— Пять секунд прослушивания этого рта, и они потеряют интерес к этой задаче, поверь мне. К… задаче? То есть… изнасиловать меня или убить? В любом случае, это было своего рода оскорблением. — Я ненавижу тебя, — сказала я. По-детски, я знаю. Но он вытащил это из меня. Что забавного было в том, чтобы спорить с кем-то, когда все, что они делали, это отвечали совершенно нормальным, невозмутимым тоном? Это только еще больше разозлило меня. — Это прискорбно, потому что ты будешь работать со мной. Мой рот открылся, чтобы что-то сказать, но закрылся, как только его фраза закончилась, повиснув в воздухе. — Кажется, я ослышалась, — сказала я через минуту. — Ты слышала меня просто отлично. Ты и я… мы собираемся найти выход из этой передряги. Этой… передряги? То есть… с моим убийством (или самоубийством) из-за Лекса Кита? — Почему? Брейкер глубоко вздохнул, глядя мне в глаза. — Лекс захватил кое-кого, кто что-то значит для меня. Он сделал это, потому что хотел, чтобы я похитил тебя, и он чертовски хорошо знал, что я не распространяю свои… услуги на женщин. — Правда? — я поймала себя на том, что удивленно спрашиваю. — Да, куколка, правда. Если бы твое имя не звучало как мужское, мы бы сейчас здесь не стояли. Я поверила ему. — Кто у него? — спросила я. Он не колебался. — Мой брат. — Твой брат? — спросила я тихим шепотом. Я ничего не знала о братьях и сестрах. Черт возьми, я ничего не знала о друзьях. Но я могла себе представить. Я могла представить себе эту связь. Я могла представить, какой выворачивающий внутренности ужас охватил бы вас, когда бы вы поняли, что кто-то, кого вы любили, был в руках Лекса Кита. Неудивительно, что он был готов пойти на сделку, хотя и не имел дела с женщинами. Я отвернулась, зная, что в моих глазах был маленький кусочек моего сердца. — Что тебе от меня нужно? — Мне нужно знать, что у тебя есть на него, — немедля ответил он. Я кивнула, потянулась к воротнику толстовки и, засунув руку, схватила цепочку, которую я носила на шее так долго, что едва ли даже осознавала, что она там еще есть. Я сняла ее через голову, протянула и смотрела, как большая, покрытая шрамами рука Брейкера взяла его. — Ключ? — спросил он. — Ключ от шкафчика, — ответила я, кивая. — От кабинки в тренажерном зале на Уиллоу. При этих словах его бровь поползла вверх. — В тренажерном зале на Уиллоу? — повторил он, и улыбка тронула его губы. — Тренажерный зал, принадлежащий Малликам? — Да, — сказала я, кивая. Было не так много организаций, которые отказывались подчиняться требованиям Лекса. До сих пор, насколько я могла судить, единственными, кто не набивал его карманы, были МК Приспешники, Лионе, кокаиновый король, люди из лагеря выживальщиков под названием Хейлшторм, и семья Маллик — группа печально известных ростовщиков, которые, похоже, не имели никакого отношения ни к одной из других преступных организаций. Я могла бы скрыть свою информацию от Приспешников. Но, честно говоря, они пугали меня до чертиков. И я знала, что Ричард Лионе вынудил бы меня работать на него. И я не хотела быть никому должна. И Хейлшторм, ну, они были странными. Я почти боялась, что войду туда, чтобы заключить сделку, и никогда не выйду, потому что они… промоют мне мозги или что-то в этом роде. Так что, в конце концов, Маллики были самой безопасной ставкой. Я пошла в тренажерный зал, спросила Шейна и спросила, может ли он дать мне доступ к личному шкафчику. Примерно через десять минут своего бесстыдного флирта, наводящего на размышления, он наконец согласился позволить мне пользоваться шкафчиком в комнате для персонала за пятьдесят баксов в месяц. Это было безопасно, даже если и дороговато… поэтому я согласилась. — Ты умнее, чем я думал, — сказал он, убирая цепочку в карман. — Ну и дела, спасибо, — сказала я, закатывая глаза. — Тебе придется взять меня