Костяное облако рассеялось, мерцающие огоньки погасли один за другим. Лагганвор поддерживал голову Адраны, а Ласлинг прижимал кружку к ее губам. Скрестив руки на груди, Вуга смотрел на нее с благоразумной осторожностью, как будто вполне допускал, что она может вернуться в безумное состояние, где пребывала, пока с нее не сорвали нейронный мост. – Клянусь, я бы открыл дверь в условленное время, что бы ни случилось, – говорил Ласлинг. – Чутье мне подсказывало: что-то здесь не так. Но тут Фура нам протрещала… Адрана поняла, что не скоро сумеет выкинуть из головы помещение с каменными стенами и ужасной пустотой под полом. Она вернулась на корабль – вернулась в реальность, – но не могла избавиться от тошнотворного ощущения, что стоит лишь ослабить бдительность, и ее немедленно затянет обратно в холодное, залитое тусклым серым светом узилище. – Фура включила трещальник? – Она глотнула еще воды, потому что во рту и горле ужасно пересохло, и это было крайне странно, если учесть, как мало времени прошло на самом деле. – Она выражалась расплывчато, – сказал Лагганвор. – Но посыл был достаточно ясным. С этим черепом было что-то не так, но мы не могли об этом знать. Она назвала его испорченным товаром. – Видать, когда они услышали, что мы хотим им воспользоваться, – проговорил Ласлинг, ковыряя сломанный зуб, – Рутер объяснил, как это опасно. Только он мог что-нибудь знать об этом черепе. – С мальчиком действительно что-то произошло однажды, – сказал Вуга, обменявшись настороженными взглядами со своим старым коллегой. У него опухли веки, один глаз заплыл. Я слышал краем уха про какое-то странное происшествие, связанное с черепом. Но думал, это просто слух. – Если ты знал, – начала Адрана, – или хотя бы догадывался… Вуга бросил на нее негодующий взгляд: – Ну конечно знал. Просто взял и умолчал о такой важной вещи. Решил, видать, что не мешало бы нам всем взбодриться. – Он не знал, – твердо сказал Ласлинг, а затем фыркнул, будто прочищал нос. – Вуге, может, и наплевать, любит ли его хоть кто-то в Собрании, но он честен и справедлив. Если он говорит, что не видел связи между Рутером и этим черепом, надо ему верить. Все мы мало знали о мальчике и никто даже не догадывался, что на «Веселой кобыле» был еще один череп. – Я склонен в это верить, – сказал Лагганвор с таким видом, словно был личным советником Адраны и нашептывал ей мудрые советы на ухо. – Капитаны часто знают о своих костянщиках гораздо больше, чем остальной экипаж. О существовании этого черепа и его возможностях не обязательно было знать кому-либо, кроме Верранвелла и мальчика. – Он тихо кашлянул. – И могу ли я предположить, что взаимные обвинения сейчас несколько излишни? Черепа больше нет. Мы вняли предупреждению. – Я хочу поговорить с Фурой, – сказала Адрана. – У нас есть телеграф. Если она включила трещальник, то ждет ответа. Я знаю, что прошло много часов… Лагганвор коснулся царапины на щеке – свежей ранки, все еще кровоточащей. – Ты недолго была в отключке – считаные минуты, а не часы. – Нет, – проговорила Адрана. – Это было несколько часов назад. Я оказалась в камере… в какой-то холодной комнате с каменными стенами. И просидела там очень-очень долго. Она взглянула в лицо каждому. – Я… сопротивлялась, да? Пока вы меня вытаскивали? Ласлинг потрогал нос, Вуга потер глаз, Лагганвор приложил палец к ссадине на щеке. Никто ничего не сказал. – И… Фура? – спросила Адрана, боясь ответа, который могла получить. – Что мешает мне телеграфировать ей? – Да ничего, – сказал Лагганвор. – За исключением того, что у Фуры и ее команды сейчас есть более важные дела. – Что ты имеешь в виду? – Она пожертвовала своей невидимостью, чтобы предупредить нас о черепе, – сказал Ласлинг. – Значит, Инсер Сталлис точно