— Кабинеты мы почистили, пригласили спеца со стороны. — СБУ? — Нет, совсем со стороны, с России привезли. Нет ничего. Голяк. По мотивам… тоже странно. Он бьет по площадям. Вываливает дерьмо не конкретно на вас, или на меня, а на всех. Хотя цель явно — Одесса. — Кто, Вова? Кто? Найди мне эту с. у, я его… ух… голыми руками задавлю. — Найду. — Найди… Семидрев закурил. — Мне зама назначают. Отбиться я не смог, сам понимаешь? — Кто? — Резницкий. Леонид. Знаешь его? — Слышал мельком. — И что слышал? — Кардинала человек. Верный пес. — Он самый. Он только что с АТО. Надо его за яйца именно по этой теме брать. Не может быть, чтобы ничего не было. У тебя надежный человек есть, со связями? Пусть скатается, узнает, чем там полкан Резницкий дышит. — На тех, кто в АТО работал, грязи — навалом. — То-то и оно. А ты найди. — Есть. Семидрев раздавил недокуренную сигарету в чужой пепельнице. — Сам то что думаешь? — доверительно спросил он — кто нас? Кардинал? Токарев покачал головой. — Там документы, которым — год, два. Если Кардинал тогда уже знал, он бы давно в ход их пустил. Давно он зубы на Одессу точит. — Вот и я о том же. Может, к выборам? — А смысл? Тут, скорее, в минус — вы бы дали к выборам, если бы Киев попросил? — Дал бы. — Ну, вот. А сейчас перед выборами устраивать пертурбации в таком вкусном месте, как Одесса, рискуя, что остановится поток денег? Перед выборами? — Может, на это и рассчитано? Поднасрать? — А потом кто убирать будет? Насранное? Как? — Ну а ты то, как думаешь? Токарев тоже закурил, разогнал руками дым. — Русские. — Русские? — Да, русские. У них тоже выборы на носу, не чета нашим. Возможно, по Украине приняли решение и нас начинают поджигать. По краям. — Почему Одесса? — А почему нет? Такой кус жирный. Рядом — Приднестровье. Что в Молдавии делается — вы знаете. А откуда у них инфа — надо объяснять? — Но кто будет вместо нас? — А кто в Крыму стал? Я на днях с однокашником разговаривал с Крыма, он знаете, что мне сказал. Вот — ты рысачишь, и я рысачу. Ты полкан и я полкан. А знаешь, какая у меня пенсия теперь будет? … — Сколько тут ватанов — сами знаете. Здесь никогда украинского ничего не было, это как курорт, на который приезжают отдыхать. С тем же успехом можно назвать украинской Хургаду — потому что там украинцы пузо зимой греют. Многие в кармане колорадскую ленточку на всякий случай держат. Семидрев остро взглянул на подчиненного. — И ты? — Я — нет, Богдан Иванович. Сказать, почему? … — А в какой стране еще так жрать можно? Семидрев расхохотался. — Это да. Но по ватной теме ты все-таки поработай. — Уже. — И пробей все необычное, что было за последнее время. Особенно то, что связано с иностранцами. Кому мы могли на хвост наступить. Всплыло же г. но. Почему сейчас? — Сделаю, Богдан Иванович — заявил, поднимаясь, Токарев. — Во-во. Сделай. А я сейчас к Хвосту. Может, он что знает. То, что Семидрев сказал Токареву о своих планах — было не случайностью. От Хвоста — можно было и не вернуться. * * * Когда Семидрев усмирял Одессу — это было летом 2015 года, после властвования совершенно невменяемых, распустивших город личностей — он поставил себе правило — хозяин в городе должен быть один. Точнее, один официальный — он сам, и один теневой. Желательно, из старой гвардии. А все эти темы с добробатами, АТОшниками, накатывающими на город грузинскими и азербайджанскими ворами, греческой и армянской мафией — надо заканчивать, так или иначе. Сказано — сделано: сходняк поставил на Одессу Хвоста — старого, авторитетного лагерника, который свою корону не купил, а добывал по тюрьмам и ссылкам. Он с трудом перевоспитывался, и поначалу любое сотрудничество с мусорами воспринимал, как дело гадское и б…ское — даже если оно идет в пользу всем. Но постепенно — Хвост перевоспитался и теперь уже не зыркал исподлобья всякий раз, когда встречался с генералом. Он даже занялся собой — вставил фарфор вместо золота в рот, стал нормально лечиться… Генерал встретился с Хвостом в одном из подкрышных клубов с бассейном — там играла музыка, бычье и воровская пристяжь развлекалась с женским полом, а Хвост сидел отдельно, и расслабленно смотрел на бассейн, но сам не купался, и бабы около него не было. На столике — дымилась сигарета, источая сладкий запах дури, да стоял почти полный кофейник. Генерал — подвинул стул, присел. Ему принесли чашку, он налил себе, не спрашиваясь, кофе, отпил, скривился. — Ну и… гадство. Что ты за кофей пьешь… — Турецкий… Бычье с бабами, улучив момент, спешно покидали бассейн. — Гадство… пей лучше швейцарский… — Тебе виднее, начальник. Генерал поставил чашку на стол. — Проблемы у меня, Хвост. — Я знаю… — Может, знаешь — кто? — Мы такие дела не делаем, в газеты не сливаем, тем более иностранные. Это же все одно как стук… дело гадское. — То-то и оно, гадское… Но я тебя не это спросил. — Не, начальник, не знаю кто. — А знал бы, сказал?