с собой. — Почему? — Потому что у нас с Шейном есть договоренность. — Ты, — сказал он, наклонив голову, давая понять, что не совсем поверил, — заключила сделку с Шейном, блядь, Малликом? Я почувствовала, как мои плечи откинулись назад. Было ли это еще одним «потому что у тебя есть сиськи» намеком? Только потому, что я была цыпочкой, означало, что у меня не могло быть прочных связей с некоторыми местными плохими парнями? — Эта сделка подразумевает, что ты трахаешься с ним? Я отпрянула, как будто он дал мне пощечину. Удивленная, конечно. Обиженная? Определенно. — Прошу прощения? — Ты встречалась с ним. Ты же знаешь, какой он. — Значит, единственный способ, которым он мог бы мне помочь — это через секс? — спросила я, мой голос стал отрывистым. — То, что ты свинья, не значит, что и все остальные такие. — У его глаз снова появились странные морщинки, и я почувствовала, как делаю глубокий, успокаивающий вдох, прежде чем просто… взорваться. — Не смей улыбаться мне своими глазами! В этот момент я получила смешок. — Улыбаться глазами? — Да, улыбаться глазами. Это, когда вокруг твоих глаз появляются морщинки, но губы не улыбаются. — Ты много наблюдаешь за мной, да, куколка? О боже мой. Серьезно. Он был самым несносным человеком, которого я когда-либо встречала. И высокомерным. Даже больше, чем Шейн Маллик. Что действительно о чем-то говорило. — Мне больше не на что смотреть, кроме твоей уродливой морды, — выплюнула я, надеясь, что это прозвучало убедительно, чертовски хорошо зная, что это было так далеко от правды, как только могло. — Уродливая морда, — размышлял он, сжимая губы. — У тебя проблемы с тем, как я выгляжу, Алекс? — спросил он, и я почувствовала, как дрожь пробежала по моему телу при звуке моего имени на его губах. Все, на что я могла надеяться, это то, что дрожь была внутренней, и он не заметил. Эта надежда длилась около одной десятой секунды, когда удовлетворенная ухмылка заиграла на его губах, и я поняла, что это была дрожь по телу. Черт возьми. Но мне не пришлось долго страдать от своего унижения. Потому что секунду назад я просто стояла там, скрестив руки на груди, пытаясь сосредоточиться на том, чтобы не покраснеть. В следующее мгновение меня швырнуло о стену. Его тело прижалось к моему, обе его руки обхватили мою челюсть. И прежде чем я успела вдохнуть, чтобы возразить, его губы крепко прижались к моим. Все мое тело содрогнулось от удивления, укол желания вспыхнул при соприкосновении и пронесся по прямой линии вниз по животу между бедер. У меня было всего несколько секунд, чтобы понять, что его борода щекочет, прежде чем мой мозг зафиксировал его губы на моих. Твердые. Требующие ответа. И мои были слишком счастливы, чтобы ответить. В ту секунду, когда они начали отвечать, его руки сжались по бокам моего лица, а зубы впились в мою нижнюю губу. У меня вырвался всхлип, мои руки потянулись, чтобы схватить футболку, прикрывающую его бока, впиваясь в косые мышцы его живота. Потому что мне нужно было держаться. Если я не буду держаться, я была почти уверена, что упаду. Мои ноги (и все остальное, если на то пошло) стали ватными. Брейкер слегка наклонил мою голову, его язык вжался в линию моего рта и проник внутрь. Не дразня мой. Не играя с ним. Заявляя права. Вот что я почувствовала. Брейкер опустил руку с моей челюсти и переместил обратно в волосы у основания шеи, сжал их и дернул достаточно сильно, чтобы я вскрикнула, когда губами скользнул по моему языку и сильно пососали. И вот тогда у меня подкосились ноги. Он провел рукой вниз по моему телу, обхватив меня за бедро и притянул к себе. Но ненадолго. Его губы отпустили мой язык. Его зубы впились в мою нижнюю губу. А потом он отстранился от меня. Отпуская волосы. Прижимая меня спиной к стене. И отступил в сторону. Я глубоко вздохнула и распахнула глаза.