знает, куда стрелять. Мучимая тошнотой и головной болью, которая ощущалась так, словно кто-то лупил по черепу обухом топора, дробя кости и размалывая мозг, Адрана наблюдала за битвой. Она находилась в обзорной рубке, рядом с Лагганвором. Оба прильнули к телескопам с сильным увеличением, направленным на небольшую, почти беззвездную область космоса, в стороне от Собрания, где должна была находиться «Мстительница». Там во тьме мерцал свет. Большинство вспышек были слишком слабыми, чтобы их можно было уловить чем-либо, кроме этих приборов, но время от времени появлялись более яркие, видимые невооруженным глазом. Любой экипаж в радиусе миллиона лиг должен был понять, что начался бой, даже не зная всех деталей относительно противоборствующих сторон. Новость наверняка разнеслась по всему Собранию. Это не какая-нибудь мелкая стычка между независимыми агентами. – Мы полагаем, что в бою задействованы пять кораблей, – сказал Лагганвор. – Мы очень внимательно наблюдали за стрельбой и не обнаружили никаких признаков шестого. Остальные либо держат свои пушки в холодном состоянии, либо находятся где-то в другом месте. Возможно, Сталлис решил не рисковать, направляя всю эскадру на перехват. – Парусные вспышки были? – Один-два проблеска в предполагаемых координатах Фуры – и ни одной на позиции противника. Трудно сказать наверняка, но похоже, огонь ведет только эскадра. – Фура ближе к нам, чем эти корабли? – Вероятно. Мы определили ее позицию точнее, когда включился трещальник, но это была единственная передача, и как она передвигалась потом, нам неизвестно. Однако мы видим вспышки орудий с других кораблей – значит, они находятся на десятки тысяч лиг дальше от нас, чем «Мстительница». – Должно быть, она отстреливается. – Хотелось бы в это верить. Адрана отстранилась от окуляра и посмотрела на Лагганвора в полумраке обзорной рубки: – Я знаю мою сестру, она не сдастся без боя. Наверняка отстреливается, ее орудия направлены в противоположную от нас сторону, поэтому мы не видим ни вспышек, ни дульного свечения. – Фура хороший тактик, Адрана, и она знает, когда сопротивление бывает равнозначно самоубийству. Именно так и обстоит дело сейчас. Видишь, как противник организовал бой? Нам только кажется, что огонь ведется хаотично. А на самом деле корабль прекращает огонь, не дожидаясь, когда орудия нагреются и начнут светиться; другой корабль перенимает у него эстафету. Значит, действия координируются по черепу или телеграфу или капитаны следуют согласованному плану. Поэтому огневая мощь невелика для пяти кораблей, но зато ни один не нагревает свои пушки настолько, чтобы «Мстительница» могла прицелиться. Ее координаты определили по трещальной передаче, и эти залпы помогают уточнить положение цели, провоцируя парусные вспышки. Адрана снова посмотрела в телескоп. Огни сверкали. Они были разноцветные: голубоватые, розоватые, бледно-изумрудные – красиво, как фейерверк. – Она не сдастся просто так, Лаг. – Она и не собирается. Но явно намерена тянуть с этим, сколько сможет. Она оказала нам две услуги, Адрана. Во-первых, предупредила о черепе, хотя знала, что этим выдаст себя Сталлису. Во-вторых, заставила его целиком сосредоточиться на ней. Пока он занят «Мстительницей», ему не до нас. Благодаря этому… отвлекающему маневру мы можем благополучно добраться до Тревенца-Рич. – Сестра для меня значит больше, чем такое благополучие. – Никто и не сомневается. Уверен, что Фура отдала бы вторую руку ради тебя. Сделай так, чтобы ее помощь не оказалась напрасной. Приведи нас в порт и постарайся выглядеть так, будто несчастье, постигшее какой-то невезучий экипаж, тебя совсем не волнует. Мы же с ним никак не связаны. – Как просто быть бездушным. – Напротив, я совсем не такой хладнокровный. Не