Неужели удалось? Так легко… Хотя ничего еще не кончилось, потому что нужно еще выбраться из воды и уйти по берегу, по возможности незамеченным. Но тут все продумано заранее. Просчитано и промерено по метрам и минутам. Пройдено ножками и пощупано ручками. Потому что иначе нельзя, иначе можно ошибиться. И за ту ошибку заплатить. Жизнью. Большущий на дне камень. От него поворот на пятнадцать градусов, восемьсот метров вперед, заход в устье реки, и подняться против течения, слава богу оно медленное, на полтора километра вверх. Река довольно глубокая и мутная, так что идущих по дну аквалангистов заметить трудно. Да и нет здесь практически никого, потому что вся оборона сконцентрирована там, возле баньки, а здесь, откуда ни из какой снайперки цель не достать, зачем засады ставить. Но всё равно осторожность не помешает. Еще поворот. По коже словно прохладным сквознячком прошло – значит, все верно, это река втекает в озеро, отсюда и прохлада. Притереться ближе к берегу. Течение обтекает, тормозит. Видимость упала до пары метров, так что можно и промахнуться. Но нельзя… Надо по меткам – затопленная коряга, гряда камней, втекающий в реку ручей. Выше-выше… Упавшее поперек течения дерево. Вывороченные корни на берегу, полствола в реке. Уперлось, зарылось обломанными ветками в дно. Еще даже листва до конца не облетела. Самое обычное на вид дерево. Но… со спиленными снизу всеми сучьями. Что, не зная, в упор не заметишь. Такой вот трап для выхода с воды. Что называется – приплыли… Слезть с буксировщика, подвязать к нему пару камней потяжелее, чтобы раньше времени не всплыл. Вот так нормально. Отстегнуть, снять со спины «Первого» – вдвоем здесь не протиснуться. Упереться коленями в дно, залезть под ствол, потащить за собой «груз». Вытянуться на берег через заранее прокопанную траншею. Над головой ветки шуршат, ползешь как в шалаше – никакие беспилотники или вертолеты не засекут. Всё – лес. «Первый» даже не шевелится. Проверить, посмотреть. Нет, все нормально, просто глубокий сон. Еще часов на шесть. Пусть пока под кустиком полежит, не таскать же его по лесу на спине. А нам – двести сорок метров на север. Там – дерево. С меткой… Вот оно! Двадцать шагов от дерева вниз по реке и в сторону тридцать. Где здесь схрон?.. Пощупать грунт… Ага, здесь! Поднять дерн, сбросить листву и землю, откинуть пленку и жердины. Яма. В глубине что-то взблеснуло. Спрыгнуть в яму. Включить фонарик. Мотоцикл. Хороший, с очень широкими шинами. На глушитель надета дополнительная труба, чтобы тише тарахтел. Не очень эстетично, зато надежно. Сзади приторочена запасная канистра с бензином. Ключ зажигания… Мотоцикл завелся с пол-оборота. Потому что новый. Там, чуть дальше, еще один такой же. На всякий случай. Если этот не заведется. Прислушаться?.. Тишина. Даже вертолетов не слышно, хотя пора бы уже. Не ловит мышей охрана. Или ловит не там… Что «пассажир»?.. Нормально. Вновь пристегнуть его к себе, но уже совсем другим ремнем, который больше на детский рюкзачок похож. Напялить шлем. Притянуть к себе, как мамаша грудничка. Только не к груди, а к спине. Выбрать слабину, чтобы стать как один человек. Лесные дорожки, они сильно кривые, можно и слететь. Взгромоздиться на мотоцикл. Нормально, сойдет. Там, впереди, тропинка. Не асфальт, конечно, но километров сорок ехать можно, а на прямых участках и все шестьдесят. Поехали!.. По лесной тропе ехал мотоцикл. Ехал безобразно – с ходу разбрызгивая лужи и грязь, подскакивая на корнях, проваливаясь в ямки… Но очень осторожно проваливаясь и подскакивая. Не потому, что дорогой мотоцикл, потому что ценный «пассажир». Остановка. Возле того, на повороте, дерева со свежей зарубкой. Там канистра с бензином. Дозаправка. И снова ходу! Тропа нырнула в низину, разошлась надвое. На две тропы, одну – хорошо утоптанную и – на еле заметную. Стоп!.. Снять, отстегнуть пассажира. Отогнать, метров за пятьдесят, сбросить в болото мотоцикл. Утоп?.. Утоп, только пузырьки