– Возможно, кто-то получил сообщение Прозор и у экипажа было время проникнуть в комнату с костями и отсоединить вашу сестру. – Хочется верить, что именно так и было. – Но вы не верите. – Рутер, я не почувствовала, что связь прервалась. Сестру как будто утащили прочь – в какое-то другое место. Ты ведь знаешь, на что похоже это другое место, не так ли? – Я не хотел бы… строить догадки. – Теперь можешь меня не бояться. Я была строга с тобой, даже слишком строга, а на самом деле должна была понять, что ты всего лишь хранил верность бывшему капитану, берег ваш общий секрет. – Она пригладила волосы, растрепанные нейронным мостом. – Я должна была понять. Рутер посмотрел на нее с сомнением, как будто сказанное могло быть предвестником какой-то новой и более жестокой выволочки. – Надо было упомянуть о черепе. Но мне и в голову не приходило, что Адрана может оказаться в беде из-за него. Фура медленно кивнула: – Мы оба ошибались. Но что сделано, то сделано, и теперь надо как-то все исправить. Череп в данный момент не активен. Проз что-нибудь сообщила? Нет сигнала о том, что наше послание принято? – Прозор все еще снаружи, и я не думаю, что были какие-нибудь новости от Сурт. – Мы не можем рассчитывать на то, что Проз достучится до экипажа «Мстительницы», Рутер. Попробовать стоило, но на таком расстоянии это изначально было рискованно. Что оставляет нам только один выход. – Вы о трещальнике? – Не одобряешь? Это почти наверняка выдаст наши координаты Инсеру Сталлису, который попытается сделать пристрелочный залп. Фура пристально смотрела парню в лицо, ждала ответа. Рутер убеждал ее включить трещальник, прежде чем она вошла в комнату костей, но тогда еще оставались другие варианты. Теперь она задумалась, насколько прочны его убеждения. – Мне все равно, что это значит для нас, – сказал парнишка, его голос почти сорвался. – Может, выкарабкаемся, а может, и нет. Но если есть хоть один шанс уберечь вашу сестру от этой штуки, я не смирюсь, пока мы не попытаемся это сделать. – Надеюсь, это не просто смелые слова, Рутер. Фура пошла с Рутером в рубку управления, где Тиндуф нес вахту возле подметалы, затем по интеркому попросила Меррикс и Эддралдера как можно скорее прийти из комнаты доброты. Судя по их лицам, дальнейший план действий не вызвал особых сомнений. Маленькое сборище выглядело как группа заключенных, которым только что сообщили, что дата их казни перенесена. – Мы так старались не выдать себя… – сказал Тиндуф, печально качая головой. – Это сводит на нет весь наш славный труд. А нельзя еще немного подождать и посмотреть, чего добьется Проз? – Каждая секунда, пока Адрана связана с этим черепом, играет против нее, – сказала Фура. – Я бы сейчас включила трещальник без объяснений, но чувствую, что многим вам обязана. – Она уже стояла у пульта, поднеся переговорное устройство к губам. – Буду кратка, и мощность минимальная – еще чуть-чуть убавить, и они нас просто не услышат. – Я был бы разочарован, если бы вы не подумали о сестре, – сказал Эддралдер. – То есть одобряете? – Будь я один, вы бы получили мое одобрение, причем самое искреннее. Но поскольку со мной дочь, я выражаю решительное неодобрение. Не потому, что мне не нравится Адрана, – кажется, из вас двоих она мне более симпатична, – а потому, что ваше решение ставит под угрозу жизнь Меррикс. Она все, что у меня есть. Девушка повернулась к отцу: – Тогда пренебреги мною. Если ты бросишь Адрану и всех на том корабле под предлогом моего благополучия, то я сама от тебя отрекусь. Я повидала слишком много жестокости и трусости, чтобы терпеть их еще хоть один миг. – Даже когда она отчитывает вас, – улыбнулась Эддралдеру Фура, – это дает повод для гордости. Вы хорошо ее воспитали. Она кашлянула и нажала на тангенту. – Мистер Казарей говорит, что товары повреждены и что пользоваться ими опасно. Он надеется, что рекомендация будет немедленно учтена всеми заинтересованными сторонами, включая мистера