– Ну да. Ты бы обязательно натворил бед, если бы я оставила тебя на борту «Мстительницы». По крайней мере, здесь я могу присматривать за тобой. Он возмущенно вскинулся: – Я же дал тебе слово! – Ты шпион. Да, шпион, а еще убийца и самозванец. Ложь для тебя так же естественна, как дыхание. – Возможно, я шпион, – ответил он с неподдельной обидой в голосе. – Но я также и твой друг, и я хочу для тебя только самого лучшего. – Тогда я вдвойне рада, что могу присматривать за тобой. – Она склонила голову набок, пытаясь проникнуть в его истинную суть, увидеть человека под маской. – Ты ведь не подведешь меня, правда? Сейчас момент совсем уж неподходящий. – Я не попытаюсь отправить сигнал моим нанимателям. Это железное обещание. Она с грустью покачала головой: – Хотелось бы верить. Успокаиваю себя лишь тем, что возможности твоего глаза небесконечны. Я говорю себе: если бы он мог послать сигнал или даже полететь к эскадре с донесением, это уже случилось бы. Значит, он имеет ограничения по дальности и мощности. – Твой вывод не лишен оснований. – Надеюсь, у меня не будет причин пожалеть о нем. – Она сделала паузу и взяла тяжелый предмет, который крепился к столу помещенным в его основание магнитом. – Я нашла это в личном ящике Верранвелла на следующий день после того, как разделились корабли. Его вкусы, как ты заметил, были строгими. Тебе не кажется, что эта штука – настоящая аномалия? Лагганвор взял предмет. Это была металлическая голова, снизу приплюснутая, с дырой на макушке. Сбоку было грубо вырезано похожее на морду горгульи лицо с выпученными глазами-наперстками и языком, чья поверхность выглядела как мятый жестяной лист. – Чернильница, – сказал Лагганвор, едва преодолевая отвращение. – Это отверстие должна прикрывать герметичная мембрана, чтобы чернила не вытекали. Адрана постучала пальцем по безыскусной прямоугольной штуковине из металла, стоявшей на другом конце стола. – У него уже есть чернильница, гораздо лучше соответствующая характеру, и она все еще годна для работы. Зачем хранить такой уродливый экземпляр, если от него никакой пользы? – Сентиментальность? Добрая тетушка подарила по случаю первого рейса? Сувенир из времен бурной молодости? – Поверти в руках. Понаблюдай, что происходит с лицом. Слегка нахмурившись, Лагганвор сделал, как велели. В какой-то момент в голове щелкнуло и язык высунулся вдвое дальше, а глаза почти выскочили из орбит – непристойно выпучились, словно яйца из яйцеклада. Он подвигал предмет туда-сюда, изучая его с растущим интересом, который пытался скрыть. В конце концов язык и глаза вернулись на место. – Внутри этой штуки есть противовес. Или спусковой механизм. Череп реагирует на движение, как простая игрушка. – Я тоже сперва предположила именно это. – А потом передумала? Она кивнула: – Верно. – Тогда что же это такое? – Вещь, которой Верранвелл явно дорожил, раз он прятал ее от своей команды. Нечто ценное, полезное и уродливое. – Адрана насмешливо посмотрела на Лагганвора. – Как думаешь, что это? – Ты удивишься, но я не знаю ответов на все вопросы. – Тогда хорошо, что у меня есть собственная версия, которую не так уж трудно будет проверить. – Поделишься со мной? – Нет, придержу. Хотя бы до тех пор, когда буду совершенно уверена, что не ошиблась. – Она забрала у Лагганвора голову горгульи и вскинула палец, возвращаясь к первоначальной теме разговора. – Итак, ты обещаешь не предавать нас? – Я никогда не был более искренним. – Ладно. Я все равно не подпущу тебя к трещальнику, подметале и механизму управления парусами, а твой глаз не способен подать сигнал нанимателям сам по себе… По крайней мере, логика подсказывает, что не способен… Не думаю, что ты сумеешь нас уничтожить. Он потер шею: – Какое облегчение. – Не торопись. Каждый час уводит нас за тысячи лиг от Фуры. За тысячи лиг от защиты, на которую ты мог бы рассчитывать. У меня нет к тебе ненависти, Бриска, и даже неприязни. Ты пробрался в наше гнездо из-за любви к своему брату, и я не буду осуждать тебя за это. Он откинулся на спинку стула; от напряжения дернулся уголок рта. – Я настоятельно рекомендую не использовать мое настоящее имя. Для нас обоих будет лучше, если ты продолжишь называть меня Лагганвором. – Я, со своей стороны, рекомендую не нарушать данное мне обещание. Теперь у меня есть корабль, который нужно защищать, и пассажир, стоящий сотни таких, как ты. – Адрана вернула горгулью в ящик, заперла для сохранности и демонстративно сжала ключ в кулаке. – Я сделаю тебе очень больно, если перейдешь мне дорогу. – Не сомневаюсь. Но надеюсь, что правосудие будет милосерднее, чем у Арафуры. – Возможно. Но закончив с тобой, я приберегу объедки для сестры. Это