Глава 38 Первые дни ноября принесли ожидаемую прохладу. По улицам начинал гулять ветер, обрывая пожелтевшую листву и швыряя её под ноги прохожим. Последние несколько дней перед выступлением Мишель не появлялась на репетиционной базе, решив, что перед смертью не надышишься, а ещё два-три дня в таком темпе приведут её к полному выгоранию. Она просто гуляла после школы в одиночку по городу, наслаждаясь шумом оживлённых осенних улиц и стараясь выкидывать из головы любые мысли о своём танце и о Джеймсе, которые появлялись там с завидным постоянством. Утром в день Икс, как она его окрестила для себя, за завтраком ей кусок в горло не лез. Мишель нервничала и тряслась. И в итоге просто собрала в сумку приготовленный заранее наряд и, взяв машину Мэл, унеслась по указанному в приглашении адресу, где её встретила приветливая помощница организатора, сообщив, что её техник приехал ещё час назад и уже устанавливает необходимое оборудование на сцене. «Мой техник, – улыбнулась Мишель тому, какую должность придумали Остину. – Надо будет ему обязательно об этом рассказать. Особенно о том, с каким восторгом эта молоденькая помощница организатора отзывалась о его работе». Мишель проводили по длинным запутанным коридорам в большой зал, где постепенно начинали собираться остальные немногочисленные участники, дошедшие до финального этапа, или приглашённые просто для выступления танцоры, и где можно было переодеться в специальных кабинках и подготовиться к своему номеру. Хьюго пришёл буквально через пару минут после неё, и они вместе начали разминаться. Ещё через полчаса к ним заглянул Остин: – У меня всё готово. Это должно быть очень эффектно. – Организаторы точно одобрили? Проблем не будет? – взволнованно подскочила к нему Мишель, и Остин потёр ладонями её плечи. – Успокойся. Мы согласовали это с ними ещё две недели назад. Твой номер последний перед перерывом. Они как раз успеют привести сцену в порядок. – Уф. Спасибо, что помогаешь. Не знаю, что бы я без тебя делала. Остин щёлкнул её по носу и ухмыльнулся: – Уж точно была бы совершенно сухой. Я буду за кулисами. Всё проконтролирую, – поцеловав её в макушку, он легко проскользнул через разминающихся танцоров и вышел из зала. Нервное напряжение всё нарастало. И только Хьюго казался совершенно спокойным. Для него это было просто очередным выступлением, на котором совершенно определённо не решалась его судьба. Мишель переоделась в свой костюм, состоящий из чёрного спортивного белья и очень растянутого серо-синего свитера с длинными рукавами, едва прикрывающего её бёдра, и нервно вышагивала из стороны в сторону перед выходом из зала в ожидании, когда их наконец-то вызовут, когда в помещение проскользнула Мэл: – Ну как ты, милая? – Мам, что ты здесь делаешь? – Мишель с удивлением прильнула к ней, и Мэл погладила её по распущенным волосам. – Неужели ты думала, что мы с папой не придём поддержать тебя? Он занял нам места поближе к сцене. – Теперь я буду волноваться ещё больше. Папе точно не понравится то, что он увидит. – Не говори глупостей. Ему нравится всё, что ты делаешь, – Мэл отодвинула Мишель немного назад, осматривая её наряд, и рассмеялась: – Но если что, я всегда готова немного вправить ему мозги. – Спасибо, мам, – Мишель снова порывисто прижалась к ней, а через мгновение к ним подошла помощница организатора, вызывая к сцене. Стоя за кулисами вместе с Хью и Остином и ожидая конца предыдущего номера, Мишель теребила висящую на шее повязку, которая через несколько минут плотно закроет её глаза. Она до последнего сомневалась, стоит ли её надевать, но всё-таки решила, что это неотъемлемая часть всей задумки, а значит, рисковать так рисковать. Эта крохотная тряпица либо принесёт ей успех и желанный грант на обучение, либо сорвёт её номер, уничтожая все шансы. Мишель не возлагала большие надежды на Хью, хоть тот и танцевал очень хорошо. Но он не Джеймс, с которым у них было полное доверие и гармония, и это чувствовалось в танце. Поэтому сегодня она могла рассчитывать только на себя и свои силы, чтобы прибавить себе очков там, где