— Тебе нужна какая-нибудь одежда. Мы возьмем твой ноутбук. Все, что тебе еще нужно. Ты пробудешь здесь некоторое время. С таким же успехом нужно взять твое дерьмо с собой. С этими словами он проскользнул мимо меня и пошел одеваться. Часть меня не решалась никуда идти. Покинуть относительную безопасность этого дома. Но он был прав. Мне нужна была одежда. Мой ноутбук тоже был бы нужен. И мои записные книжки. Фотографию моей мамы я хранила в коробке под кроватью. У меня было не так уж много. Черт возьми, мы бы, наверное, спокойно несли в руках все, что у меня было. Поэтому я пошла в ванную, нашла свои запыленные штаны для йоги и натянула их, решив оставить его футболку, а не надевать свою старую грязную. Затем я надела ботинки, которые дал мне Брейкер, и вышла ему навстречу. Он был переодет в темные потертые джинсы и темно-серую теплую кофту с длинным рукавом, которая слишком хорошо смотрелась на его широкой груди. — Пойдем, — сказал он, направляясь к двери и оставляя меня следовать за ним. Глава 14 Брейкер Я был наполовину удивлен, когда ее дом не был разгромлен. И когда удивление прошло, забеспокоился. Ее дом следовало разорвать на части. Что бы, черт возьми, Лекс ни планировал для Алекс, это должно было включать в себя изучение ее дерьма. Тот факт, что он этого не сделал, был еще одной вещью в длинном списке вещей, которые просто не имели смысла. Алекс, казалось, это не смутило, когда она направилась прямо к своему шкафу, вытащила большую черную спортивную сумку и начала запихивать в нее одежду. Я снова оглядел ее жилище, на этот раз не торопясь, чтобы увидеть его более ясными глазами. У нее действительно ни хрена не было. Никаких фотографий. Никаких безделушек. Ни картин, ни книг. Ничего такого, что позволило бы тебе узнать, кем она была. Я мимолетно задался вопросом, знала ли она вообще, кто этот человек. — Насколько плоха китайская еда внизу? — спросил я, листая один из ее зашифрованных блокнотов. — Очень. Но бывает и хуже, — сказала она, хватая горсть бюстгальтеров из своего комода. — Они тебе не понадобятся, — сказал я, кивая на ее руку, — я пойду возьму немного еды. Не то чтобы твой подгоревший тост не был вкусным, куколка, но мне нужна настоящая еда. — Ха-ха, — сказала она, беря лифчики и запихивая их в свою сумку, несмотря на то, что я не собирался позволять ей их носить, — что? Ты даже не собираешься спросить меня, чего я хочу? — спросила она, звуча искренне раздраженной этой идеей, когда я стоял в дверях. — Подумал, что у меня будет достаточно еды, чтобы поделиться. — Что, если мне не понравится то, что ты закажешь? — спросила она, уперев руки в бока. — Мы серьезно спорим о гребаной китайской еде? — Проблема скорее в твоём самоуправстве. Она могла спорить, о чем угодно. Горячо. Я знал, что если не сдамся, то мы пройдем пару раундов. Без всякой гребаной причины. Именно такой она и была. И если бы это не было так чертовски горячо, я бы, наверное, счел это раздражающим. —Хорошо, куколка. Что ты хочешь съесть? При этих словах она опустила руки с бедер и пожала плечами. — Я съем все, что угодно. Это было так нелепо и неожиданно, что я поймал себя на том, что запрокидываю голову и смеюсь. — Ты, блядь, серьезно? — спросил я через смех, — ты злишься на меня за то, что я не спрашиваю тебя, чего ты хочешь, когда тебе плевать, что я закажу? — Как я уже говорила… это дело принципа. Иисус Христос. Она была гребаным психом. Но я спустился по пожарной лестнице, улыбаясь. Я наблюдал, как люди за прилавком складывали в коричневый пакет соевый соус и горчицу, когда зазвонил мой сотовый. Этот звук сразу же наполнил меня ужасом. У меня не было другой работы. И хотя не было ничего необычного в том, чтобы получить звонок по поводу новой, они обычно