самое меньшее, чего она заслуживает. Лагганвор поморщился. Рутер потянул себя за белую прядь, как будто хотел снять шапку-невидимку. В красном свете комнаты костей «Мстительницы» эта полоса сияла, как будто освещенная изнутри. От этого чтец костей казался еще моложе. – Вы хотите, чтобы я… помог вам пользоваться черепом? – Не совсем так, Рутер. – Фура провела ладонью по черепу с нежностью, как будто это был холеный чистокровный скакун. – Где-то там, в космосе, есть еще один чтец – парень, которому поручили руководить охотой на нас. Он стрелял по вашему кораблю даже после того, как мы ясно дали понять, что вы ни при чем. – Жаль, я не могу вспомнить его имя. – Я скоро его узнаю. Я уже получила некоторое представление об этом человеке, о его характере и мышлении, но этого недостаточно. Мне нужно узнать как можно больше об эскадре: ее местонахождение, скорость и так далее. Выяснив, где она находится по отношению как к «Мстительнице», так и к «Веселой кобыле», я пойму, какую угрозу она представляет для наших кораблей. Один из них должен пробиться к Тревенца-Рич, Рутер. Я бы предпочла, чтобы добрались оба, но если можно что-то предпринять, чтобы увеличить шансы Адраны и ее пассажира, я это сделаю. Однако это должны быть правильные действия, а следовательно, мне нужно иметь точное представление о сознании мальчишки. Я знаю, что можно связаться с ним через череп – и наверняка он ждет, когда я попытаюсь. Я не прочь забраться в его голову, но очень не хочу, чтобы он залез в мою. – Вы что, не смогли его сдержать? – Не смогла. Он силен, Рутер, – возможно, так же силен, как были когда-то мы с Адраной. Я способна оказать ему сопротивление, но если потерплю неудачу, он тотчас узнает, где мы находимся и с какой скоростью движемся. Молодой чтец костей неуверенно кивнул. Похоже, он понял, к чему его подталкивает Фура, и радости не испытал. – Капитан Верранвелл был очень разборчив в том, какие сведения мне доверять. – Вот именно, Рутер. Он перевел взгляд на череп: – Вы хотите, чтобы я связался с этим человеком. – Я не прошу тебя ни о чем, что не входило в твои обязанности на «Веселой кобыле». Ты будешь в безопасности – для него ты просто еще один костянщик. Дурное предчувствие пронзило Рутера, как статический разряд. Фура почти чувствовала, как ее собственную кожу начало покалывать. – Сдается, вы переоцениваете мои способности. – Посмотрим. Ты знаешь эти кости лучше, чем я, а командующий эскадрой не знает тебя. Думаю, что это дает нам преимущество, пусть и временное. И если я чему-то научилась, так это пользоваться преимуществами. Фура подошла к настенной панели, отцепила один из нейронных мостов и наспех подогнала его к форме головы Рутера, которая не так уж сильно отличалась от ее собственной. – Подключайся, парень, – ободряюще сказала она. – Я буду рядом. Рутер робко осмотрел мост, что-то подкрутил, затем водрузил его на голову, с усилием натянул на копну волос. Он извлек контактный провод, держа штекер двумя пальцами, и, чуть поколебавшись, двинулся к узлу, где Фура уже добилась успеха. Штекер аккуратно вошел в гнездо. Череп покачнулся на амортизаторах и замер. Рутер свободно парил, подтянув колени к животу и сжав кулаки. Он закрыл глаза, как будто не нуждаясь в складных шорах нейронного моста. – Я с тобой, – прошептала Фура. – Вы не могли бы помолчать… э-э… капитан? Она спрятала улыбку: – Конечно. Человек и череп застыли, словно два миниатюрных мира, связанных одной веревкой. Рутер теперь казался меньше – не долговязым юношей, а скорее мальчиком: слишком юным, чтобы оказаться вдали от миров в одиночку, а тем более в подобных обстоятельствах. Но Фура погасила в себе всякий порыв к опеке. Рутер сам выбрал эту жизнь, как и она. Может, он не ринулся навстречу по собственной прихоти; может, у него не было старшей сестры, навязавшей свои ошибочные представления о приключениях. Но тем не менее выбор был сделан и привел к этому моменту, и теперь Фура зависит от Рутера, потому что она его капитан, как раньше был Верранвелл. Рутер должен поступить сообразно своему призванию. Он дрогнул. Движение было слабым, но заметным, как спазм, который иногда заставлял Фуру очнуться на самой границе сна. Хотелось спросить, не уловил ли он что-нибудь, какой-нибудь признак контакта, но огромным усилием воли она удержала язык за зубами. Рутер требовал тишины. Она и сама поступила бы так же. Он снова содрогнулся и перевел дыхание. Фура поняла, что он собирается заговорить. Пересказать какую-нибудь фразу или деталь, которую уловил посредством черепа. Рутер рассмеялся. Так смеются из вежливости, услышав не слишком удачную шутку или анекдот, который кажется забавным только рассказчику.