Хьюго может их отнять. – Давай, малышка. Ты справишься, – Остин на секунду сжал её пальцы и подтолкнул на пустую сцену, тонущую в темноте и шуме воды, дождём срывающейся откуда-то с потолка. Мишель глубоко вдохнула, ступила босыми ногами на уже мокрое покрытие и, уверенным шагом дойдя до центра, опустилась на пол, натягивая на глаза повязку. Она практически сразу промокла, её кудрявые волосы потяжелели от воды и липли к шее и лицу. Через секунду она почувствовала прохладный дым, стелящийся клубами по залитой водой сцене и обволакивающий её обнажённые ноги. Практически сразу зазвучала музыка. *Young and beautiful – Lana Del Rey* Ей даже не нужно было настраиваться. Она и так уже несколько недель чувствовала внутри то, что хотела показать в первой части своего танца. Боль и непонимание, заполняющие всю её душу, страх, от которого тряслись не только руки, но и вся она. Поднявшись с пола, Мишель села на колени, прижимая к лицу дрожащие пальцы, ощупывающие повязку, и вытянула ладони вперёд, как будто пытаясь на ощупь увидеть окружающее её пространство. И ей даже не пришлось играть. Лишившись зрения, она чувствовала себя потерянно и уязвимо, что и показывала на сцене. Внезапно её пальцев коснулись чужие, и Мишель испуганно отдёрнула руки, а попятившись назад, отвернулась, притягивая колени к груди, как будто в попытке стать меньше и раствориться. Но она тут же оказалась в кольце мужских рук, прижавших её к полуобнажённому горячему телу, резко контрастирующему с холодом брызг, которыми её окатили до этого. И ещё до того, как взволнованный шёпот коснулся её уха, Мишель поняла, что на сцене с ней сейчас не Хью. По её коже поползли мурашки. Эти объятия и сладковатый запах она узнала бы из тысячи. – Я никогда не обманывал тебя, – Джеймс качнул её из стороны в сторону и резко, но осторожно бросил на пол, перекатывая её на спину и нависая сверху. Мишель чувствовала его, чувствовала, как на неё падают капли воды, стекающие по его растрёпанным намокшим волосам и лицу. Как они ласкают её губы, как будто это он целует её. – Это была девушка Остина. Она думала, что я это он, потому что этот идиот не сказал ей, что нас с ним двое. Одинаковых. У меня с ней ничего нет. И ни с кем другим. Мишель медленно подняла с глаз повязку, смотря на него с надеждой и неверием, а его ладонь потянулась к её щеке. Но так и не дотронувшись, Джеймс схватил её за руки и резко дёрнул на себя, ставя на ноги. Он кружил и прижимал Мишель к себе, прогибал к полу и поддерживал, когда она сама выполняла различные плавные и тягучие элементы своего танца, и каждую секунду старался касаться её. – Это что, Джеймс там с ней? Я думал, Мишель танцует с кем-то другим, – зашептал Алекс, наклонившись к сидящей рядом с ним Мэл. – Или это Остин? – Нет, это Джеймс. Видимо, после нашего разговора он понял, как может заставить Мишель выслушать его. * * * Несколько дней назад – Зизи, я в отчаянии, – простонал Джеймс, обхватив голову руками. Он пришёл к ним домой в очередной попытке поговорить с Мишель, но та, как и раньше, отказалась выйти к нему, и теперь он сидел на веранде, рассказывая Мэл, что произошло. – Может, ты сможешь помочь? Пожалуйста… – Она не станет меня слушать, – Мэл с сожалением улыбнулась, погладив крестника по плечу. – Ты сам должен достучаться до неё. – Как? Она сбегает каждый раз, когда я пытаюсь объясниться с ней. Не силой же мне её держать. – Не силой. Иначе Алекс оторвёт тебе руки, если узнает, – Мэл взъерошила и так растрёпанные волосы Джеймса, а потом прищурилась. – Но он как-то рассказывал мне, что у нас была подобная ситуация, когда наши с ним отношения только завязывались. Я бегала от него, а он даже не знал, в чём дело. Пока в какой-то момент мы с ним не оказались вдвоём в одной машине, где у меня просто не было возможности не выслушать его. Так и тебе просто нужно застать Мишель в той ситуации или месте, когда она не сможет уйти. Несколько мгновений Джеймс задумчиво хмурился, а потом его лицо просветлело. * * * – Самая настоящая лиса. Ещё и фея-крёстная. Значит, это твоих рук дело? – покачал