Калла. Фура отняла переговорное устройство от губ, но не сразу повесила его на консоль. – И все? – спросил Эддралдер. – Я не могла произнести имя Адраны или корабля – нас ведь кто угодно может услышать. Калл – имя, которым пользовался Лагганвор, когда работал под прикрытием, и он обязательно поймет. – Фура отрегулировала настройки трещальника, выбирая канал ближнего действия. – Проз? Возвращайся сейчас же. Я обратилась к «Веселой кобыле» через трещальник. Сквозь помехи донесся ответ: – Детка, а ты уверена, что тебя услышали? Фура покраснела, вспомнив резкие слова, которые она сказала Прозор перед тем, как та ушла в шлюзовую камеру. В ответе Прозор не было даже намека на обиду или мстительность, и эта непринужденная готовность простить заставила Фуру пожалеть о собственной вспыльчивости. – Скорее всего, услышали, но я не могу знать наверняка. Мощность передатчика была самой низкой, и они не настолько глупы, чтобы подтвердить получение. – Тогда, если ты не против, я еще несколько минут посигналю. – Хорошо, – согласилась Фура, понимая, что спорить бесполезно. – Но потом возвращайся. Проз, я хочу сказать… – Я занята, девочка. Скажешь потом. Фура вернула переговорное устройство на стену. Меррикс коснулась руки отца, словно желая заверить, что любит его так же сильно, как и до прибытия в рубку. – Это был правильный поступок, – сказала она, а затем с поразительным самообладанием оглядела взволнованную маленькую компанию. – Наша судьба только что изменилась, но я ничего не чувствую. Как будто трещальник вообще не включался. – Но он включался, – возразила Фура. – Боюсь, последствия не заставят себя ждать. Сама она чувствовала себя спокойнее, чем когда-либо. Зуд в глазах утих, искры и завитки светлячка под кожей потускнели – полки золотых солдат отошли за линию обороны, чтобы спланировать новое наступление. Фура понимала: это временное прекращение огня. Она и светлячок заключили вынужденное перемирие, и никто не получил явного преимущества. Ей разрешили отправить сообщение Адране, но ценой уступки было уничтожение мефрозина. Затрещал динамик. – Это Сурт, – раздался невыразительный гнусавый голос, как будто космоплавательница говорила через трубу огромного органа. – Дульные вспышки за кормой, много. Я решила, вам всем будет интересно узнать. Глава 19 Было холодно, и холод норовил по-родственному прижаться как можно теснее к телу. Адрана подтянула колени к груди и обняла их, пытаясь сберечь последнее тепло. Она помнила, что успела побывать в каком-то месте, где был яркий золотой свет, и еще парень, который звал ее по имени. Но не помнила, что произошло потом, как она очутилась здесь, как долго пробыла. Ей казалось, прошли часы – много часов. Оценить обстановку было нетрудно. Адрана находилась в чем-то наподобие тюремной камеры, чьи изогнутые каменные стены переходили в куполообразный потолок. Двери не было, а в куполе имелось только одно отверстие – прямо над Адраной, в самой верхней точке. Она, кажется, уже его осмотрела, но теперь еще раз это сделала, чувствуя, как ослабевает и без того зыбкий интерес; но надо было взглянуть – вдруг она упустила какую-нибудь уязвимость или особенность, сулящую выход из этого замкнутого помещения. Но отверстие было слишком узким, чтобы протиснуться, даже если бы она придумала, как туда добраться. И это было начало трубы, которая уходила ввысь, растворяясь в сумерках. Сквозь эту шахту просачивался тусклый свет, и только он позволял Адране хоть что-то разглядеть вокруг. Возможно, ее привел в сознание холод – она долго просидела на полу. Холод проник сквозь одежду и кожу и теперь взялся за кости, готовясь к длительному пребыванию. Она задрожала, поежилась – и почувствовала шершавый край под бедрами. Адрана на чем-то сидела. Она сдвинула обтянутые юбкой ноги в ботинках. Как она могла так долго не замечать эту штуку? Люк в полу – деревянная крышка слегка выступает над гладью истертых каменных плит. Вероятно, именно