начинали с предварительного сообщения с паролем, чтобы они знали, что это действительно я, прежде чем дозвониться до меня. Я потянулся к нему и нажал кнопку вызова. — Да. — Брейкер, — скользкий голос Лекса донесся до моего уха и подтвердил бурлящее чувство в моем животе. — Лекс, — ответил я скучающим голосом, хотя кровь стучала у меня в ушах. — Как держится моя девочка? Блядь. Это была зыбкая почва. Был шанс, что за мной наблюдали, что бы я не солгал. Но также нехорошо выглядело и то, что я расхаживал рядом с ней без наручников и выглядел ничуть не взволнованным. Черт возьми, когда мы ушли от меня, она выглядела только что оттраханной и довольной. — Заноза в моей заднице. Потребовала, чтобы я отвез ее домой, чтобы она переоделась. — Мне нравятся девушки с характером, — заметил он, заставив мои губы скривиться. Ему нравились девушки с характером, потому что ему нравилось ломать их. Больной ублюдок. — Зачем ты звонишь Лекс? — спросил я, протягивая наличные девушке с едой. — Присматриваю за своими инвестициями. — Инвестициями? — повторил я, беря пакет с едой и направляясь к двери, выходя на тротуар. — Да. У меня есть на нее планы. — Хватит с меня этого гребаного дерьма, чувак. Чего ты хочешь? — Мне нужно, чтобы ты привел мисс Миллер завтра ко мне в офис. Дерьмо. — В какой офис? — спросил я, зная, что это сильно повлияет на судьбу Алекс. — Оскар-стрит, — немедля ответил он. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. — Во сколько? — Одиннадцать. — Буду там, — сказал я, вешая трубку, прежде чем сказать, о чем я на самом деле думал. А именно, что я должен забрать Алекс и убраться к чертовой матери отсюда. У Лекса было несколько офисов в разных местах. Там были те, в которых он обсуждал новые деловые сделки. Офисы со столом, книжными полками и боковой панелью, полной хорошего ликера. Затем были «офисы», которые были дешево оформлены в передней комнате, потому что встреча действительно проходила в задней части, и это обычно означало, что много вашей крови будет смыто в канализацию, встроенную в пол. Оскар-стрит один из таких офисов. И если он был умен (а он был), то за мной следили. Побег не вариант. Я поднялся обратно по пожарной лестнице с болью в животе, открыл дверь и застыл. Алекс стояла перед своим столом, складывая блокноты в картонную коробку. Она переоделась в легкие потертые узкие джинсы и фиолетовую футболку с длинными рукавами. И лифчик, заметил я с ухмылкой. Но не это заставило меня остановиться. Дело было в том, что она пела. Медленная, мрачная песня о том, как улыбаться, когда твое сердце разрывается. У меня было смутное воспоминание о том, как она играла на какой-то старой радиостанции, когда я рос. Но тот, кого я слышал поющим, не отдавал этому должного. Что-то в этом, слетевшем с губ Алекс, в ее голосе, мягком, певучем, заставило слова тяжело опуститься у меня в груди. У нее был отличный голос. Но дело было не в этом. У меня перехватило дыхание, когда я на мгновение увидел Алекс за ее стенами и заборами — мягкую, милую и незащищенную. — Ой, — сказала она, поворачивая голову и обнаруживая, что я стою тут. Румянец залил ее щеки, и она удвоила свои усилия, чтобы собрать вещи, притворяясь, что это отнимает у нее всё внимание, — я почти готова. — Алекс… — Просто нужно собрать кое-что из-под моей кровати, и мы сможем… — Алекс. — Что? — спросила она, уловив нотки раздражения в моем голосе. — Лекс звонил. Услышав это, она замерла. И ее глаза потеряли прежний свет и потускнели. Закрылась. Стены прочно встали на свои места. Если это возможно, я ненавидел эту херню еще больше. — Чего он хотел? — Встреча в его офисе. — В каком из них? — спросила она, и резкость в ее голосе намекала на то, что она уже знала все о его разных офисах.