-Доминик... Ее слова оборвались, когда я прижался к ее губам. От прикосновения по коже пробежало электричество, вызывая дрожь осознания. Я застонал и сильнее прижался к ее губам. Черт, она была такой, какой я ее себе представлял. Я мог бы стать чертовски зависимым от этого. От нее. Я крепко обхватил ее руками и переместился на ее тело, прижимая к матрасу. Она на мгновение замерла подо мной, издав тонкий звук протеста, от которого завибрировала кожа между нами. Ее руки появились между нами, надавливая на мою грудь и пытаясь оторвать меня от нее. Я схватил ее руки и прижал их к матрасу, углубляя поцелуй и прижимаясь к ней. Она боролась со мной, но я чувствовал, как борьба покидает ее, чем больше я ее целовал. Я слегка отстранился, чтобы мы оба могли перевести дыхание. -Доминик... Я прикусил ее нижнюю губу. Она глубже вдохнула, и я воспользовался этим. Я провел языком между ее губами и притянул ее ближе к себе, так что между нашими телами не осталось и сантиметра пространства. Блядь. Я целовал ее сильнее, глубже, грубее. Я чувствовал, как она расслабилась, прижавшись ко мне, затем раздался еще один звук, но уже не протеста, а удовольствия. Руки, упирающиеся в мою грудь, теперь лежали на моих плечах, прижимаясь ко мне. Я смягчил свои движения, наслаждаясь ее вкусом. Мои же руки медленно исследовали изгибы ее тела. Я не знал, что именно в этой девушке меня так задело, но я не мог заставить себя сомневаться в этом. Не мог заставить себя остановиться. Я хотел забрать у нее все. Я обхватил одну сиську через футболку и стал играть с ней, массируя податливую плоть, а затем пощипывая пальцами твердый сосок. Ее спина выгнулась дугой, она извивалась подо мной, ее бедра покачивались на моем теле. Блядь. В глазах плясали звезды. Я играл с ее соском, желая попробовать его на вкус, но не желая прекращать поцелуй. Я раздвинул ее ноги бедрами и пролез между ними, прижался к ткани трусов, в которые она была одета, давая ей почувствовать, как мой член упирается в ее мягкую киску. Это, похоже, и вернуло ее к реальности. Она задыхалась, сильно прикусила губу и откинула голову. Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на нее: от раскрасневшихся щек до темных зрачков и припухших губ. Медленно высунув язык, я коснулся того места, которое она укусила, и почувствовал легкий металлический привкус. Она внимательно наблюдала за мной, затем положила руки мне на грудь и оттолкнула. Я позволил ей победить и наблюдал, как она вылезла из-под меня, слезла с кровати и направилась в ванную. Она закрыла дверь с громким стуком, прежде чем я услышал щелчок замка. Неужели она думала, что это помешает мне войти? У меня был ключ, но я позволил ей побыть одной. Я все еще был в оцепенении. Моя рука поднялась к губам, когда я вспомнил о поцелуе. Черт, что это было? *** Я рано вышел из дома. Раньше, чем обычно. И я никогда так не делал, если в этом не было необходимости, а этим утром этого не было, но я не знал, как оставаться в одном доме с Эмми и думать здраво. На складе было несколько человек, которые работали всю ночь. Я не стал ни с кем здороваться, прошел сразу в свой кабинет и посмотрел в стеклянное окно, отделявшее мой кабинет от рабочей зоны. Черт, мне нужно было привести себя в порядок. Я вел себя также, как Роман, когда пытался спрятать Райли от клуба. Я не мог позволить себе отвлекаться. Не в качестве президента. Не тогда, когда от меня зависит так много людей. С того момента, как я решил взять с собой домой маленькую дикую кошечку, мой разум был в полной заднице, и я не мог объяснить, почему я это сделал, даже самому себе. Я мог бы бросить ей денег и сказать, чтобы она не уезжала из Калифорнии, из страны, пока все не уладится. Но я хотел, чтобы она была рядом, даже если ее близость мешала мне думать. Глава 10 Эмми Люси уходила рано - около шести часов вечера, как только был приготовлен ужин и убрана кухня. Она приготовила ростбиф и брюссельскую капусту, и хотя запах был потрясающий, о еде я думала в последнюю очередь. Мои эмоции весь день были на высоте. Я завидовала ее свободе вернуться домой. У меня начиналась лихорадка. Мне надоело смотреть на стены огромного дома, надоели мужчины, которых я видела на улице, чьей единственной задачей было держать меня здесь, пока Доминик не вернется домой, и я... Я сделала глубокий вдох. Я чертовски ненавидела свою реакцию на его поцелуй. Я вообще не должна была реагировать, если только эта реакция не была отвращением, но это было далеко от истины, и Доминик знал это также, как и я. Я не хотела, чтобы он перестал меня целовать. Чтобы переставал прикасаться ко мне. И самое ужасное, что я не могла перестать думать об этом весь день. Как далеко мы бы зашли, если бы я не оттолкнула его? Я не думала, что готова к чему-то с ним. Последние отношения у меня были, когда мне было восемнадцать лет, и сказать, что они закончились катастрофой, было бы преуменьшением века. Я посмотрела на свои покрытые шрамами руки.