* * * — Эвелин… Она смотрела на того, кто пришел за ней — без тени стеснения, стесняться давно было нечего — она была той, кем была и ничего уже не изменить. Тот, кто пришел за ней — был на голову ниже молодого офицера, он был одет в штатское — дорогой костюм, пальто. Тем не менее — выправка выдавала в нем военного. — Я вас не знаю. — Зато я вас знаю. Ключи — протянул он руку. — Отец, она арестована с десятью килограммами взрывчатки. Это коммунистка. — Иди обедать. С синьором Хосе[29] я сам все решу. Ключи. Молодой офицер достал из кармана ключи. — Как хочешь, отец, но я с тобой не согласен. — Иди… Когда офицер вышел за дверь, штатский — отомкнул наручники, снял с себя пальто и протянул ей. — Я капитан Гонсало де Сантьяго. Внизу ждет машина. Идти сможете? Она кивнула. * * * — Что происходит? — спросила она, когда старомодный Линкольн мчался по полупустым чилийским улицам. — Прежде всего, я хочу принести вам извинения за своего сына. Молодость не всегда преимущество, а он к тому же горяч. Испанской крови в нем уже намного больше, чем русской. — Вы русский? — спросила баронесса? — Наполовину. Моя мать русская. Отец — испанский офицер. Альберто русский уже на четверть. Все меняется. — Вы испанец? Тогда что вы здесь делаете? — Вы про меня или про моего сына? … — Альберто здесь… скажем так, познает всю мудрость жизни. Я же — приехал, чтобы всю мудрость жизни не познали вы. Хорошо, что подполковник Краснов сумел мне дозвониться. Здесь край света… — Познает всю мудрость жизни? — спросила баронесса — так вы называете участие в пытках? — Позвольте вопрос — вы коммунистка? — Нет. — Но вы ненавидите нацизм, так? … — Можете быть со мной откровенны. Вашу историю я знаю. Баронесса посмотрела на него. Машина уже уходила в горы… — Кто вы? — Граф де Сантьяго. Патриот Испании и, по мнению многих — фашист. Поживете у меня, пока я не улажу ваши недоразумения с правительством этой страны. Потом вы сможете покинуть эту страну — если конечно, не захотите здесь остаться… * * * Гасиенда[30] де Сантьяго — была в горах, на полпути между Сантьяго и Вальпараисо, главной базой чилийского ВМФ. Двухэтажный дом посреди каменной пустоши. Около дома — несколько машин… Ей отвели комнату на втором этаже и дали одежду, чтобы переодеться. Бежать отсюда было некуда… Граф де Сантьяго появился на следующий день, предложил прогуляться. Баронесса усмехнулась, видя, как граф вооружается винтовкой ФАЛ. — Уладили вопросы с правительством Чили? — Уладил. Не бойтесь, я вас не застрелю. Это для самообороны… Вместо туфель — она надела армейские ботинки — и они пошли по каменной осыпи в горы. Баронесса прекрасно понимала, что с этой прогулки может и не вернуться… — Итак? — спросил он, когда дом был едва виден в темноте. — Итак? — отозвалась она. — Странная у нас компания, не находите? Я — испанский фашист. Вы — французская, и похоже, что и израильская шпионка. Я — потомок русских офицеров. Вы — супруга потока русских офицеров… — Тесен мир. — Да, и причудлива жизнь. А уж смерть — тем более… — Кстати, про смерть — намеренно обострила она — вам не кажется, что мы отошли достаточно далеко от дома. — Перестаньте. Я же сказал, что не застрелю вас. — Тогда зачем мы здесь? — А зачем вы привезли в Чили десять килограммов взрывчатки? … — Я могу вам назвать имя человека, которого вы хотели убить. Но думаю, делать это не стоит. Я задам вам другой вопрос — а это стоит того? — Что — это? — Продолжать охоту. Этот человек стар и скоро и так умрет. Он уже болен настолько, что не встает. — Если он умрет своей смертью, это будет плевком на могилы десятков миллионов которых нет по его вине. Десятков миллионов. — Вы говорите как коммунистка. — Ну а вы — как фашист. — Так я и есть фашист. А вот вы — коммунисткой никогда не были. Вы — маленькая девочка, которую случайно зацепили зубчатые колеса режима, верно? … — Кому вы мстите? — Вам! — выкрикнула она — вам, ублюдкам! Ублюдок нацистский! Она бросилась на него и попыталась схватить винтовку, рассчитывая на то, что он ее застрелит. Но он был намного сильнее, и потому просто отстранил ее. — Ублюдок, собака, подонок! Вы ворвались в мою жизнь! Ты хоть представляешь, что такое, когда тебя насилуют?! — Представляю. Я не раз наблюдал за тем, как коммунисты насилуют страну за страной. Моего отца — едва не убили троцкисты. Они пришли за ним… он сумел бежать… по крышам. Если бы они схватили его — то пристрелили бы как Сотело[31]. Или как Суховича[32]. … — Но я хотел поговорить с вами о другом. Вы никогда не задумывались вот над каким вопросом, сударыня… Вы помните шестьдесят восьмой год? …