Она показала Барбаре мобильный, и та попросила: – Слишком мелко. Что там сказано? Девушка пояснила: – На марке герб уже несуществующего графского рода Ашбернхэм. Последний представитель, шестой граф, скончался в 1924 году, наследников мужского пола у него не было. А на открытке изображено Ашбернхэм-Плейс, родовое поместье пресекшегося графского рода, неподалеку от городка Баттл в Восточном Суссексе. Барбара протянула: – Думаешь, «Мона Лиза», ну, или новый ключ спрятаны именно там? Лиза, поправив очки, потому что заметила проехавшую мимо полицейскую машину (сидевшие в которой представители закона в ее сторону даже и не смотрели), дождалась, пока автомобиль свернет, и ответила: – Ну, ты же сама сказала, что бабушка твоя в Англии не была. Да и если бы она что-то там спрятала сто лет назад, то это или нашли бы, или случайно уничтожили. Так что ехать туда смысла не имеет. Не забывай, в Мадрид нам тоже отправляться было не нужно, хотя на открытке изображен тамошний королевский дворец. Думаю, то же самое и с семейным гнездом графского рода Ашбернхэм! Барбара, закурив и сев так, чтобы дым не летел в сторону Лизы, сказала: – Бабка моя была, не в пример мне, слишком уж изобретательной. Ну ладно, я согласна, что этот дворец, как и в случае с Мадридом, призван отвлечь внимание. А где хранится одноименный кодекс? Лиза многозначительно улыбнулась. – Здесь, в Париже, в Институте Франции. – Ага! – произнесла Барбара и, подумав, сказала: – Но если бабка спрятала что-то там, то где именно? Это множество различных организаций, объединенных под одним названием и эгидой Института и расположенных в разных местах. Головной офис, так сказать, это, конечно же, бывший дворец Мазарини, напротив моста Искусств, можем туда пройтись, если хочешь… Лиза отрицательно качнула головой: прогулки по Парижу потеряли для нее всяческое очарование и смысл после всего, что случилось. Прогуляется ли она когда-нибудь по Парижу снова со Степой – или с кем-то другим? Девушка дала себе зарок, что никогда больше во французскую столицу не вернется – если вообще сумеет выбраться из этой передряги. А что, если нет? По закону жанра в этот самый момент на них должен был напасть наемный убийца, та самая особа с внешностью топ-модели, которая всадила токсичную инъекцию малышу Клоду и ранила Степу. Так бы, по крайней мере, произошло с жутко умным профессором из романов Дэна Брауна. Лиза повертела головой, и не удивилась бы, если бы заметила приближающуюся к ним с ухмылкой на прелестном лице и с черным пистолетом в руке убийцу. Но к ним приближалась только группка шумных туристов – на этот раз не китайских, а, судя по речи, русских. Замолчав и сделав Барбаре знак ничего не говорить, Лиза пропустила их, и мадам заметила не без иронии: – Боишься своих соотечественников? Лиза снова осторожно посмотрела вправо, потом влево и, наконец, даже обернулась: вдруг убийца подкрадется к ним, доверчиво сидящим на парижской лавочке, со спины! Никакой убийцы нигде не было. – Думаешь, та особа, что преследовала тебя, сейчас материализуется из воздуха? – серьезно спросила Барбара. – Правильно быть начеку, но она ведь никак не может знать, где мы сейчас! – А вдруг ее открытка тоже привела сюда, к Сент-Огюстен? – спросила Лиза, и Барбара, вздохнув, поднялась: – Говорю же, давай пройдемся. * * * Они все же не отправились на прогулку, а по настоянию Лизы сели в итальянской пиццерии, снова заняв место в самой глубине зала. Барбара заявила, что пора обедать, и Лиза не стала протестовать. Поглощая салат из помидоров с моцареллой (в то время как Барбара заказала себе Pizza Diabolo, мотивировав это тем, что в ее возрасте заботиться о фигуре – уже грех), запивая все это минеральной водой (в то время как Барбара позволила себе бокал красного