булькнули. Сошлась ряска. Хорошее место, чтобы концы спрятать. Теперь назад. Вон туда. К тем деревьям. Там привязан конь. Не иноходец, типичный деревенский тяжеловес – ну так ведь им не призы на ипподроме брать. Застоялся бедняга. – Тпру! Отвязать уздечку. Пошел спокойно, косясь на хозяина глазом. Подвести к пеньку. Который заранее подобран. Взгромоздить в седло «пассажира», попытаться влезть самому. – Тпру, стоять! Не балуй! Не слушает… Ну да, он же деревенский. – А ну, стоять, ирод… И про мамку, папку и пушных зверьков, да с вывертами и коленцами! Туда-тебя-сюда! – Тпру! Я сказал!.. Теперь понял. Потому что услышал привычную речь. Вновь пристегнуть, притянуть «пассажира». Поёрзать в седле… Вроде – ничего. – Но, проклятый, пошел, оглоблю тебе куда не надо, тварь подзаборная! Тронулись шагом. А здесь скорость и не нужна. На такой-то тропке. Стегают по лицу и груди близкие ветки, тянется тропа вверх. Все вверх и вверх. На перевал. Над головой смыкаются кроны, тут хоть над самыми верхушками летай, ничего не увидишь. И не услышишь, конь не мотоцикл, тихо идет. От места уже километров сто пятьдесят отмотали! Но всё равно лучше не высовываться. Тропа – вверх. Дождик заморосил, в облако влезли. Но это хорошо, все следы смоет ручейками, которые вниз поползут. Полянка. Затёсы на стволах. Вновь дорога расходится. Нам – налево. Тропа – вниз. В совсем другую долину. Другого Региона. Теперь напрямую, через лес, по компасу, чтобы выйти на другую тропу, сбивая возможную погоню со следа. На тропе еще можно какой-нибудь следок зацепить, а в лесу – нет. Вот она, тропа. Теперь по ней и по другим еще километров сорок скакать. Но там теперь можно пойти побыстрее, рысью. Коняга добрый, крепкий, два человека ему не ноша. Лишь бы никого случайно не встретить. Хотя – кого? Места здесь глухие, тропы не нахоженные, редко ими пользуются. Но всё равно последние километры лучше пройти по темноте. Вот и стемнело. Дальше – с прибором ночного видения, но всё равно почти «на ощупь». Ну что – пришли? Пришли!.. Охотничья заимка. Брошенная. Но отремонтированная на скорую руку. Хотя снаружи не скажешь. Снять «Первого», затащить внутрь, положить на нары из жердин. Проверить окошки, чтобы ни одной щелки. Зажечь лампу. Ничего, довольно уютно внутри. Главное, что сухо. И даже печка-буржуйка есть и дрова при ней сухие. Стол. Скамейки. «Вешалки» из вбитых в бревна гвоздей. Умеют обустраивать свой быт охотники из чего есть. Теперь выйти, осмотреться, прислушаться. Прогуляться вокруг, поставить датчики тревожной сигнализации. Хоть и мало шансов, один к ста, но вдруг… Лучше о гостях знать заранее. Коняге сенца подгрести. Он молодец, он свою ношу вынес… Ну, всё, теперь можно отдыхать. Как говорится, утро вечера мудренее. Вколоть «пленнику» два кубика успокоительного – пусть дрыхнет дальше. На службе поди отсыпаться не удается. А здесь – благодать, воздух с лесными ароматами, тишина и никто не помешает. Не должны помешать! И самому – тоже пора… Дверь припереть жердиной, ружье – обычную и привычную в этих местах двухстволку – в изголовье. Запасные патроны, нож с топориком под голову. Ну, всё, спокойной ночи, малыши!.. Всё, что возможно, он сегодня сделал. Пора и честь знать… Заимка. Бревенчатые, взявшиеся мхом стены, топчан, на топчане, на свежесрубленном лапнике, под рваными ватными одеялами спят два человека – «пленник» и его похититель. Один – не понять кто. Второй – Президент страны. Вот этой самой, которая от края и до края. Одной шестой. Спят, вздрагивают во сне, посапывают, похрапывают. По ним мышки бегают, пищат, в лица суются, а им всё по барабану… Мужики – как мужики… Охотники, блин… * * * – Нашли? – Нет! Всё дно обшарили, по песчинке перебрали. Нигде нет. – Может, его течением унесло? – Здесь нет течения. Вся рванина от лодки, снасти, в том числе спиннинг «Первого», прямо над местом рыбалки на дно легли. Чуть дальше аквалангисты подводной смены. – Что с ними – живы? – Живы. Спят.