больно даже думать о нём, – Мишель шмыгнула носом и побрела дальше. – К чёрту. Не хочу его видеть. Ненавижу». Слёз больше не было. Только обида и злость. На него, что так поступил. И на себя, что поддалась на непонятно откуда возникшее влечение. Понастроила себе воздушных замков. А теперь всё летело в тартарары. Прокручивая в голове всю эту ситуацию, через час Мишель уже готова была включить телефон и позвонить организаторам, чтобы сказать, что не участвует. Джеймс сделал ей так больно, что ни о каком общении с ним не могло быть и речи, даже ради этого чёртова гранта на обучение. Роясь в сумке, она не увидела спешащего ей навстречу человека, который толкнул её плечом проходя мимо. Мишель не смогла удержать равновесие и шлёпнулась коленями прямо в лужу, едва успев выставить вперёд руки.