вина), она продолжила рассказ: – Все дело в этом графском роде или в одном из его представителей! И почему, собственно, марка? Ты лупу свою случайно не прихватила? Оказалось, что предусмотрительная Барбара в самом деле прихватила свою старинную лупу, положив ее в элегантную сумочку известного парижского модельного дома (причем подлинную, а не подделку!), без которой на улицу не выходила. Лиза принялась изучать марку через лупу, а когда полный молодой итальянец принес для Барбары пиццу, он, поразившись тому, что видит, бурно выразил свое удивление. Барбара, с восхищением взирая на свою гигантскую, пышущую жаром «дьявольскую пиццу», сказала: – Мы ищем подлинник «Моны Лизы». В Лувре ведь висит подделка! Расхохотавшись, итальянец ответил по-французски с сильным итальянским акцентом, то ли подлинным, то ли поддельным: – Ах, синьора изволит шутить! У синьоры отличное чувство юмора и также кулинарный вкус – ведь вы заказали самую вкусную пиццу в мире! Ведь ее приготовила моя Mamma! – Что ты делаешь! – взвилась Лиза; когда официант ушел, Барбара, приступив к поглощению «самой вкусной пиццы в мире», ответила: – Говори правду, желательно с улыбкой, и тебе никто никогда не поверит. Итак, что ты там увидела? Отложив лупу, Лиза опять уткнулась в мобильный. – Хоть поешь, – заявила Барбара. – А как же «Мона Лиза»? – Она ждала сто лет, может и еще полчаса подождать! Лиза, мотнув головой, упрямо ответила: – Чем быстрее найдем ее, тем скорее все разъяснится. Она хотела верить в это – как и в то, что со Степой все будет в порядке. А если нет? – Герб графского рода Ашбернхэм представляет собой щит, удерживаемый двумя борзыми справа и слева, а на щите, разделенном широкой продольной белой полосой, по три звезды. Внизу девиз, причем, что интересно, на французском: «Le Roy et Le Estat». Для того чтобы понять его, хватит даже моих плохих познаний во французском: «Король и Государство». Барбара кивнула и отпила из бокала. – Пицца – просто пальчики оближешь. Mamma и правда знатно постаралась. И ты думаешь, что герб, вернее, девиз – и есть наш ключ? Лиза, продолжая копошиться в телефоне, ответила: – Уверена, что да! Ну, давай же! Завис! А потом, после нескольких томительных секунд ожидания, изменившимся голосом произнесла: – Не просто уверена – знаю! * * * Барбара в нетерпении заявила: – Ну же! Где следующий ключ? Лиза, показывая ей мобильный, ответила: – Занятно, что в Париже имеется фирма по торговле недвижимостью под названием LeRoy Estate. Ну, почти девиз графского рода Ашбернхэм, только на современный и англизированный лад. Фирма, судя по данным на их интернет-странице, была основана в 1983 году, так что никакого отношения к вашей бабушке она не имеет, хотя совпадение занятное, практически пророческое, но судьба такое обожает… – Ну и что? – пожала плечами Барбара. – Мало ли что на девиз похоже! Усмехнувшись, Лиза продолжила: – Но это только начало. Если задать в поиске по странице агентства нужную нам фамилию – Ashburnham, то мы получаем следующий результат! Она на глазах Барбары проделала это, и выскочила фотография большого солидного загородного дома явно старинной постройки. – Это французская резиденция последнего графа Ашбернхэма, того самого, который умер почти сто лет назад. Он проживал в основном в Париже, под Парижем, в Монтиньи-ле-Бретоннё, где и располагается этот милый особняк, по его приказанию в конце девятнадцатого века и построенный, цена за который не указана, однако может быть сообщена, если связаться с риелтором… Пролистывая виртуальные фотографии особняка, Лиза продемонстрировала одну из них Барбаре. Там были запечатлены витые чугунные ворота загородного дома, а также обрамлявшие их колонны с выбитым в камне семейным гербом рода Ашбернхэм. Барбара воскликнула: