А потом рука дернулась – это был почти намеренный бросок, – и футляр вместе с содержимым кувырком полетел через каюту. Фура ахнула. Она проследила взглядом за футляром, который описал дугу и воткнулся в узкий промежуток между двумя изданиями «Книги миров» на полке ее прикованной цепями библиотеки. Неполный флакон выскочил наружу и оказался зажат между футляром и краем деревянной полки. Полный флакон остался в футляре. Фура положила шприц – сунула его под книгу, закрепленную магнитным грузом, – и двинулась к полке. – Тебе не удастся заполучить меня, – сказала она. – Я знаю, кто я. Я знаю, кто ты – и кто из нас сильнее. Светлячок в ее венах расхохотался. Он пульсировал в такт сердцебиению; казалось, все в каюте окутано золотой аурой, которая делалась то ярче, то тусклее в том же сердечном ритме. Живой рукой Фура потянулась к неполному флакону, сомкнула на стекле дрожащие пальцы, стараясь его не раздавить. Металлическая рука схватила футляр – полный флакон был цел и невредим. И без всякого предупреждения эта рука сжалась в кулак. У Фуры не было даже мгновения, чтобы послать нервный импульс и предотвратить катастрофу. Футляр смялся в ее руке. Хрустнуло стекло. Когда пальцы разжались и футляр раскрылся, десять доз пролились светлым медом, перемешанным с крохотными осколками, похожими на крупицы сахара. Фура едва не прильнула к футляру ртом, чтобы попросту выпить мефрозин. Она представила себе, как стекло разрывает язык, царапает горло, проникает во внутренности, – что ж, это была бы приемлемая цена. – Нет, – тихо проговорила она. Она понимала, что произошло, и осознавала последствия. Но все еще не могла превозмочь ужас, вызванный этой сочащейся жидкостью. Пропало десять доз: с таким же успехом их можно было ввести Страмбли… Остались две дозы в другом флаконе. Он уцелел в пальцах руки, состоящей из плоти и кости. В один миг он сделался для нее самой драгоценной вещью во Вселенной. Она все смотрела и смотрела на него, не в силах отвести взгляд. – Мисс Арафура? – мягко осведомился Паладин. Она не повернулась к роботу: – В чем дело? – Вы две минуты провели в оцепенении. Я счел целесообразным вмешаться. – Я была… Что я делала до этого, Паладин? – Полагаю, вы готовили сообщение, мисс Арафура. И кажется, вам надо было спешить. Фура вернулась к столу. Шприц лежал под книгой – там, где она его оставила. Странное дело, но теперь ей не так сильно требовалось лекарство, как пару минут назад – или три-четыре минуты, если верить Паладину. Рука все еще дрожала, огонь в венах и зуд под черепом давали о себе знать, но Фура подумала, что выдержит, сколько потребуется, чтобы написать текст и убедиться, что сообщение доставлено. – Твоя работа, – сказала она вслух, обращаясь к паразиту и прекрасно понимая, что смутит Паладина. – Мисс Арафура? – Ты заставил меня раздавить футляр. Мне необходим мефрозин, а тебе необходимо полностью завладеть мной. Видимо, любой путь к безумию – это дорога к тебе. Что ж, поздравляю: ты выиграл этот раунд. Но ты не сильнее меня… Я – не ты. И никогда не стану тобой. – Все в порядке, мисс? – Ты лишил меня всякой возможности растянуть мефрозин до Тревенцы. Даже если ветер будет попутным и мы доберемся за двенадцать дней, эти последние две дозы… Что проку от них теперь? Сейчас ты их отнимешь или через две недели, какая разница для нас обоих? По-моему, ничтожная. Разве что я была бы слабее, зная, что они ждут меня. А мне сейчас нельзя быть слабой. Она ударила неполным флаконом о книгу. Бледная жидкость впиталась в страницы. Фуре было все равно. Если она проживет достаточно долго, это станет напоминанием о том, на чьей стороне была правда в этом споре. – А вот это – моя работа, – сказала Фура Несс. – Не твоя. Моя! Теперь ее рука почти не дрожала. Она ощущала спокойствие и стойкость, каких не было уже очень давно. Она сделалась невозмутимой и целеустремленной, как полностью развернутый парус. Ее несет к концу пути. Осталось одно дело – очень простое дело, – и она может пережить его последствия, а может и не пережить, но результат гораздо менее важен, чем дело само по себе. Она поступит так, как необходимо, чтобы спасти Адрану. Она сделает это снова. Глава 18 Адрана не рассчитывала на немедленный успех, но для нее стало неожиданностью, когда новый череп оказался пустым, как выдолбленный камешек, и безжизненным. Костяной флюгер на него реагировал – значит, внутри что-то происходило, но даже после того, как Адрана подключилась и совершила ритуал, одновременного опустошив свой разум и призывно его распахнув, не обнаружилось и следа полезной несущей волны. Было время, когда она скорее обвинила бы себя, чем средство коммуникации. Но сейчас, имея за плечами достаточный срок общения посредством черепов и зная собственные возможности, она не спешила искать причину внутри себя. Иногда проблема заключалась в нейронном мосте, а не в черепе. Когда мост приспосабливали к конкретному чтецу костей, уже не требовалась перенастройка, если приходилось сменить череп. Но так бывало лишь потому, что большинство черепов имели больше сходства, чем несходства, и Адрана сомневалась, что этот странный образчик соответствует привычным закономерностям. На мосте имелись крошечные ползунки и круглые переключатели, достаточно тугие, чтобы не сбить настройки при случайном прикосновении; при необходимости ими можно было воспользоваться. Адрана сняла мост и внесла небольшие поправки, действуя практически ощупью, а затем снова надела мост. Череп по-прежнему безмолвствовал. Адрана с прежней методичностью внесла более существенные изменения. Все осталось по-прежнему, но интуиция заставила протянуть руку и потрогать входное гнездо – правда ли оно такое прочное, каким выглядит. И когда Адрана коснулась металла, не подвергшегося коррозии, что-то встряхнуло ее разум. Это не была привычная несущая волна – тишина, напряженно ожидающая, когда кто-то придаст ей смысл, – но Адрана не сомневалась, что встряска вызвана ее контактом со штекером. Увиденное было стремительным и ярким – как будто молния озарила пространство, до того заполненного тьмой. На мгновение в голове Адраны возник образ: серая промозглая комната с низким потолком. Она попала в эту комнату на долю секунды; она сидела там на полу, встревоженно ожидая появления кого-то или чего-то. Вспышка была слишком короткой, чтобы оставить какую-то эмоциональную окраску, кроме впечатления тревожного ожидания. И едва рука Адраны оторвалась от контактного узла, череп снова помертвел. Она попробовала еще раз, и образ появился снова. Как будто Адрана увидела знакомую картинку в сборнике сказок, но от повторения смысл рисунка не прояснился. И все же Адрана поняла: череп неисправен. Должно быть, что-то оторвалось внутри гнезда, или возникла паразитная петля заземления, или повредилась одна из высокоточных схем с высоким импедансом, обеспечивающая связь с мигальным веществом. Простого прикосновения к контактному узлу было достаточно, чтобы отчасти снять проблему. Тем не менее в таких условиях не получится связаться с сестрой, не говоря уже о том, чтобы контролировать ситуацию, если объявится Сталлис. Адрана была слишком строга к Вуге: требовала, чтобы он предоставил ей готовый к работе череп. Она знала, что интегратору не нравится, когда его торопят, но все равно поступила именно так. А ведь окажись на его месте Тиндуф, Сурт или кто-нибудь другой из давних знакомых, она бы прислушалась к их мнению. Адрана сняла мост и включила свет. Нажала кнопку интеркома. – Вуга, – сказала она, – ты был прав, а я ошибалась. Не мог бы ты прийти в комнату костей? Череп работает, но еле-еле – что-то в нем разболталось. Пока Тиндуф помогал Прозор влезть в скафандр и готовил шлюз к экстренному выходу, охотно жертвуя дыхалью ради скорости, Паладин пересчитал координаты «Веселой кобылы» и сообщил их Рутеру, который, в свою очередь, зарядил телеграфный ящик световыми ростками и взял копию зашифрованного сообщения, которое Фура написала в своей каюте. Юноша прибыл к шлюзу как раз в тот момент, когда Прозор была готова выйти. До полуночи оставалось меньше пятидесяти минут, когда Фура занялась сообщением, а после эпизода с мефрозином – меньше получаса. Однако Тиндуф и Прозор работали с бешеной скоростью, и к тому времени, когда Прозор двинулась снаружи на правую сторону корпуса, чтобы повернуться лицом к Собранию и расчетной позиции «Веселой кобылы», еще десять минут было в резерве. Сурт дежурила в обзорной рубке, и все лучшие телескопы «Мстительницы» были нацелены на те же координаты. Обнаружить сигнал, подтверждающий прием сообщения, теперь было намного важнее, чем заметить парусную вспышку