этим путем Адрана попала в камеру, если только кто-то не потрудился вытащить камни из стены и снова их сложить, когда она оказалась внутри. Она встала, осознав, что лучше стоять, чем сидеть на холодном полу, и наклонилась, уперев руки в колени, чтобы получше рассмотреть люк. На крышке ни замка, ни ручки; не представляется возможным поднять ее и посмотреть, что внизу. Неужели Адрану затолкали в эту камеру, а люк заперли? Она ничего не помнила. Она присела еще ниже, уперлась коленями в камень и вонзила ногти в плотный шов между люком и полом. Щель была крошечная, но ее хватило, чтобы Адрана просунула кончики пальцев и применила силу. Ногти ломались, но она не прекращала тянуть, кряхтя и изнемогая от натуги. Ногти – это пустяк. Люк поддался. Адрана заставила его приподняться на петлях примерно на ширину пальца, а затем стало легче – он со скрипом встал почти вертикально. Удивительно, что у нее получилось. Было опасение, что люк заперт снизу. В камере было холодно, но еще более сильный холод поднимался из черной дыры в полу. Свет из отверстия в потолке вообще не мог проникнуть в эту темноту. Адрана надеялась увидеть лестничный пролет, ведущий вниз… надеялась увидеть хоть что-нибудь. Но если верить глазам, под люком с таким же успехом может быть бесконечная черная пустота. Внезапно уверенность в том, что открытие люка было разумным поступком, пошатнулась. Если подумать, Адрана сидела на нем, она давила на крышку всем своим весом – как будто держать это отверстие закрытым было гораздо важнее, чем открывать. Склонившись над черной пустотой, Адрана начала опускать крышку люка, но это оказалось гораздо труднее, чем поднимать. Пришлось давить изо всех сил, наваливаться всей тяжестью, но даже тогда крышка поддавалась медленно – в том, как она сопротивлялась, ощущался злой умысел. У Адраны сильно ускорился пульс. Ей действительно нужно закрыть люк и снова сесть на крышку. В пустоте пребывает нечто, о чем она забыла, и теперь оно потихоньку прокрадывается в ее сознание. Нечто такое же темное, холодное и затхлое, как сама пустота под крышкой, но это существо – голодная движущаяся тварь, которая нащупывает путь к прямоугольному источнику света, столь неосторожно показанному Адраной… Неровный яркий свет ударил в глаза. Что-то происходит с каменной стеной! В ней появился зигзагообразный пролом, повторяющий контуры каменной кладки, и из него полился свет. Камни расшатывались, светлая полоса расширялась. Два или три камня свалились на пол. Адрана все еще пыталась полностью закрыть люк. Между крышкой и полом оставался угол примерно в тридцать градусов, но она по-прежнему видела слишком много черной пустоты. Обвалился довольно большой кусок стены, камни покатились по полу, некоторые попали в щель между крышкой и отверстием. Адрана отшатнулась, не зная, к свету ей повернуться или к темноте, как вдруг из дыры в полу вылетел камень, и она успела разглядеть, как во тьме к отверстию приблизилось некое существо и развернуло длинную суставчатую конечность. Исчезла еще часть стены. Адрана заморгала от яркого света и прикрыла глаза рукой. Кто-то переступил через развалившуюся кладку, держа в руках острый инструмент. Силуэт вошедшего казался странным, неправильным – каким-то незавершенным в нижней части… Приглушенный грубый голос позвал ее по имени: – Капитан Адрана Несс! Из отверстия в полу высунулась суставчатая конечность, покрытая черным мехом, с единственным черным когтем на конце. Фигура у осыпающейся стены настойчиво манила Адрану. Затем что-то острое впилось ей в скальп, нейронный мост сорвали, и капитан Несс поняла, где находится и что произошло. Комната костей. Она все еще в комнате костей! Ласлинг открыл дверь снаружи и на всякий случай принес топор. Теперь он оттолкнул Адрану в сторону – осторожно, но решительно – и ударом топора превратил маленький череп в облако серо-коричневых осколков, посреди которого поблескивало мигальное вещество.