головой Алекс, и Мэл успокаивающе коснулась губами его щеки. – Я просто желаю счастья нашей дочери и ему. Вот и всё. А ты же видишь, что с ними происходит. – Ну хорошо. Согласен. Им нужно было поговорить, – пробурчал Алекс. – Но объясни мне, почему для этого они оба должны быть полуголые. – Ох, Алекс, не будь ханжой, – тихо рассмеялась Мэл. – А то я, и правда, решу, что ты постарел. Просто наслаждайся тем, что умеет твоя дочь. Это же так красиво. И они оба перевели взгляд обратно на сцену. – Джеймс, я… Я не знаю… – Мишель извивалась в его сильных и надёжных руках, отдаляясь от него, но всё время возвращаясь обратно. Джеймс едва уловимо касался лицом её лица, и она чувствовала его тяжёлое дыхание на своей коже, чувствовала, как перекатывались и напрягались его мышцы под её руками, когда она опиралась на него. Так знакомо, так мучительно необходимо. И сейчас ей очень хотелось, чтобы их совместный танец никогда не заканчивался, чтобы ей не пришлось что-то решать. Просто жить в этом моменте и чувствовать его рядом. – Это вопрос веры, Мишель. И по-моему, за всё время нашей дружбы и отношений я ни разу не дал тебе повода усомниться во мне, – Джеймс крутанул её, выполнив последнюю поддержку, а прижав Мишель спиной к своей груди, медленно опустил повязку на её глаза, и снова зашептал в самое ухо: – Просто доверься мне. Я всегда был и буду рядом. Только твоим, – он резко оттолкнул её на пол, обдал потоком брызг и, опустив голову, ушёл к краю сцены, где его уже не могли видеть зрители. Снова оказавшись в полной темноте, Мишель неуверенно поднялась на ноги и медленно пошла, выставив вперёд руки, зная, что Остин за кулисами опустит гамак прямо перед ней. И она нащупала его, тут же хватаясь за ткань и подтягиваясь, а ощутив мягкий рывок вверх, закружилась вокруг себя, разбрызгивая воду с мокрых волос и свитера. Кажется, Мишель ещё никогда так не отдавалась танцу, как сейчас. Появление Джеймса и его слова как будто вдохнули в неё новую жизнь. И она уже точно знала, каким будет её решение. Джеймс заворожённо наблюдал за ней, медленно, миллиметр за миллиметром, выходя из своего укрытия, потому что знал – она снова с ним, она верит ему. Тайком подсматривая за Мишель на репетициях, он видел, что после их расставания она полностью изменила свой танец на гамаке, немного упростив его. Но сейчас снова выполняла те элементы, которые придумала изначально, рассчитывая на него. И это было невероятно красиво и захватывающе. Ведь даже сквозь громкую музыку и шум воды были слышны восторженные охи из зрительного зала. Особенно когда она намеренно срывалась вниз и хваталась за гамак в самый последний момент. Джеймс дошёл до центра сцены и остановился, но его самого всё ещё не было видно. Один единственный прожектор был направлен только на Мишель, танцующую в нескольких метрах над его головой. Мишель боялась. Она твёрдо решила для себя, что сделает это. Но липкий ужас начал медленно заползать под самую кожу. Что если его не будет там? Что если он ушёл, не увидев, не поняв? Эти мысли заставляли всё внутри каменеть. В последний раз крутанувшись, она повисла вниз головой, пропустив ткань только под одним своим коленом, и вытянула свободную ногу параллельно полу, а руки вниз, напоминая пойманную в капкан за лапку птицу, которая устала трепыхаться в попытке выбраться и сдалась. Свитер упал к её плечам, обнажая стройное тело в одном нижнем белье, по которому стекали дорожки воды, и она почувствовала себя ещё более уязвимо, чем раньше. Песня подходила к концу, а Мишель всё кружилась, повиснув на одной ноге. Это был её шаг к нему, и она собиралась его сделать, хотя сердце заходилось от страха, что она просто упадёт и свернёт себе шею. На последних нотах, разжав колено и вытянув ногу вверх, Мишель сорвалась вниз и зажмурила и так закрытые непроницаемой повязкой глаза. По толпе зрителей пронёсся вздох ужаса, а музыка оборвалась, оставляя после себя только шум дождя. – Джеймс… – всхлипнула Мишель, когда крепкие руки поймали её, прижимая к горячей груди, где его сердце билось так же неистово, как и её.