какого-нибудь корабля Инсера Сталлиса. Так или иначе, Прозор должна была сперва отправить шифровку, а на передачу даже самого короткого послания посредством оптического телеграфа требовались десятки секунд. Фура дождалась подтверждения отправки. Зная, что Прозор будет снова и снова передавать текст, пока не получит иных указаний, Фура головой вперед заплыла в комнату костей и закрутила колесо на двери. Посмотрела на часы. Пять минут. – Инсер, – прошептала она чуть слышно. – Даже чудовищу иногда требуется отлить. Пусть сейчас будет тот самый момент. Фура сняла с крючка нейронный мост, приглушила свет и направилась к узлу черепа, который уже доказал свою работоспособность. Штекер вошел чисто. Череп закачался, затем стабилизировался. В пещероподобных полостях тускло переливалось инопланетное вещество. Череп был активен, а на большее она и не рассчитывала. Фура закрыла глаза, заставляя себя сосредоточиться. Крепче прижала мост к голове. Мгновенно возник несущий сигнал: та странная, полная нервозного ожидания фоновая тишина, придающая форму и структуру обычной тишине, служащая ей основой, как страница под чернилами. Фура поблагодарила кости за столь поразительную удачу. Череп мог пребывать в несговорчивом, воинственном настроении, как нередко случалось, но на этот раз он согласился послужить своей цели. Теперь все, что ей требовалось, – это отыскать сестру. Она принимала одну за другой тихие передачи. Ни в одной не было даже намека на Инсера Сталлиса, и ни одна не предназначалась Фуре. Просто далекие обмены репликами, которые ей выпал шанс перехватить. …Все еще идем под всеми парусами и на ионах, но в Костеранте будем с опозданием… …По требованию капитана Рестерика обменяю ауспиции по Ракушке, Слюнявому Псу и Мухоловке… Заинтересованы в ауспициях по следующим шарльерам… …Предположительно выдадут гарантийные обязательства на случай упущенной выгоды… …Нужны пять тысяч акров второго-третьего класса и одна тысяча лиг моноволокна, срочно. ЧП с парусами в окрестностях Рифа Странсера… …Можно возместить равноценными товарами, а если необходимы пистоли… Фура выбросила этот лепет из своего мозга. Услышанное не вызвало у нее презрения, она не винила никого из капитанов или чтецов за то, что они осмелились навязывать ей свои сплетни и торги. Банальный деловой галдеж; биение торгового сердца Собрания, свидетельствующее о том, что жизнь идет своим чередом. Возможно, не все сделки заслуживают уважения, а кое-что даже граничит с преступлением, но уж таков быт мужчин и женщин, которые не хотят зарабатывать смертоубийством. Уже за одно это они нравились Фуре. Да, в тот момент ей думалось, что нет ничего прекраснее, чем быть капитаном солнечного парусника и заниматься честным ремеслом. Именно о такой судьбе она мечтала, пока не оказалась в бегах, вынужденная играть по другим, опасным правилам. Голоса отступили на второй план. Она научилась их отодвигать. Все равно что войти в переполненную людьми комнату и отделить один тихий голосок от общего шума. С такой задачей едва справлялись лишь немногие одаренные чтецы костей. До конца вахты остались минуты. Отсутствие Адраны означало, что у нее возникла проблема. Возможно, она подключилась и ее мгновенно постигла та же участь, что и Рутера. Или она столкнулась с трудностями еще до того, как дошла до этого этапа. Фура надеялась, что так и есть; с черепами могла случиться – и случалась! – куча неприятностей, вполне вероятно, какая-то из них помешала «Веселой кобыле» пустить в ход новое средство связи. Сломанный входной узел, неисправность в нейронном мосте, нестыковка в схеме, проблема с мигальным веществом и даже – такое случалось – заклинившая дверь комнаты костей или что-то столь же тривиальное. Закончилась вахта, началась другая. Тикали секунды, отмеряя новый час. По-прежнему не было отклика от Адраны. Это хорошо, сказала себе Фура. Это просто отлично! Адрана сама затеяла сеанс связи, она не стала бы его откладывать – и потому продолжающаяся тишина в эфире означала, что сестра столкнулась с каким-то препятствием. Если вышла из строя система подключения к черепу, ее нельзя починить за считаные минуты. Да, именно это и произошло. Немыслимо, чтобы череп уже влил яд в Адрану… Фура? Контакт! Адрана? Я здесь. Адрана, ты должна отключиться. С черепом что-то не так…