равнодушие пробудило во мне желание отомстить за Пола и отнюдь не оно сейчас заставляет меня тревожиться за тебя. – Лагганвор покрутил регулировочное колесо на своем телескопе, повернул прибор на кардановом подвесе с податливыми герметичными сальниками и нацелил на другую точку, почти в противоположной части небосвода. – Делай как я. Ты его не пропустишь. – Ты по-прежнему очень хорошо видишь. – Я не настолько глуп, чтобы уничтожить лучший глаз. Но ничего другого ты и не ожидала. – И все-таки гадала, какой из них ты разбил. – Должен ли я сказать кое-что еще в надежде, что это восстановит наш несколько потрепанный нейтралитет? Ты поступила умно, подсыпав мне успокоительное, но я все равно мог бы в любой момент воспользоваться глазом, чтобы причинить тебе серьезный вред. – Тогда почему не воспользовался? – Отчасти из естественной осторожности, отчасти потому, что был заинтригован, отчасти из желания реабилитироваться перед тобой. Отчасти потому, что я не хотел причинять тебе боль. – Мое мнение, однажды сложившееся, нелегко изменить. – С этим я спорить не стану. Видишь его? Адрана методично двигала телескопом, пока в поле зрения не появился яркий шип. Мир-веретено. – Так близко, что кажется, можно дотянуться рукой. – Очень скоро дотянемся. Мир, полный света и жизни. Теплый, гостеприимный. Свежая еда, свежие напитки. Новый череп вместо уничтоженного нами. Костяных лавок столько, что и за неделю не обойдешь! И все же, сдается, ты не слишком рада такой перспективе. Осмелится ли она рассказать Лагганвору о подозрении, которое поселилось у нее в душе? Сейчас нельзя ничего проверить. Для проверки нужен череп, а его нет. А если бы и был, едва ли у нее хватило бы решимости войти в комнату костей на любом корабле после того, что случилось. Но дело не только в ужасе перед холодной камерой и существом, которое лезло из темноты. Что-то изменилось. Чего-то не хватает. – Когда мы покинули Малграсен, – осторожно заговорила Адрана, – я думала, что мы с Фурой вместе доберемся до Тревенца-Рич. Надеялась, что наша судьба там изменится, и что мы, доставив Тазакнака, получим ответы, и что наша дружба возродится. – Все это еще возможно. – Нет, – холодно возразила Адрана. – Невозможно. Фура в беде, и я ничем не могу ей помочь, иначе не сдержу обещания, которое дала щелкуну. Не знаю, увижу ли ее когда-нибудь. Не знаю, стоит ли то, что я делаю, такой цены. Пропади все пропадом, Лагганвор. Меня сейчас перестало волновать все то, что раньше так много значило. – Не перестало. И всегда будет волновать. – Лагганвор положил ладонь на ее руку. Жест подразумевал скорее братские чувства, чем стремление к бо́льшей близости, и это слегка утешило Адрану. – Фура тоже это знает. Вы обе абсолютно неспособны справляться со своим любопытством. Вот куда завел вас этот фатальный недостаток. И теперь, когда вы сунули нос под покров тайны, вас никто и ничто не остановит. Любовь к тебе и неистребимая жажда разгадки заставили Фуру предупредить нас, хотя она прекрасно знала, чем за это поплатится. Если ты свернешь с пути, то предашь не только ее любовь, но и самую мудрую часть себя. – Думаешь, ты знаешь меня лучше, чем я сама себя знаю? – Мне бы не хватило дерзости так думать. Но недавно я совершил ошибку, недооценив тебя, и кажется, благодаря ей я узнал тебя немного лучше. Ты должна продолжать. – Чтобы дать тебе новую попытку обмануть меня? – Нет. Я… принял решение. – И что? – Какой бы благородной цели я ни служил, пытаясь организовать вашу поимку, сейчас я отказываюсь от нее. – Несколько секунд Лагганвор молча сидел рядом с Адраной. – У нанимателей, которым я доверял, на руках кровь капитана Верранвелла, и, судя по тому, что происходит у нас за кормой, они хотят умножить свои преступления.